— Он приболел… — начал было Мэтт, но был прерван.

— Этот… американский идиот! Кого мне теперь на Ворона ставить?! — Керкленд с силой швырнул сценарий на пол, хватаясь за голову. — Да он же… Осталось три дня, три! И столько текста, такой момент, что и не выкинешь…

— Артур, успокойся, — Франциск попытался приобнять того за плечи, но получил резкий удар локтем в живот. — Блин, послушай, что тебе Мэттью сказать пытается! — он дернул Артура за прядку волос, и это возымело должный эффект: он, а следом и все остальные уставились на Мэтта.

— Если проблема только в этом, я мог бы помочь, — покраснев, сообщил тот.

— Ты? — бровь Артура красноречиво дернулась, но свое мнение он выразил только этим, сохраняя каменное выражение лица.

— Да, — кивнул Уильямс, не замечая сарказма. — Он репетировал передо мной, поэтому я знаю текст и все жесты.

— Это, конечно, хорошо, — уже усомнившись в первоначальном вердикте, начал Артур, — но ты не испугаешься сцены? — Мэтт покачал головой. — А говорить громко сможешь?

— Ну, — Мэттью прикрыл глаза, вдохнул и… — В королевстве, где мы с тобой находимся, есть принцесса, такая умница, что и сказать нельзя! Она прочла все газеты в свете и уж позабыла все, что прочла, — вот какая умница! — растягивая «р», громко, четко и живо провозгласил он, одаривая онемевших от удивления зрителей улыбкой. — В детстве я занимался пением, — как бы пояснил Мэттью уже своим — мягким и тихим — голосом.

— До Альфреда, конечно, далеко, — задумчиво протянул Артур, — но я думаю, мы сможем достичь желаемого результата. Я согласен, — он протянул Мэттью руку, и тот с удовольствием ответил. — Франциск, — Артур за локоть отвел Бонфуа от тут же принявшихся наперебой расспрашивать Мэтта обо всем на свете ребят. — Побудь сегодня за меня, хорошо?

— А ты чего? — спросил Франциск, хотя и догадывался о причине неожиданного побега друга.

— Схожу к американцу, скажу все, что о нем думаю…

— Не забудь потом добавить, что все-таки ненавидишь его из-за чуть не сорванного спектакля, — обиженно надув губы, попросил Бонфуа.

— Не сердись, — вытянувшись, Керкленд запечатлел на лбу Франциска целомудренный поцелуй и, не прощаясь, вышел из зала.

— Отставить разговоры, — шутливо пропел Франциск, хлопком в ладоши привлекая к себе внимание. — Приступаем к репетиции сцены с Вороном!

***

Поднимаясь по ступеням на третий этаж, где обитал Джонс, Артур гадал, с чего вообще подорвался его навещать. Стоило как минимум смертельно обидеться и больше никогда в жизни с ним не разговаривать, но, забросив свой цинизм подальше и не чувствуя под собой ног от беспокойства, он мгновенно устремился к несчастному больному. Потому что это был Альфред — такой, какой он есть. Наивно полагавший, что кашель, ставший в последнее время поистине жутким, пройдет сам собой. Искренне уверенный, что за три дня полностью излечится от болезни, терзавшей его на протяжении уже очень долгого времени — сейчас Артур даже не мог вспомнить, как давно Джонс начал кашлять. И, конечно, Альфред — свято верящий, что его героическая сущность спасет их всех в последний момент — ведь иначе и быть не могло, ни один герой в его любимых комиксах никогда еще не пропускал супер-важную миссию по болезни.

Дверь в блок ему открыл странный тип в намотанном на голову платке — Артур знал, что его зовут Гупта Мухаммед Хасан, он близкий друг Скотта и… Подождите-подождите, Скотта? Скотта?! Артур даже хотел, резко развернувшись, поскорее унести ноги, да только чертова гордость не позволяла. Ну как он мог забыть? Его дражайший братик был соседом Альфреда по блоку! Он сейчас, скорее всего, на тренировке по футболу, но это вовсе не значит, что они не встретятся здесь по его возвращении. Так как Гупта молчал, внимательно изучая выражение лица Артура, и, видимо, не собирался пропускать его внутрь, тот все-таки взял слово.

— Добрый день, — вежливо поздоровался он, стараясь придать голосу как можно больше спокойствия. — А Альфред у себя?

