- Саюри-чан, плохие новости, – жаба сложила передние лапы ладонями друг к другу и скорбно опустила голову, затем бросила многозначительный косой взгляд на Кабуто.

- Кабуто-сан, Вы не могли бы… – пролепетала Саюри, перехватив ее взгляд и нервно сцепив пальцы перед собой.

- Разумеется, – Якуши быстрым шагом вышел и плотно закрыл за собой дверь.

Любопытство разъедало изнутри кислотой, и он замер ненадолго на полушаге, всерьез раздумывая, не остаться ли в темном коридоре возле закрытой двери в надежде услышать хоть что-то, но затем сжал губы в упрямую линию и вышел на террасу. Мозг напряженно работал, сопоставляя факты, пока медик аккуратно присел на ступени, положив локти на колени. Говорящая жаба совершенно точно была каким-то образом связана с Отшельником Джирайей: он прекрасно помнил столкновение легендарных саннинов, в котором ему довелось участвовать три года назад, сразу после нападения на Коноху. Тогда Джирайя призывал жаб. Конечно, имелась также информация о том, что договор с земноводными подписали еще несколько шиноби, среди которых был и Удзумаки Наруто, но в наличие какой-либо связи между Саюри и жизнерадостным Джинчуурики верилось с трудом, а вот Жабий саннин очень хорошо укладывался и в концепцию ухода из Конохи и странствования. Только Кабуто никак не мог понять, каким образом они могли быть связаны.

Погрузившись в свои размышления, Якуши не заметил, как рядом с ним присела Саюри. Обхватив руками подтянутые к груди колени, она устремила неподвижный взгляд на широкую полосу реки.

- Что-то случилось, Саюри-сан? – издалека начал Кабуто.

- Думаю, нет смысла ходить вокруг да около. – Девушка повернулась к нему и посмотрела ему в глаза долгим внимательным взглядом. – Шима-сама принесла дурные вести: Отшельник Джирайя серьезно ранен. – Она помолчала, не прерывая установившегося зрительного контакта и каким-то непонятным образом не позволяя и Кабуто опустить взгляд. – У нас с Вами гораздо больше общего, чем Вы думаете, Кабуто-сан. Я тоже некоторое время училась у одного из легендарных саннинов. – Саюри печально улыбнулась.

Якуши неопределенно кивнул: признание нисколько его не удивило, он пришел к почти таким же выводам. Его беспокоило совсем другое – прозрачные слезы, блестевшие в устремленных на него зеленых глазах, так не сочетавшиеся с жесткой решительной линией плотно сомкнутых губ собеседницы.

- Я могу чем-то помочь Вам? – проговорил он, не зная, что еще сказать.

- Джирайя-сенсей оставил мне несколько распоряжений на случай непредвиденных обстоятельств. – Саюри отвела взгляд и вздохнула. – Боюсь, в ближайшее время я не смогу быть так далеко от Конохи и всего, что с ней связано, как мне бы хотелось.

Девушка отстраненно рассматривала лес, территорию фермы, реку и снова полосу леса на противоположном берегу. Еще несколько часов, и день начнет клониться к закату, солнечные лучи окрасят небо во все оттенки розового, тени станут сказочно длинными, а вода – жидким золотом. Казалось, Саюри пыталась запомнить свой маленький тихий уголок таким идеальным, каким он был сейчас, потому что чувствовала, что так, как сейчас, уже не будет никогда.

- Вам грозит опасность?.. – Кабуто не то спрашивал, не то утверждал, пытаясь подавить нараставшее беспокойство.

- Не думаю. – Саюри устало закрыла глаза рукой, массируя пальцами переносицу. – Наверное, нет. Мне просто надо собирать информацию и периодически передавать ее в Коноху. – Она умоляюще посмотрела на него. – Я не могу рассказать больше.

Кабуто помолчал, размышляя. Того, что она сообщила, ему хватило, чтобы сложить в голове полную картину. Он привык располагать только обрывками информации, прилаживать их друг к другу, бережно склеивать, домысливать. Иначе какой же из него шпион. Вот и теперь для него все было очевидно: Джирайя оставил разветвленную сеть информаторов на хрупкие плечи своей ученицы. А поскольку в последнее время Отшельника более всего интересовали Акацки, о чем с обидой и неприкрытой ревностью в голосе не раз упоминал Орочимару, Кабуто не питал иллюзий относительно содержания информации, которую Саюри будет собирать и переправлять в Коноху. Бросил девушку, которая еще совсем недавно не хотела иметь ничего общего с миром шиноби, в эпицентр зарождающегося конфликта.

