Радость его была недолгой и по другим причинам. Андресс, его спокойный, собранный и уверенный в себе Андресс, вдруг снова провалился в апатию, из которой Халлдор год назад с таким трудом его вытащил. А тот, как будто этого не замечая, сидел теперь в стороне и не отрывал глаз от экрана смартфона. Артур и так не слишком на них полагался, когда дело касалось игры на сцене, а после этого зрелища и вовсе потерял надежду.

Еще больше его удивили Йонг Су и Мэттью. Артур искренне полагал, что уж эти-то двое сохранят свои теплые отношения на долгие годы, и никто не сможет разрушить их дружбу — но поглядите-ка! Расселись по разным углам, Мэтти так вообще попытался слиться со стулом и шугался от каждого обращения к себе. А Йонг Су, словно забыв о нем, беспечно болтал с Кику — Артур даже приревновал немного, ведь обычно Хонда общался только с ним. Тот, впрочем, не выглядел слишком довольным новой компанией, и Артур твердо решил выяснить, что произошло, но так и не сделал этого — Кику надежно оберегал свои тайны.

Единственным, кто совсем не изменился, был Райвис, но Артур не мог сказать, хорошо это или плохо. У него с Питером был уговор: в качестве компенсации драмкружку за подточенное печенье и выпитый чай тот должен был заниматься с Галанте. Занятия, очевидно, проходили не слишком успешно — если проходили вообще. Райвис по-прежнему предпочитал проводить время в компании Эда и его ноутбука.

Вздохнув, Керкленд отогнал от себя воспоминания о первой встрече драмкружка этой осенью. Ему удалось сплотить их, несмотря на удушающее чувство пустоты и одиночества, и теперь, по крайней мере, на сцене ребята снова вели себя как раньше. Одну свою ошибку он смог не повторить: в этот раз после предательства любимого человека Артур не стал жалеть себя и тратить время на самокопание. У него и так дел по горло.

Артур вышел на сцену, когда герой Ториса заключил сделку с Йонг Су — тот предлагал ему покупать по пятьдесят картин в год, если он не изменит свой стиль. Они медленно приближались друг к другу, пока остальные покидали сцену.

— Ну как, старина, ловко мы их провели? — Керкленд засунул руки в карманы. — Слыхал, что говорил этот молокосос? А твоя полька? Ах, Пьер, я знал, что нет предела человеческой глупости, но сегодняшнее превзошло все мои ожидания.

Он начал хохотать, схватившись за живот, но Торис не поддержал его веселья. Оглядев свои картины, он заметил, что в этом стиле что-то есть. Артур поперхнулся смехом и заметил:

— Вот так номер! — он повысил голос. — Вспомни, кто подсказал тебе эту новую манеру?

Затянувшись трубкой, Торис выпустил в лицо Артуру сноп густого белого дыма.

— А видел ли ты когда-нибудь, как течет река?

Выждав паузу, нужную, чтобы до публики дошел смысл финальной реплики, Артур и Торис, переглянувшись, оба вытянулись на краю сцены. К ним подошли и остальные члены драмкружка — пусть и в роли массовки, но участвовали все. Под звуки первых аплодисментов, они поклонились.

Выпрямившись, Артур без особой надежды поискал в зале Альфреда, но того, как он и ожидал, не было. Альфред вообще не приехал в «Кагами»: ни к началу семестра, ни ко дню открытых дверей. Несмотря на все сухие ответы-отписки, которые тот отправлял Артуру в соцсетях, несмотря на позорный побег сразу после того самого дня, несмотря на всю боль и гордость, с которыми Артур тщетно пытался бороться, он все равно ждал Альфреда. Он хотел поговорить лично, хотел, чтобы Альфред попытался уйти от ответа или бросить его, не трусливо прячась за экраном на другом конце света, а глядя прямо в глаза. Артур считал это честным по отношению к себе. А Джонс, видимо, собирался до самого Нового года прятаться в Америке — или где он там вообще пропадал.

