— Я так понимаю, Лукашевич? — все еще избегая смотреть на того, поинтересовался Экхарт, стараясь звучать как можно тверже и ни в коем случае не покраснеть.

— Ага, учитель Нольде, — последовал незамедлительный ответ.

— Администратор, — поправил Экхарт. — Проходи, садись, — мгновенно забыв о почти получасовом опоздании Лукашевича, он неопределенно махнул свободной рукой куда-то перед собой, указывая, судя по всему, на диван напротив, где обычно и располагались злостные нарушители дисциплины. — Причины твоего появления здесь… кхм, — он все-таки бросил на Феликса еще один взгляд, спеша скорее занять себя чем-то: достать из стеллажа свод правил, по пути, как будто задумавшись, протянуть его первокурснику, вернуться на место, тут же заинтересовавшись происходящим за окном, — очевидны. В брошюре, что я тебе дал, найди правила поведения учащихся в колледже, которые ты обязан был вызубрить еще к декабрю. На повторение у тебя пять минут.

— Окай, администратор, — покорно пробормотал Феликс, принимаясь за дело.

Пока он был занят чтением, Экхарт таки позволил себе хорошенько разглядеть Лукашевича. Светлые пшеничные волосы, совершенно невинное девчачье личико с округлыми чуть залитыми легким румянцем щеками, яркие пухлые губы, на вид мягкие и блестящие, как будто накрашенные блеском, большие ярко-зеленые глаза, сейчас внимательно изучающие документ, ухоженные руки, стройное тело — из-за одежды нельзя было точно определить, спортивный ли Феликс или просто тощий. Действительно красивый — первое шокирующее впечатление лишь укрепилось после пристального осмотра.

— Время вышло, документ на стол, — ледяным тоном оповестил Феликса Нольде, сверившись с часами. — Я слушаю, — вздохнув, добавил он.

— Ну, типа…

— По пунктам, с чувством, с толком, с расстановкой, — резко перебил его Экхарт и, подумав секунду, добавил. — Старайся обходиться без слов-паразитов, у меня нет желания задерживаться из-за тебя в школе. Начинай — «Общие положения».

— Учащиеся обязаны вести себя честно и достойно, — бодро начал Лукашевич, — соблюдать нормы этики и морали по отношению к сверстникам и старшим, типа, уважать их. Ну, еще помогать младшим, если необходимо, типа, с имуществом обращаться, эм… аккуратно, ага, — он вопрошающе взглянул на совершенно ничего не выражающее лицо Экхарта. — Вот.

— Ты кое-что забыл. Заново и без «типа», — равнодушно бросил тот.

— Заново? — капризно протянул Феликс, упираясь в учителя взглядом.

— Да, — спокойно кивнул Экхарт. — И каждый раз, когда ты ошибешься или что-то забудешь, мы будем начинать с самого начала.

— Вы тотально издеваетесь!..

— Отставить нытье, — Экхарт нахмурился, пряча в ладонях ухмылку: этот момент он любил больше всего — искреннее удивление на лицах ребят, осознающих, насколько они попали. — Я все еще не услышал «Общих положений».

— Вы… — заметив строгий взгляд исподлобья, Феликс вздохнул, зажмурился и затараторил. — Учащиеся обязаны вести себя честно и достойно, соблюдать нормы морали и этики в отношениях друг с другом и со старшими, уважать их и… — замявшись, он сдвинул брови на переносицу, — типа… Ага, помогать младшим! Если им необходимо. Аккуратно обращаться со школьным имуществом и выполнять обоснованные требования учителей или других работников школы, соблюдать технику безопасности и правила поведения в школе, — Феликс замолчал, пытаясь вспомнить еще что-то. — Учащимся, типа, запрещается приносить на территорию «Кагами» всякие опасные вещества, ну, или употреблять и использовать их на территории. Ну, еще запрещено уходить с уроков без разрешения, — задумавшись, добавил Лукашевич, силясь выискать еще какие-нибудь, даже не совсем существующие моменты, но потом, победно сверкнув зелеными глазищами, воззрился на Экхарта. — Это, типа, все.

— Уже не так плохо, — удовлетворенно кивнул Нольде. — Трудно соблюдать эти правила?

— Не-а, администратор Нольде, — улыбнулся Феликс — улыбка у него тоже была очаровательная, хотя естественной не выглядела.