Якуши сжал кулаки и скрипнул зубами. Внутри инстинкт самосохранения, приказывавший собирать вещи и бежать, боролся с непонятным, доселе незнакомым, но удивительно настойчивым стремлением защитить. Она помогла ему тогда, когда отвернулись все, протянула руку, подобрала. Вправе ли он сейчас бросить ее в сложившейся ситуации? Должен ли ответить добром на добро? Позволит ли ему совесть просто уйти? И почему, черт возьми, в процессе принятия решения беспринципным нукенином фигурирует отсутствовавшая столько лет совесть?

- Саюри-сан, – Кабуто нахмурился, услышав, как хрипло и неуверенно звучит собственный голос, – Вы можете отказаться?

- Боюсь, что нет, – девушка подняла уголки губ в извиняющейся улыбке. – Вам, вероятно, опасно здесь оставаться, Кабуто-сан, – проговорила она, поспешно отводя взгляд. – Шима-сама не узнала Вас, мне удалось убедить ее, что Вы просто один из работников фермы. Вы можете остаться до утра, я соберу Вам еды в дорогу.

- Для выполнения этих… поручений Вы планируете встречаться с шиноби из Конохи на территории фермы?

- Не думаю, – с сомнением ответила Саюри. – Я бы не хотела, – добавила она чуть увереннее после некоторого раздумья.

- Тогда я остаюсь, – подытожил Кабуто, но, заметив ее удивленный взгляд, пояснил: – Мне некуда идти, Саюри-сан. Не думаю, что, скитаясь по дорогам континента, я буду в большей безопасности, чем в доме человека, поставляющего информацию в Коноху. – Якуши слегка улыбнулся, заметив, как она неуверенно кивнула головой, соглашаясь с его мыслью. – А здесь я смогу… – он колебался долю секунды, – быть полезным.

- Ладненько. Завтра на рассвете мне придется уйти, – проговорила она после некоторого молчания. – Меня не будет пару дней. Оставляю все дела на Вас, Кабуто-сан.

- Куда Вы идете? – прежде чем обдумать вопрос, выпалил он.

- У меня встреча с надёжным человеком из Конохи, через которого я планирую в дальнейшем передавать информацию. – На ее губах заиграла нежная улыбка.

Кабуто молчал, бессознательно наблюдая, как солнечные лучи путаются в ее растрепанных волосах.

- У меня тоже есть кое-какая информация об Акацки, – тихо проговорил он. – Она может быть полезной. Вы сможете передать ее Вашему надежному человеку?

Она кивнула и улыбнулась, вызвав ответную улыбку на лице Кабуто.

Добравшись до дома, Хатаке Какаши устало привалился спиной к двери. Ну что за день! Тут только до него дошло, что с самого утра он так ничего и не ел. Подумал было сходить перекусить, но последнее упражнение с расшифровкой напрочь отбило аппетит. Пообещав себе завтра непременно посетить Джирайю-сама в больнице и обязательно поесть, Какаши простоял полчаса под горячим душем, смывая тот самый пятиминутный позор, и блаженно растянулся на кровати, готовясь погрузиться в сон. Однако захватившую его сладостную полудрему прервал до боли знакомый хлопок. Какаши мгновенно открыл глаза и, как и утром, сел на кровати, ожидая увидеть на полу жабу.

- Вечер добрый, Хатаке Какаши! – Шима прищурилась.

- Здравствуйте! – Какаши устало закатил глаза. Количество жаб, увиденных им за сегодняшний день, явно зашкаливало. – Чем обязан?

- Меня просили передать Вам вот это, – жаба протянула свернутый треугольником кусок бумаги.

- Кто просил? – поинтересовался Хатаке, перехватывая пальцами конверт и изучая непроницаемое выражение гостьи.

Быстро уяснив, что ответа он не получит, джонин развернул конверт: на колени выпал локон волос, перевязанный черной ниткой.

- Интересненько… – пробормотал Какаши, зажав в пальцах «послание».

- Ответ будет? – поинтересовалась жаба, заметив его замешательство.

- Передайте Саюри, что я буду, – тихо проговорил Какаши, медленно сворачивая измятый листок с указанными на нем временем и местом встречи и наблюдая, как с характерным хлопком исчезает его незваная гостья.