- Зачем тебе меч?

- Видишь ли, – парень уселся на кровати, сложив ноги по-турецки, – у меня есть мечта.

- Поздравляю, – хмыкнул Саске.

- Ты даже не дослушал! – возмутился Хозуки. – Так вот: я хочу собрать все мечи Семи Мечников Киригакурэ! – гордо вскинулся парень.

- Не знал, что ты такой заядлый коллекционер, – процедил Учиха.

- Не знал, что ты так любишь иронизировать, – парировал Суйгецу.

Не уловив в голосе собеседника обычных капризных ноток, Саске резко обернулся и наткнулся на изучающий, непривычно серьезный взгляд прищуренных лиловых глаз. Но уже в следующее мгновение Хозуки развеял наваждение, криво усмехнулся, склонил голову к плечу, картинно подперев рукой подбородок, и как ни в чем не бывало продолжил:

- В общем, так: или мы достаем мой меч, или я никуда с тобой не пойду!

- Твой меч? – Саске вскинул бровь, сделав ударение на первом слове. Собеседник только пожал угловатыми плечами. – Хорошо, – проговорил Учиха после небольшого раздумья, скрестив на груди руки. – Но у меня будет два условия.

- Ох! Только я обрадовался, что я гений дипломатии, – надул губы Хозуки. – Ну, говори уже, какие там у тебя условия? – он нетерпеливо заерзал.

- Первое: никого не убивать.

- Ну, какие же мы злодеи, если никого не будем убивать?! – воскликнул Суйгецу, возмущенно вскинув руки и закатив глаза.

- Второе, – не обращая внимания не реплику парня, продолжал Саске, – ты оденешься.

- Ау! Как это мило! Ты обо мне заботишься? Не хочешь, чтобы я простудился? – Суйгецу спрыгнул с кровати и направился к двери, но на полпути резко остановился, хитро усмехнувшись. – Или я тебя смущаю, дорогуша?

- Думаю, нам трудно будет оставаться незаметными, если ты планируешь разгуливать в чем мать родила, – спокойно ответил Саске, перекидывая через плечо полотенце и направляясь в ванную.

- В твоих словах есть рациональное зерно. – Суйгецу огорченно вздохнул, преодолел оставшееся расстояние до двери и, взявшись за ручку, обернулся, вонзив очередной серьезный взгляд в лицо Саске. – Договорились, Учиха?

- Договорились, Хозуки.

Парень ухмыльнулся, махнул рукой на прощание и скрылся за дверью. Саске грустно уставился на смятую постель. «Надо будет попросить поменять белье, а лучше – переехать в другую комнату».

Учиха Саске чихнул и проснулся. Он лежал на животе, уткнувшись лицом в подушку. Открыв правый глаз, Учиха вздрогнул: на него смотрели полные озорных искр фиолетовые глаза. Суйгецу сидел на кровати поверх одеяла, сложив ноги по-турецки, и, сосредоточенно прикусив кончик языка, вдохновенно щекотал Саске нос перышком, вылетевшим из подушки. Учиха приподнялся на локтях и, одарив гостя красноречивым взглядом, флегматично поинтересовался:

- Слушай, тебе кто-нибудь рассказывал, что такое личное пространство?

- Дай подумать, – парень поднял глаза к потолку, шевеля губами, – кажется, нет. У меня было тяжелое детство, знаешь ли.

- Тогда я сейчас тебе объясню, – Саске устало прикрыл глаза, а когда открыл их снова, Суйгецу молниеносно соскочил с кровати под пристальным взглядом алого Шарингана.

- Не стоит. Кажется, я понял, о чем ты говоришь. – Парень с наигранной непринужденностью расположился в кресле у противоположной стены.

Саске удовлетворенно хмыкнул и удалился в ванную. Вернувшись через несколько минут, посвежевший и полностью одетый, он застал нового приятеля за изучением ассортимента заполненного едой столика на колесиках.

- Чем обязан столь раннему визиту? – вежливо поинтересовался хозяин комнаты.

- Я тут навел справки и выяснил, где находится мой меч. После завтрака мы направляемся к Великому мосту Наруто, дорогуша! – Хозуки схватил с подноса виноградину, сунул в рот, клацнув зубами, и уставился на Учиху с победоносным видом. – Поскольку именно там находится могила Забузы-семпая, и, вроде бы, меч должен быть на могиле. Кстати, – он жеманно приложил палец к губам и понизил голос до заговорщического шепота, – ходят слухи, что ты имеешь самое непосредственное отношение к его гибели. – Суйгецу немного помолчал, наблюдая реакцию собеседника, затем опустил взгляд на расставленные на столе тарелки. – Надеюсь, ты не возражаешь, что я распорядился принести наш завтрак сюда? – закончил он и, не дожидаясь ответа, увлеченно приступил к трапезе.

