— Они с Бервальдом на свидании, — радостно поведал Пит. — Я передам, что вы звонили.

— Вот как, — Яо нервно усмехнулся. — Спасибо, ару.

— Всегда пожалуйста! — отрапортовал Питер.

Повесив трубку, он вприпрыжку бросился в свою комнату и уселся за компьютер, нацепив наушники. Когда он поступил в «Кагами», то решил не съезжать от Бервальда с Тино — с ними у него была собственная отдельная комната, и он знал, как правильно воспользоваться этим преимуществом. Например, никто не просил его заткнуться, когда он до глубокой ночи играл в видеоигры.

— Все, я вернулся, погнали, — он снял игру с паузы, благодарный, что союзники и соперники решили проявить верх терпения и хороших манер. — Гоу на «бэ», пацаны.

— Эй!

— Пацаны и прекрасная Вэнди, — поправился Питер, быстро закупая нужное оружие.

— Что у тебя там стряслось? — спросил Райвис.

— Звонил Яо, помнишь его? — Пит бросил гранату за стену и отвернулся, чтобы героя не ослепило.

— Я закончил «Кагами» в прошлом году, а не сто лет назад, конечно, я его помню, — Райвис фыркнул.

— Хватит трепаться, они давят по центру, — влезла Вэнди, и ребята сосредоточились на игре.

Конечно, они проиграли. Питер винил во всем криворукую Вэнди, та отвечала ему взаимностью, Лоранс никогда не упускал возможности утереть нос Питеру, и костерил его на чем свет стоит. Райвис извинился и отключился от группового чата:

— Прости, из-за меня ты вынужден играть с этими детьми, — с ним на связи все еще оставался Эдуард.

— Пустяки, — отмахнулся тот. — Мне нужно как-то снимать напряжение, а они такие шумные, что можно вообще забыть обо всем на свете.

— Это точно, — рассмеялся Райвис. — На вечер все в силе?

— Конечно.

Они с Эдуардом, Торисом и, иногда, Феликсом встречались каждую неделю в пятницу, чтобы обсудить последние новости. Несмотря на плотный график Эда — он работал над проектами двадцать четыре на семь и был одним из самых перспективных программистов в Европе, и это в его-то возрасте! — и довольно разнообразное расписание Ториса, который вместе с Феликсом участвовал в любой активности ЛГБТ-сообщества после парочки неприятных инцидентов, с которыми им пришлось столкнуться после возвращения домой, они все равно находили время друг для друга, и Райвис гордился их дружбой. Им, конечно, повезло, что волей судьбы они все оказались в Варшаве, но он был уверен, что они бы смогли сохранить свою дружбу, даже оказавшись в разных городах и странах.

Сегодня Феликса с ними не было и, немного выпив, Торис пожаловался, что тот променял их посиделки на видеоконференцию с Гилбертом. За все эти годы Феликс не только не перестал общаться с Гилом, но еще и стал действительно близок с ним. Конечно, они никогда больше не спали и не рассматривали друг друга в романтическом плане, но Торис все равно жутко ревновал и кусал губы от злости.

В глубине души он догадывался, что Феликс доводил его специально.

— Как все прошло? — Феликс встретил его в коротких домашних шортиках и безразмерной майке, в которой они с Торисом могли поместиться оба.

— Как обычно, — пожал плечами Торис — он все еще сердился. — Эд рассказывал о своем новом приложении, Райвис сказал, что скоро его студия подпишет контракт с какой-то новой крутой группой, но это страшная тайна, и он нам ничего не говорил, — он снял кроссовки и, взяв Феликса за руку, повел его за собой в комнату. — Рассказывай уже, я же вижу, как тебе не терпится.

Феликс словно только этого и ждал.

— Гил сказал, что у Родериха и Элизабет будет ребенок! — выпалил он. — Ты только прикинь, наш занудный учитель Эдельштайн — и очаровательная малышка! Он, наверное, от счастья там всю школу чуть не разнес. Они с Лиз такие счастливые, я им даже завидую немножко.

Почему-то Торис передумал сердиться на Феликса.

