Он выпрямился, глубоко вздохнул и стукнул костяшками в дверь.

- Шикамару, вы уже вернулись? – Куренай сияла доброжелательной улыбкой, распахнув дверь. – Что-то случилось? – Радость погасла, а глаза наполнились тревогой. – Пожалуйста, не молчи! – Она отступила внутрь квартиры, позволяя ему войти.

Нара не отводил глаз, встревоженно следя за ее лицом. Казалось, он разом забыл все слова. Просто смотрел, нерешительно вытащив дрожащие руки из карманов, поминутно нервно сглатывая и прерывисто дыша.

- Да что с тобой, Шикамару? – Её голос сорвался, дрожащие пальцы сжали концы пояса юкаты.

Он сделал шаг навстречу, неловко протянув к ней руки.

- Ками-сама! – Она отпрянула, прикрыв рукой рот. – Асума... – выдохнула, почти не спрашивая, но все же надеясь на отрицательный ответ.

Он только шагнул еще ближе, вовремя подхватив и позволив вцепиться в него, зарыться лицом в пахнущий потом и кровью жилет и заплакать. Они стояли так долго, пока рыдания не перешли во всхлипывания, затем в судорожные вздохи, и, наконец, она затихла. На улице стемнело, и свет уличных фонарей проникал в квартиру сквозь незашторенные окна, неуверенно освещая коридор.

- Он просил, – заговорил Шикамару, – просил передать, что... что очень любит Вас.

Она тяжело вздохнула, отстраняясь, высвобождаясь из его объятий.

- Он, – Нара нахмурился, соображая, стоит ли говорить, – в то утро, – он робко посмотрел на Куренай, – он сказал, что хочет сделать предложение.

Она печально улыбнулась, и еще две слезинки скатились по бледным щекам.

- А я хотела ему сказать, что жду ребенка. – Смаргивая слезы, она вымученно, бесконечно печально улыбнулась оторопевшему Шикамару и, развернувшись, пошла на кухню.

За окном была уже глубокая ночь. Шикамару допивал десятую чашку зеленого чая, тоскливо глядя в окно. Куренай сидела напротив, положив руки на стол, смотрела в пустоту остановившимся взглядом, временами отхлебывая из своей чашки. Они уже не говорили. Выговорились. После доклада заходила Ино, сообщила, что похороны назначены на завтра и, потупив взгляд, ушла. А Шикамару не уходил, каким-то шестым чувством понимая, что оставлять Куренай одну было бы неправильно. Его присутствие было немым предложением помощи, обещанием поддержки, гарантией от одиночества.

- Уже поздно, – пробормотала она. – Тебе надо домой, Шикамару.

- Я схожу переодеться и зайду утром. – Нара кивнул и поднялся. – Пойдем вместе...

Он оставил фразу неоконченной, опасаясь произносить слово “похороны”, как будто от того, что они, не сговариваясь, будут избегать отдельных фраз, в действительности может что-то измениться. Куренай послушно прошла за ним по коридору, остановилась в дверях, прислонившись к стене и зябко обхватив руками плечи, и смотрела, как он обувает сандалии.

- Знаешь… Тебе необязательно со мной нянчиться, – болезненно улыбнувшись, сказала она.

- Необязательно. – Шикамару выпрямился. – Но я хочу.

Она только слабо улыбнулась и отвела взгляд, пытаясь скрыть навернувшиеся на глаза слезы.

- Зайду утром, – подтвердил Шикамару, кивнув ей на прощание.

====== Глава 31. Команда “Така” ======

Весть о смерти Орочимару разнеслась по всем его убежищам довольно быстро. Саске встречали осторожными взглядами, перешептываниями за спиной и неприкрытым страхом. Не то чтобы это его беспокоило, скорее забавляло. По крайней мере, можно было точно быть уверенным, что никто не посмеет к нему приблизиться с глупыми расспросами – побоится. Учиха не любил тратить время даром и уставал от ненужных разговоров, которые, казалось, только отвлекали его от реализации тщательно разработанного плана, от достижения заветной цели.

Восточное убежище Орочимару было, как и все остальные, устроено под землей. Видимо, извращенная змеиная натура легендарного саннина не позволяла ему жить в комфортных условиях на поверхности. Он тяготел к полумраку, сырости и пустоте. Такие предпочтения добавляли образу саннина мрачности и придавали зловещий оттенок.

