Если бы Франциск не бросил Артура, тот бы никогда не подпустил Альфреда к себе так близко, не открылся бы и не позволил дать одно из самых важных обещаний. Если бы Франциск не бросил Артура, то Альфреду незачем было бы все свободное время проводить с ним, стараясь не давать ему заскучать. Если бы не появление Питера, он бы не осознал свои собственные чувства, а если бы не случившееся с Ловино — никогда бы не понял, как сильно беспокоится за Артура и насколько сильно хочет сделать его счастливым. Если бы Артур не оттолкнул его от себя после каникул, не сказал прекратить общение, Альфред не осознал бы, как много на самом деле он для него значит, настолько много, что он готов ждать хоть целую вечность, если после этого Артур будет рядом.

И, конечно, если бы Торис тогда не вывихнул руку, а Альфред не получил от Ивана за свое любопытство, они с Артуром никогда бы не поссорились — и он бы не сказал ему всех тех горьких слов обиды, что так долго тяготили его, и не получил бы в ответ того же. А без этого не было бы и примирения, принесшего с собой новую волну сладких чувств, от которых распирало грудь, и улыбка сама собой возникала на лице.

Без всего, что случилось, у них не было бы того, что есть сейчас. Не было бы этой хрупкой дружбы, слишком тонкой, чтобы ее так называть. Не было бы взглядов украдкой, дрожи от прикосновений и теплых искорок в глазах. Артур никогда не увидел бы в Альфреде равного, если бы тот не показал, каким упорным, стойким и зрелым он может быть, а Альфред не позволил бы себе любить парня, если бы этот парень не заставил его вывернуть душу наизнанку, прежде чем разрешил просто быть рядом.

Захлебнувшись воспоминаниями, Альфред не сразу понял, что все еще сжимает руку Артура в своей, что они оказались на улице за школой совершенно одни и вообще — как они тут оказались? В глазах Артура отражался свет фонарей, он избегал смотреть Альфреду в глаза и, кажется, тоже думал о чем-то своем. Или о том же самом?

Альфред улыбнулся и прислонился к стене, плечом касаясь плеча Артура. Да, с ними случались плохие вещи, возможно, он даже хотел раньше, чтобы некоторые из них вообще не происходили, но сейчас он с трепетом вспоминал каждый миг.

— Оно того стоило, — пробормотал он, глядя на зажигающиеся в сумеречном небе звезды.

— Точно.

Артур немного наклонил голову, так что его волосы защекотали Альфреду ухо, и тоже посмотрел в небо. А Альфред понял, что Артур думает совсем не о концерте.

__________

¹Это начало песни «Beautiful Ohio», под которую танцевали герои рассказа.

²Надеюсь, все узнали «Апрельское колдовство» Рэя Брэдбери.

========== Действие одиннадцатое. Явление I. Предчувствие ==========

Действие одиннадцатое

Явление I

Предчувствие

— Вы нарушили прямой приказ директора, репетировали в тайне от всех, несмотря на мой личный запрет, подговорили студсовет прикрыть ваши махинации, — строго выговаривал Гай, даже не глядя на Артура. — Ты хоть представляешь, что я мог бы сделать с вами всеми за это? Да я мог бы вообще закрыть ваш клуб и запретить участие во всех мероприятиях до конца обучения!

— Формально, мы ничего не нарушали, — стойко выдержав вспышку гнева, спокойно ответил Артур.

— Да плевал я на формальности, Керкленд! — Гай с силой хлопнул по столу.

— Это была только моя инициатива, — поджав губы, начал Артур. — Это я убедил остальных ребят участвовать, попросил Тима помочь в совете и организовал репетиции. Если кого-то и нужно наказывать, то только меня.

С тем обширным списком нарушений, который уже был у Артура после всех его стычек со Скоттом, его наказание обещало быть несколько серьезнее, чем поступить в вечное рабство к Башу, но он уже сказал драмкружку, что возьмет всю ответственность на себя, и никакие возражения Альфреда не могли помешать ему сдержать слово. Не исключит же его, в самом деле, Гай за организацию постановки на выпускной.

— Смелое заявление, Керкленд, с твоим-то послужным списком, — директор прищурился, и Артуру показалось, что он прячет улыбку.

— Я готов понести ответственность за свои слова, — просто ответил он. — Как президент драмкружка и организатор выступления.