— Они уже ходили на УЗИ, — продолжил щебетать тот. — Это будет девочка, здоровая и красивая, как ее мама. Честно говоря, мне ее даже жаль — с таким-то отцом, но Родерих на самом деле не такой уж отстойный, ты знал? Он действительно очень круто играет, наверняка научит малышку, и она станет знаменитой пианисткой, от музыки которой люди будут рыдать, — Феликс уютно устроился в кресле, и Торис, присев на пол, положил голову ему на колени. — Только представь, как здорово будет! Воспитывать ее, заплетать косички, учить общаться с мальчиками…

— Фелек, — Торис тихо позвал его и посмотрел снизу вверх. — Ты хочешь ребенка?

— Д-да ну, нет, что за, типа, ерунду ты говоришь? — Феликс покраснел и отвел взгляд. — У нас же это, ну, вся жизнь впереди, да? Нужно же еще, эмм, столько всего делать…

Он говорил что-то еще, про то, что в их стране им пока никто этого не позволит, что нужно сделать еще много всего, прежде чем они станут достаточно состоятельными для усыновления, но Торис уже получил ответ, который он искал.

— Да и вообще… Гилберт и Брагинский сейчас в Лас-Вегасе, прикинь? — Феликс вдруг перескочил на другую тему.

— Какая-то конференция? — Торис сдвинул брови.

— Ну да, как же, — радостно воспользовавшись предоставленным путем отступления, Лукашевич тут же затараторил. — Я же рассказывал тебе в прошлый раз, Ната и Софья планировали свадьбу, помнишь? — Торис кивнул. — Ну так вот они и спланировали. Свадебное путешествие по Калифорнии, церемония по всем правилам, даже священника притащили! Гил говорил, он столько отродясь не пил, но ему очень понравилось.

— Еще бы, — хмыкнул Торис.

— Он вроде еще с Людвигом пытался связаться, но тот был слишком занят, так что новостей из «Кагами» пока больше нет.

— Райвис и Эдуард снова играли с Питером, так что я могу рассказать тебе столько сплетен, что ты устанешь слушать, — успокоил его Лоринаитис. — Но давай я сделаю это завтра, окей? А сейчас пошли спать.

Феликс капризно надул губы и протянул:

— Донеси меня на ру-у-учках!

Торис рассмеялся и поднял Феликса с кресла.

Гилберт действительно не смог дозвониться Людвигу, когда связывался с Феликсом, но ему удалось сделать это позже, когда в Америке было раннее утро, а на Японию только опускалась ночь. Людвиг рано уходил и часто допоздна задерживался в зале — занимался со студентами, помогал девушкам с правильным диетическим питанием и режимом тренировок, вел занятия, упражнялся сам. Ему нужно было чем-то занять время, а физический труд всегда помогал ему лучше всего.

Феличиано так и не вернулся в «Кагами». В последний раз, когда они созванивались, он рассказывал про свою первую личную выставку, и в его голосе было столько полета, что Людвиг не решился просить его вернуться. Он не мог его об этом просить. Вспомнив об их последнем разговоре и о том, как давно это было, Людвиг решил, что может, по крайней мере, поинтересоваться, как у Феличиано дела, и набрал его номер. Тот ответил почти сразу.

— Людвиг! — радостно протянул он. — А я как раз хотел тебе позвонить.

— Да? — глупо спросил Мюллер. — Что-то случилось?

— Нет-нет, все замечательно! Хорошие новости, — успокоил его Феличиано. — В августе я еду в Японию на международную выставку искусств в Токио!

Людвиг на секунду потерял дар речи и с трудом смог справиться с волнением.

— Поздравляю, — выдохнул он коротко.

— Ты не понял, да? — Феличиано звучал игриво и немного печально. — Я обязательно заеду в «Кагами», Людвиг. Я приеду к тебе.

— Я… — Людвиг не нашелся, что ответить. Его сердце билось так быстро, что готово было вот-вот вырваться из груди.

— Ох, прости, дедушка звонит по второй линии, — прервал его Феличиано. — Созвонимся позже!

Он нажал отбой быстрее, чем Людвиг успел ответить. Никакой дедушка Феличиано, конечно, не звонил — он просто слишком волновался и боялся услышать ответ Людвига, чтобы оставаться на связи. Да и в августе он прибывал в Японию не только ради выставки в Токио. Родерих уже сказал Гаю, что уйдет из школы после рождения дочери, и тот предложил Феличиано попробовать занять его место учителя искусств. До этого времени ему, конечно, нужно было посещать педагогические курсы, и Феличиано до сих пор не был уверен, что ему это подойдет, но он хотел попробовать.