Саске вздохнул. Это шумный и приставучий парень медленно, но верно начинал его раздражать. Похоже, забрать Суйгецу первым было стратегическим просчетом. Нахмурившись, Учиха уселся в свободное кресло и принялся за еду, настороженно поглядывая на вдумчиво пережевывавшего пищу напарника.

Великий мост Наруто, расположенный в Стране Волн, был хорошо знаком Саске еще со времен, когда он был генином Конохи. Первым заданием класса А Команды Семь под началом Хатаке Какаши было охранять Тазуну, специалиста по строительству мостов, который и спроектировал Великий мост Наруто. Во время этого задания Команде Семь в нелегком бою все-таки удалось победить Момочи Забузу и его ученика Хаку и защитить Тазуну. Учиха прекрасно помнил тот день, ведь это был день, когда он пробудил Шаринган. Саске также прекрасно помнил, что Какаши-сенсей оставил меч Кубикирибочо на могиле своего противника в качестве памятника. Оставалось только надеяться, что он по-прежнему там.

По счастью, путь от Восточного убежища Орочимару до Великого моста Наруто был недолгим, однако Суйгецу уже через пару часов после выхода начал стонать, прикладывая ко лбу прохладные ладони и проверяя температуру, и просить сделать привал. Даже брошенная ему фляга с водой не добавила энтузиазма. Дорога заняла гораздо больше времени, чем предполагал Саске. Он даже подумывал сходить одному, оставив напарника отдыхать возле какой-нибудь речушки, но не давала гордость. Где это слыхано, чтобы Учиха был на побегушках у Хозуки?

К всеобщему удовлетворению, Кубикирибочо торжественно стоял на том самом месте, где и оставил его Хатаке Какаши несколько лет назад, глубоко воткнув в рыхлую землю на могиле поверженного врага, как символ достойной смерти настоящего шиноби. Счастью Суйгецу не было предела. Саске стоило немалых усилий увернуться от напарника, который страстно желал разделить с ним радость, зажав в объятиях.

Тощий туманник смотрелся рядом с мечом комично, поскольку без особых трудов мог целиком за этим самым мечом спрятаться. Он нежно ласкал лезвие Кубикирибочо, при этом восхищенно что-то нашептывая, и мгновенно опробовал меч в деле. Обращался с ним парень умело, не чувствуя веса, делал туше, бил с разворота, наносил колющие удары воображаемому противнику, заставляя Саске отступать все дальше и дальше, предусмотрительно сжимая рукоять катаны. Наконец, ловко закинув меч на плечо, Суйгецу повернулся к напарнику и радостно изрек:

- Ну, все, я готов! Куда мы теперь?

Карин мерила нервными шагами свой небольшой кабинет. Настолько небольшой, что расстояние от входной двери до заваленного бумагами и отчетами письменного стола, расположенного у противоположной стены, Удзумаки преодолевала в три шага, отчего ее передвижения напоминали скорее метание загнанного в клетку зверя. Распространение слухов о гибели Орочимару вызвало волнения среди заключенных и подопытных практически во всех убежищах. Кроме Южного, которым командовала Карин. Конечно, ей потребовалось применить силу, пойти на крайние и жестокие меры, но зато она могла чувствовать себя в относительной безопасности, по крайней мере, пока. Хотя перспективы были туманные.

Карин присела к столу и еще раз пролистала список заключенных, который за последние две недели сократился почти на четверть. Если так пойдет и дальше, то всех придется перебить. Девушка подошла к небольшому окну, напоминавшему скорее бойницу, и выглянула на улицу.

Южное убежище, в отличие от остальных, имело надземную часть. В подземельях были расположены лаборатории и камеры, где содержались пленники, а смотритель убежища, его помощники, охранники, сотрудники лабораторий и прочие работники жили в надземной части, хотя она и была довольно мрачноватой, напоминая торчавшую из воды средневековую крепость. На небольшой площадке перед входом за последнюю неделю стало заметно больше свежих холмиков – мест захоронения попытавшихся поднять восстание или хотя бы распространить слух о смерти великого саннина. Если бы Орочимару был жив, он бы ей гордился и непременно вынес бы благодарность. Возможно, даже материальную. Но вся загвоздка была как раз в том, что саннина уже не было в живых.