— Тогда расскажи мне «Поведение на занятиях», — кивнул Экхарт.

— Типа… Учащийся обязан присутствовать на занятиях, установленных расписанием. Когда в класс входит учитель или любой другой взрослый, учащиеся обязаны подняться с места и поприветствовать его, они могут сесть только по сигналу учителя. То же и когда они, типа, уходят, ага. Вообще, правила поведения определяет сам учитель, но учащимся нельзя шуметь, отвлекать себя и остальных от занятия, если нужно выйти или спросить что-то — учащийся должен поднять руку, — кивнув самому себе, Феликс посмотрел на администратора Нольде — тот уже приподнял губы в торжествующей улыбке — и тут же прибавил. — А еще!.. Ну, это… типа… звонок для учителя!

— Вот теперь все, — ничуть не расстроившись, согласился с ним Экхарт. — Теперь «Поведение в перерывах между занятиями».

— Окей, — Лукашевич шагнул вдоль стола, собираясь с мыслями. — Учащийся обязан привести в порядок свое рабочее место, соблюдать правила приличия и эту… технику безопасности, вот. Так же учащийся должен подчиняться требованиям дежурного, в столовой обращаться аккуратно с приборами и всякими горячими жидкостями… ну, еще убрать за собой, — он остановился у окна, бросив на Экхарта испытующий взгляд. — Дежурные обязаны навести порядок в классе, следить за поведением одноклассников вне класса, после занятий они все убирают.

— Все? — прищурившись, спросил Нольде, желая смутить уже набравшегося уверенности ученика.

— Типа, да, — не слишком уверенно дернул плечом тот.

— Типа, да, — эхом откликнулся Экхарт. — «Заключительные положения».

— Так, ну, типа эти правила распространяются на всю территорию «Кагами» во все времена, за нарушения учащийся будет наказан либо вот так, либо общественными работами, либо штрафом… Если много нарушает, то могут тотально исключить.

— Все верно, — Нольде поднялся со своего места, чтобы нависнуть над Феликсом. — Скажи-ка, что я забыл у тебя спросить?..

— Ну… «Внешний вид»? — тряхнув волосами, предположил тот.

— Ответ неверный, Лукашевич, — вернув свод правил обратно на полку, отрезал Экхарт. — Я ничего не забыл, я, так сказать, оставил на десерт. Итак, расскажи мне о внешнем виде учащихся.

— Ну… Учащийся обязан соблюдать установленную школьную форму, на физкультуре заниматься в спортивной форме. Запрещено, типа, много бижутерии, всяких пирсингов на лице и вроде того, — краснея, начал ответ Феликс. — Нужно всегда носить сменную обувь, верхнюю одежду оставлять в раздевалке. Зимней школьной формой «Кагами» являются черные брюки, по желанию — с ремнем, белая рубашка с длинным рукавом, так же по желанию — черный пиджак или черный жилет, галстук с гербом колледжа. Летняя школьная форма «Кагами» — серые брюки, возможно — с ремнем, рубашка с коротким рукавом, по желанию — серый пиджак или жилет, галстук с гербом.

— Видишь, какой ты молодец? Все-то знаешь, все помнишь почти идеально. Так скажи-ка мне, какого черта я наблюдаю на тебе… это? — преодолев смущение, Экхарт откровенно обвиняющее указал на Феликса. — Ты, случайно, школой не ошибся? У нас закрытый мужской колледж, чтобы наши ребята не отвлекались от занятий. Ни одной юбки на территории нет… не было до сегодняшнего дня! Выделиться захотелось? Внимания жаждешь? Надеюсь, ты получил его достаточно! Как тебя вообще пустили в таком виде? Да как ты додумался-то до такого? Ведь нормальный парень был, раз тебя сюда приняли! Сегодня же выкинь эту тряпку, сожги ее и забудь о своей «гениальной» идее явиться в колледж для мальчиков в юбке! Если я еще хоть раз замечу за тобой подобное — одним выговором ты не отделаешься!

— И-извините, типа…

— Засунь свои извинения себе в!.. Выметайся и молись, чтобы тебя сюда больше не вызывали! — захлопнув за мгновенно испарившимся Феликсом дверь, Нольде устало прислонил руку ко лбу. — Ну и первокурсники… понабрали на свою голову, теперь голос на них срывать. Что дальше-то будет? Всех парней на уши поставил, тоже мне звезда…