— А ничего мальчик-то, да? — чуть скрипнула соседняя дверь, являя растрепанную голову Гая.

— Мало кто на такое даже на спор пойдет, — кивнул Экхарт, чуть улыбаясь. — Хотя мы, возможно, отстали от жизни, и парни, разгуливающие по закрытому колледжу для мальчиков в девчачьей форме — это нормально…

— Я имел в виду его ножки, — пошло улыбнулся Кассий, устраиваясь в кресле старого друга. — Грех такие скрывать, не находишь?

— Кто о чем, а ты все о том же… — покачал головой Экхарт. — Гай, ты становишься старым извращенцем.

— Зато не превращаюсь в зануду, как некоторые. «Мы уже взрослые люди, пора остепениться и начать устраивать нормальную жизнь», — смешно пародируя интонации Нольде, процитировал он.

— Это у тебя внуки постоянно перед глазами, а я не помню, когда в последний раз вообще видел сына, — резонно заметил Экхарт, понизив голос.

— Я давным-давно говорю, что тебе пора в отпуск, так нет же, каждые каникулы с бумагами возишься, — пожал плечами Гай. — Сам виноват, не срывайся на милых мальчиках.

***

Когда Феликс Лукашевич готовился к визиту в кабинет администратора Нольде, он успел попрощаться с жизнью, школой и всеми своими друзьями, состоящими из одного Ториса Лоринаитиса — давнего друга и, если уж совсем начистоту, бывшего парня Феликса. Радость, что ему позволили покинуть страшный кабинет живым, была слишком сильна — он сперва даже не заметил ожидавшего его около кабинета человека, сразу метнувшись к взволнованно меряющему шагами коридор Торису. Лишь повиснув у него на шее, Феликс, успокоив бешено стучащее сердце, заметил на себе чей-то внимательный взгляд. Он тут же поспешно отстранился от Ториса, вспомнив, что, в общем-то, больше не должен позволять себе подобные вольности, хотя уж он-то мог себе многое позволить, ибо излишней скромностью точно не отличался. Даже, вон, решился в новую школу в мини-юбке заявиться.

Правило первое. Соблюдать дистанцию.

— Ты как? — Лоринаитис, конечно, знал, что ничего страшного Феликсу не угрожает, но тот уж очень трясся, чтобы оставить это без внимания.

— Ну, типа, нормально, — самодовольно махнул рукой тот. — Правда, лучше о юбках забыть… — с некоторой долей сожаления добавил он.

— Думаю, об этом еще не скоро забудут, — улыбнулся Торис.

— Да уж, — напомнил о себе странный парень, притаившийся возле входа в кабинет. — Но знаете… о юбках забывать вовсе не обязательно, — он лукаво улыбнулся.

— А вы… — Лукашевич, сориентировавшийся быстрее, спрятался за спиной Ториса, вынуждая того принять удар на себя. — Вы вообще кто?

— Оу, простите, что забыл представиться. Им Йонг Су, ученик второго «Б» класса, — Йонг Су протянул руку и приветливо улыбнулся.

— Я Торис Лоринаитис, а это мой друг — Феликс Лукашевич, мы…

— Из первого «А», я знаю, — отмахнулся Им.

— И, типа, что ты там говорил насчет юбок, м? — нахмурившись для пущей важности, выступил вперед Феликс, немало заинтересовавшись данным вопросом.

Правило второе. Быть самостоятельным.

— Ну, на занятия, конечно, придется ходить в форме, тут я бессилен, — развел руками Йонг Су. — Зато у меня есть предложение на более свободное вечернее время, — он доверительно приблизился к друзьям. — Что насчет театра?

— Театра? — подозрительно прищурился Лукашевич.

— Ну да, — беззаботно кивнул Йонг Су. — В «Кагами» прекрасный драмкружок, и я подумал, что ты неплохо вписался бы в наш коллектив. Знаешь, скоро все эти клубы начнут развешивать повсюду свои рекламные плакаты… дождись нашего спектакля. Я не прошу тебя вступить сразу, просто предлагаю подумать об этом. Посмотришь на остальных, оценишь и нас, а потом уж решишь, стоит ли связываться с чем-то подобным. Но, уж поверь, юбки там тебе еще успеют надоесть!

— Это, типа, весьма странное предложение человеку, который тотально первый раз появился в колледже и еще не освоился, ага, — сделав умное лицо, заметил Феликс. — Я, типа, подумаю над этим. Только не тяните слишком сильно, окай? Есть много вещей, которые я люблю больше театра…

— Ты не пожалеешь, — ослепительно улыбнулся Им. — Ну бывайте, ребят, — он махнул рукой на прощание и бодро зашагал по коридору к лестнице.