Саске тоскливо оглядел отведенную ему комнату: она была скромной, но удобной. Узкая кровать, небольшой письменный стол, жесткий стул, несколько факелов на стенах. Учиха сам попросил, чтобы его не селили в роскошных покоях Орочимару. Откровенно говоря, вспоминать о саннине, а особенно об их последней встрече, Саске не хотел. В конце концов, Орочимару многому его научил и всегда неплохо к нему относился, хотя и имел на его счет совсем нелицеприятные планы. Убийство великого саннина было не тем поступком, которым парень мог бы гордиться, скорее неизбежностью, необходимостью, еще одним шагом на пути к цели, впрочем, как и его уход из Конохи несколько лет назад.

Саске бросил на кровать небольшую дорожную сумку, умылся холодной водой и сразу покинул комнату, направляясь в ту часть убежища, где держали заключенных.

Учиха медленно шел по коридору, читая номера камер. Найдя нужную, он достал связку ключей, предусмотрительно изъятую на посту охраны у парализованного страхом тюремщика. Щелкнув замком, Саске вошел внутрь. Синеватая подсветка огромного резервуара с водой была единственным источником света в темной камере. Подойдя ближе, юноша дотронулся ладонью до холодного стекла.

- Саске, это ты? – раздался изнутри негромкий капризный голос.

- Я, – спокойно отозвался Учиха, не отрывая ладонь от прохладной гладкой поверхности.

- Слышал, ты таки порешил старика Орочимару? – в голосе послышалась ирония.

- Так и есть. Я пришел за тобой. – Саске отстранился и, выхватив катану, с размаху разбил стеклянные стенки бассейна.

Вода выплеснулась на пол, ударяясь о стены камеры небольшими волнами, и почти мгновенно успокоилась, превратившись в ровное зеркало. Саске молча наблюдал за происходящим, прищурив глаза. Из самой середины огромной лужи показалась худая бледная кисть, тонкие пальцы легли на поверхность воды, за запястьем показался локоть, затем плечо и, наконец, голова. Из воды, словно на бортик из бассейна, вылез худощавый немного угловатый парень. Его светлые волосы отливали синевой, а фиолетовые глаза не отрываясь следили за Саске.

- Спасибо, дорогуша! – криво улыбнулся парень, полностью оказавшись на поверхности воды и выпрямившись.

- Одевайся, и пойдём, – сухо ответил Саске, смерив его недовольным взглядом.

- Эээ… Куда это мы пойдём? – Лукавая усмешка не сходила с его губ. – И вообще, кто сказал, что я пойду с тобой?

- Я собираю команду, – равнодушно отозвался Учиха. – Мне нужны сильные шиноби.

- Спасибо за комплимент, дорогуша, но я ведь тебе ничего не обещал, верно? – Парень продолжал ухмыляться, однако не скрытые одеждой мышцы напряглись – он был готов к мгновенной атаке.

- Верно. – Саске на секунду задумался. – Впрочем, как хочешь. – Учиха уверенно двинулся к двери.

- Эй, постой, не горячись! Я же не сказал “нет”, – запротестовал парень. – Может быть, мне просто хочется, чтобы ты меня немного поуговаривал.

- Это вряд ли. – Саске обернулся у самой двери. – Прощай, Суйгецу.

Учиха решительно вышел, оставив дверь открытой. Унижаться и уговаривать, а уж тем более торговаться, было ниже его достоинства. Не хочет – не надо, достаточно заглянуть в специально составленный список и выбрать другую кандидатуру. Петляя по запутанным коридорам, Саске размышлял о том, куда двигаться дальше. Открыв дверь своей комнаты, он на пару секунд замер на пороге, затем вошел, стараясь не выдать ничем свое удивление.

- Что-то ты долго. – На его кровати, растянувшись по диагонали во весь рост, возлежал Суйгецу. – Я уже заскучал.

- Что тебе нужно? – Саске повернулся спиной, чтобы скрыть удовлетворенную улыбку.

- Эм... Я хотел заключить с тобой соглашение.

- Какого рода? – Учиха увлеченно рылся в дорожной сумке.

- Ну-у… Я пойду с тобой, раз тебе нужны «сильные шиноби», а ты поможешь мне добыть меч Кубикирибочо, принадлежавший когда-то Момочи Забузе. – Суйгецу картинно ковырял мизинцем в ухе, вытряхивая попавшую воду.