— Ты молодец, Артур, — покровительственно кивнул Гай. — В этой ситуации ты повел себя, как настоящий лидер. Возможно, мы воспитали не таких уж пустоголовых балбесов, какими вы кажетесь на первый взгляд.

— То есть?.. — Артур нахмурился, растерянно глядя на директора, и неуверенно добавил. — Спасибо, директор Кассий.

— Вот уж не думал, что вы решитесь выкинуть что-то подобное, после того разноса, который я вам устроил, — усмехнулся тот. – Но, подумать только, нашли лазейку в приказе! Да уж, с вами, детишками, не соскучишься… — устало, но уже гораздо более миролюбиво вздохнул Гай. — В этот раз наказания не будет, — заметив напряжение Артура, добавил он. — Отработки у Баша должны были послужить вам хорошим уроком и навсегда отбить желание разрушать мою школу. А выступление… ну, формально это же был не драмкружок, верно?

— Спасибо! — уже искренне улыбнулся Артур, чувствуя, как невероятное облегчение буквально приподнимает его над землей.

— Иди и обрадуй своих, пока я не передумал, — махнул рукой Гай, и Артур поспешил воспользоваться его предложением.

С тех пор, как состоялся этот разговор, прошло уже две с половиной недели, из которых десять дней занимали каникулы. Артур провел их в Японии, и, по стечению обстоятельств, Альфред тоже остался в «Кагами». Теперь, когда драмкружку ничего не угрожало, экзамены были более или менее успешно сданы, и над ними не висела обязанность выполнять все поручения Баша, они могли встречаться не только на кухне по ночам. Альфред часто заходил с утра, чтобы выпить кофе и поболтать о какой-нибудь ерунде, а потом так и оставался до самой ночи, и Артур ничуть не возражал против его компании. Они вместе выполняли задания на каникулы, выбирали новую пьесу для драмкружка, смотрели сериалы или играли в дурацкие компьютерные игры, ходили в магазин за продуктами и гуляли по городу. Это было настолько привычно и правильно, что Артур совсем перестал задумываться о том, какие отношения связывают их с Альфредом.

Они никогда об этом не говорили, Джонс не предпринимал никаких попыток продвинуться дальше, чем уже есть, и Артур тоже предпочитал не проявлять инициативу. В глубине души он боялся, что Альфред и не хочет ничего большего, боялся, что он просто не готов — ведь Ал столько раз говорил ему, что он не гей и парни его не привлекают. Артур боялся, что если поспешит сейчас, то испортит все, что уже между ними есть. Ведь они с Альфредом просто два хороших друга, которые зависают вместе на каникулах — разве этого мало?

Оказалось, мало. Чертовски мало.

Подавив тяжелый вздох, Артур постучался в тяжелую темную дверь кабинета искусств, из-за которой доносились приглушенные голоса. После выпускного Ловино связь драмкружка и Феличиано оборвалась, и рассчитывать на добровольную помощь Варгаса им больше не приходилось, но Артур все еще надеялся, что, возможно, Феличиано не откажется им помогать. В конце концов, они были одноклассниками, и иногда общались на переменах, а совсем недавно вместе отыскали «сокровище» их бабушки — Артур предполагал, что, если ситуация окажется совсем безвыходной, он сможет попросить декорации у Феличиано как ответную услугу. Выждав достаточно времени, он толкнул дверь и ожидаемо обнаружил за ней Варгаса в компании еще нескольких участников клуба. Куратора не было, и это тоже было вполне предсказуемо: учебный год начался меньше недели назад, и большинство кружков еще не начали работать в привычном режиме. Насколько Артур знал, только драмкружок, готовящий приветственное выступление, и футбольная команда «Кагами», прошедшая отбор в какой-то крупный летний турнир, собирались с первого же учебного дня.

— Феличиано, можно тебя на минутку? — позвал Артур, не обращая внимания на взгляды остальных.

— Конечно, Артур, — улыбнулся Феличиано. — Снова декорации, да? — беспечно склонив голову на бок, спросил он, и Артур кивнул. — Не уверен, что смогу помочь. У меня дополнительные занятия по физкультуре, кружок, выпускные экзамены, а еще нужно собрать портфолио, — Феличиано загибал пальцы, перечисляя свои планы. — С другой стороны, вы так помогли нам с Ловино в прошлом семестре, будет грубо вам отказать… Не смотри на меня так, мне страшно! — вдруг подняв руки в защитном жесте, вскрикнул Феличиано.