Торис и Феликс молча провожали его взглядами. Каждый думал о чем-то своем, поэтому тишина, нарушаемая рокотом голосов из-за двери, казалась давящей, недосказанность висела в воздухе, пока шаги Йонг Су не затихли вдалеке.

Правило третье. Заполнять паузы.

— Мы, типа, вступим в драмкружок, Торис, готовься, — улыбнувшись так, будто задумал какую-то коварную пакость, наконец выдал Лукашевич.

— Мне кажется, он приглашал только тебя. Я хотел заниматься чем-то более…

— Возражения тотально не принимаются, — приложив палец к губам Ториса, уверенно прервал его Феликс.

— Фелек, ты же понимаешь, — Торис ответил на этот полный решимости взгляд долгой грустью. — Я не могу.

— Слушай, — нахмурился Феликс, — не ты ли, типа, просил меня остаться твоим другом, а? Я тотально хочу вступить в драмкружок, и мы туда вступим, ясно?

— Все как-то слишком просто, — закатив глаза, пробормотал Лоринаитис. — В любом случае, — он снова улыбнулся, — это будет еще нескоро. Мы живем в разных блоках, так что, может, пока сходим куда-нибудь? Скоро начнется учеба, и времени будет уже не так много.

— Тотально, — кивнул Феликс. — Пошли смотреть на сакуру, всегда мечтал так с тобой… ну, типа, всегда хотел посмотреть на это, вот!

Правило четвертое. Следить за языком.

Феликс потянул Ториса за руку к лестнице, чувствуя, как внимательные глаза буквально прожигают затылок, немо обвиняя его за едва не сказанные почти безо всякого умысла слова. Он чувствовал, как стремительно краснеют щеки, как мысли, обвиняющим ворохом заслонившие обзор, пытаются достучаться до сознания, чтобы вызвать чувство вины, стыда, смущения. Едва не ляпнул глупость из прошлого — что за человек такой? Он, конечно, часто всякую чушь городит, но не до такой же степени.

— Ты бы переоделся, — слегка взволнованно напомнил Торис, когда они, наконец, ступили за порог любимой школы. — Так и простудиться недолго, погода еще неустойчивая, мало ли что.

— Что, типа, не нравлюсь? — рассмеялся Феликс, игриво проводя руками по фигуре. — Глаза тотально подкрасить нужно или грудь побольше налепить?

— Мозги вправить, — легко стукнув соблазнительно изогнувшегося друга по лбу, фыркнул Торис. — Пошли.

Прыснув, Лукашевич поспешил догнать Ториса, пока тот не ушел слишком далеко. Сам он был на небольших каблуках, что хотя и не могло сильно помешать ему быстро ходить, заставляло двигаться медленнее по определению, просто чтобы выглядело элегантнее. Приноровившись к темпу Лоринаитиса, он постепенно восстановил дыхание, легкую походку и нацепил самую милую улыбку из всех.

На выходе никто и не подумал задерживать ребят, так что они без лишних проблем добрались до центральной части города, где раскинулся красивейший парк сакуры, наполненный людьми еще больше, чем который был у них в «Кагами». Конечно, нежно-розовые деревья, охотно дарящие всем желающим умиротворение и романтическое спокойствие весны, здесь были очень красивы: статные, стройные, как будто сошедшие с картинок, словно бы ожившие. Неудивительно, что столько парочек и просто любителей собралось под их сенью. Но ребята, не сговариваясь, повернули в другую сторону.

— И чего их так тотально много? — потянулся Феликс. — Вроде, рабочее время еще не закончилось, а они, типа, весь парк заполонили.

— Ладно тебе, все любят смотреть на сакуру, это японская традиция, — улыбнулся Торис. — Не расстраивайся, в другой…

Правило пятое. Не расстраиваться по пустякам.

— Мороженое! Тотально, Торис, давай! — Феликс, не слушавший утешающую речь, аж подскочил на месте, заметив лоток с лакомством.

Ничего больше не в силах выдавить, он потянул Ториса к желанной сладости, периодически нетерпеливо подскакивая и с силой стискивая уже влажную ладонь. Лоринаитис только безнадежно тянулся следом, подсчитывая, сколько денег у него осталось с обеда, и хватит ли им этого вообще, чтобы хотя бы вернуться в «Кагами». Выходило еле-еле.