Кивнув, Гупта, наконец, позволил Артуру пройти внутрь и, махнув рукой на самую правую дверь, исчез из поля его зрения. Керкленд был ему за это благодарен: он уж очень не любил, когда кто-то, сверля в нем дыры своими красивыми, как агаты, глазами, стоит над душой. Разувшись и повесив на пальто, он критично оглядел себя в зеркало. Зачем? Лишь этим вопросом он задавался, когда поправлял волосы на голове, сбившиеся от быстрой ходьбы. Конечно, просто чтобы Джонс не думал, что он спешил. И сердце билось так быстро просто потому, что он волновался из-за Скотта, до этого достаточно быстро шел и поднимался по лестнице, да и вообще, на самом деле всегда стеснялся приходить в гости. Второй раз за день делая столь глубокий вдох, он постучал в комнату и, бросив формальное «я вхожу», приоткрыл дверь, проникая внутрь.

В комнате было довольно прохладно, но Альфред, картинно раскинув руки, дремал без одеяла в одних трусах. Смутившись, Артур тут же прикрыл его одеялом — и заметил, что от тела Альфреда шел жар. У него действительно была невозможно высокая температура. Керкленд бросил взгляд на стол, где обнаружил справку, исписанную ровным, что выгодно отличало его обладателя от других врачей, почерком Ли Куан Ю, несколько упаковок с таблетками, спрей для горла и пустую кружку в цветах американского флага — это сразу намекало на ее принадлежность.

Сначала он хотел действительно отчитать Джонса за безответственность, но сейчас, обнаружив его так трепетно спящим, отложил казнь до лучших времен. Все-таки человеку и так плохо, а он, как бы ни любил смотреть на страдания людей, предпочитал беречь от подобного своих друзей. Он вышел на кухню, чтобы наполнить Альфреду кружку водой — ему же после пробуждения обязательно захочется пить. Хотя, конечно, сделал он это, просто чтобы хоть чем-то себя занять. А вернувшись, Артур обнаружил на себе внимательный взгляд пронзительно-голубых глаз.

— Я в раю? — слабо улыбнувшись, непривычно тихо предположил Ал.

— К счастью для рая — нет, — нахмурился Артур, протягивая ему воду.

— Тогда почему ко мне спустился ангел? — все так же улыбаясь, поинтересовался Джонс.

— У тебя, видимо, бред, — скептически заметил Артур, присаживаясь на край кровати и наклоняясь над Альфредом, чтобы коснуться его лба.

— Артур? — Ал стремительно покраснел, хотя на фоне все еще горящего лица это было почти незаметно: Керкленд коснулся своими прохладными мягкими губами его лба.

— Горишь, — отвернувшись, чтобы скрыть смущение, пробормотал Артур.

Мысленно он проклял себя всеми возможными способами и успел даже дать пинка. Ведь можно было просто поднять ладонь, так нет же — зачем-то поддавшись странному желанию, он его практически поцеловал! А если бы Альфред ударил его за это?

— Ли… Что он тебе сказал?

— Ну, пить таблетки от горла три раза в день, прыскать каждые четыре часа, поменьше говорить, чтобы голос совсем не пропал. Еще вот капли в нос. Сказал, если завтра температура будет держаться — выпить жаропонижающее, а сегодня только пить больше, — монотонно отчитался Ал, прикрыв глаза, чтобы ничего не забыть.

— А насчет выздоровления? — Артур уже знал ответ, но все равно спросил.

— Прости, — совсем тихо сказал Альфред, срываясь на свистящий шепот. — Он сказал, что говорить нормально я смогу не раньше, чем через неделю. Выступать — еще позже.

— Мэттью согласился заменить тебя, — Ал прятал взгляд, и Артур бросил это скорее от обиды, чем от желания задеть. — Не забудь поблагодарить его за заботу.

— Не забуду, — кивнул Джонс, слабо улыбнувшись. — Он просто чудо, ты еще не заметил? Всегда мне помогает с этими историями и обществоведениями. А теперь и здесь выручил.

— Здорово, — кивнул Артур, вежливо улыбнувшись в ответ. — Ну, раз ты в порядке, я пойду, — он поднялся со стула, намереваясь уйти, но почувствовал горячие пальцы, слабо сжавшие запястье, и остановился.

— Не уходи, — Альфред потянул на себя.

Хотя силы почти оставили его, и Керкленд легко мог вырваться, он все равно поддался — Ал каким-то образом сумел завоевать его доверие и научил расслабляться. Джонс мягко потянул Артура на себя и осторожно сжал в объятиях.