Артур думал, что уж сегодня-то Альфред точно придет — заявится на генеральную как ни в чем не бывало, будет просить прощения за то, что пропустил репетиции, и умолять выпустить его на сцену. Но этого не произошло, и исполнять его роль пришлось Артуру. Он держался из последних сил, только потому что не мог позволить себе раскисать на глазах у и без того разобщенного драмкружка. Сейчас ребята как никогда нуждались в сильном лидере, и Артур не мог сломаться. А Альфред… с ним у него еще будет шанс разобраться, даже если тот струсит и перестанет приходить на встречи драмкружка.

В гримерке ребята не слишком уверенно поздравляли друг друга с успешным выступлением, и Керкленд, стянув душный клетчатый пиджак и скинув шляпу, взял ситуацию в свои руки.

— Как ни странно, сегодня вы нигде не облажались, — начал он. — Если бы я не замялся немного вначале, вышло бы почти идеально. Торис, очень хорошая передача эмоций и великолепный голос. Ты прекрасно справился с главной ролью, так что теперь не отвертишься, — остальные захлопали, поддерживая слова Артура, и Лоринаитис смущенно потупил взгляд. — Феликс, Йонг Су, Халлдор, у вас получилось создать отличные образы, хотя реплик у ваших героев было совсем немного. Ну, и остальные хорошо потрудились в массовке. Молодцы! С меня торт на следующее собрание.

Ребята заулюлюкали и захлопали куда более радостно — кто же будет грустить, когда ему предлагают халявный тортик? Зашумели, принялись обсуждать выступление — атмосфера тут же потеплела, возвращая Артура во времена былой славы.

— Ты тоже хорошо справился, — улыбнулся ему Мэтти, положив руку на плечо. — И не скажешь, что готовился всего две недели.

— Спасибо, — кивнул тот. — Но Джонсу придется долго за это перед всеми извиняться. Так ему и передай, когда вернется.

Обеденный перерыв, на котором драмкружок своим «Рождением знаменитости» открывали товарищеский матч по волейболу, продолжился. Переодевшись, Артур вышел на задний двор к стадиону: он не очень любил спорт, но возвращаться к себе так рано не хотелось, а остальные палатки и мероприятия были закрыты — обед же. На поле ребята лупили мяч и перекидывали его друг другу через сетку. Счет был примерно равным, партия только началась, и Артур занял место среди зрителей.

Альфред бы точно пошел на баскетбол — ребята играли на соседнем поле. У него вообще было много планов на этот день. Но, как и все планы, о которых Артур слышал, этим не суждено было сбыться. Он вздохнул и посмотрел на счет — за мыслями об Альфреде, несвязными в большинстве своем и глупо-болезненными, он пропустил половину матча. В «Кагами» все напоминало Артуру о Джонсе, отчасти поэтому он и уехал летом домой, хотя вовсе этого не планировал. Мама так обрадовалась, тут же организовала ужин в тесном семейном кругу и, загадочно подмигивая, сообщила, что его ждет сюрприз. Артур не надеялся, конечно, но все равно подумал, что, может, это Альфред приехал похищать его из отчего дома. Сюрпризом оказался Скотт. Или, скорее, невеста Скотта — если что-то Артура и удивило, так это то, что нашлась где-то в этом мире девушка, способная вытерпеть его брата дольше пяти минут.

Остаток дня Артур провел, без дела слоняясь по школе: он зашел во всевозможные палатки, перепробовал кучу еды в закусочных и кафе, выиграл брелок в конкурсе младшеклассников и сфотографировался с чьими-то то ли сестрами, то ли подружками, которые были на выступлении драмкружка. Он коротал время до организационного собрания в шесть — Гай поставил его в расписание на время, когда все гости уже должны будут покинуть территорию, буквально за пару дней до открытия. Раньше никаких собраний не было: ученики просто убирали весь мусор, который собрался на выделенной им территории за день, и разбредались по комнатам. Ну, или уходили гулять на всю ночь — тут уж у кого какие планы.

— Добрый вечер, друзья, — устало поприветствовал всех директор. — Вы славно потрудились сегодня, наши гости были невероятно довольны: отличная еда в кафе, прекрасные конкурсы для детей и взрослых, замечательное выступление драмкружка и спортивных клубов. Большое спасибо за ваш труд, — Гай низко поклонился, и зал в ответ поддержал его аплодисментами. — Я знаю, что вы все — хорошие ребята. Я знаю, что из вас вырастут чудесные взрослые. Я все это знаю. Я верю в вас и я доверяю вам.