Брагинский понимал, что следить за ним постоянно существо, кем бы оно ни было, не может. Иногда он даже чувствовал некоторое облегчение, словно бы с плеч его сняли большой тяжелый груз. Для того, чтобы сесть на поезд и уехать, он собирался выбрать именно такой момент, и поэтому проснулся так рано в первый день каникул. Его преследователь, очевидно, не предполагал такого варианта развития событий: Иван не заводил будильник, не собирал вещи, не вел себя подозрительно в последние дни — не до того было, да и не думал он об этом, все решилось там, куда наблюдателю ни за что не попасть — у Вани в голове. И сейчас за ним никто не следил.
Брагинский быстро и почти бесшумно встал с кровати, оделся, умылся, взял деньги и документы. Он лишь на минуту заглянул обратно в комнату, чтобы воспользоваться телефоном спящего Гилберта — Байльшмидт выглядел таким беззащитным и родным во сне, что Ваня, управляй он своим телом, точно подошел бы к нему попрощаться. Но он не контролировал тело, и лишь почувствовал легкий укол в районе, который привык называть грудью, когда Иван резко развернулся и вышел прочь, едва закончив звонок.
Брагинский быстро прошел по дорожке от общежития к выходу, стараясь не привлекать к себе внимания, хотя это и было невозможно по определению — он был единственным человеком на территории «Кагами». У ворот его уже ждала машина: Иван не собирался тратить свободное время на пешую прогулку под дождем, во время которой его легко могли обнаружить.
— К вокзалу, — коротко пояснил он таксисту.
Мужчина, который, несмотря на ранний час, выглядел бодрым и сосредоточенным, коротко кивнул, подтверждая тем самым, что понял маршрут. Иван устроился на заднем сидении и попросил водителя включить телевизор — шла какая-то ерунда, но все лучше, чем пытаться вести диалог с водителем, отвлекая его от дороги, а себя — от мыслей.
Когда-то давно, когда Ваня все еще контролировал свое тело и был новичком среди преподавателей «Кагами», ему предстояло сопровождать группу учеников на экскурсии. Так как учеников было много, а Ваня был совсем юн и зелен, его вместе с учениками сопровождал завуч — Гилберт Байльшмидт, тогда казавшийся Ване грозой всей школы, пусть и самопровозглашенной. Экскурсия проходила в городке на берегу океана, и многие ученики вечером, когда первый «рабочий» день подошел к концу, изъявили желание искупаться, так что Ване и Гилберту ничего не оставалось, кроме как сопровождать их. Тогда, наблюдая, как солнце медленно опускается на запад, окрашивая небо в золото, Ваня впервые посмотрел на Гилберта не как на свое непосредственное начальство, а как на обычного человека. И в его сердце всколыхнулись странные, тогда еще непонятные чувства, которые потом переросли в…
Иван тряхнул головой, отгоняя свои-чужие воспоминания. История Гила и Вани закончилась еще тогда, когда Байльшмидт в первый раз изменил ему, и жалеть Ивану было совершенно не о чем. А выбор того же отеля на том же самом берегу — это просто совпадение, ведь такое местечко отлично подходит для того, чтобы побыть одному и собраться с мыслями.
Когда машина остановилась возле здания вокзала, Иван расплатился с таксистом и, проигнорировав пожелание счастливого пути и хорошего дня, быстро вышел. Он бы предпочел остаться на улице — утренний воздух и капли дождя бодрили и не давали Ване разгуляться, но это было небезопасно, так что Иван прошел внутрь.
На вокзале Брагинский, отстояв небольшую очередь, купил билеты на поезд туда и обратно и присел в зале ожидания. До рейса оставалось около получаса, так что он мог позволить себе немного расслабиться — ровно настолько, чтобы не заснуть.
Во время той поездки Ваня сильно сблизился с Гилбертом, за два дня узнал его лучше, чем за целый год до этого. Оказалось, что Байльшмидт, пусть и ведет себя так, будто он центр вселенной, на самом деле довольно неуверенный в себе, и ему, как и всем остальным, нужна поддержка и внимание. Это было как нельзя кстати, потому что Ване тоже нужен был такой человек, а еще у них было много общего — достаточно, чтобы стать друзьями. Уже потом Гил рассказал Ване, что поначалу боялся его из-за габаритов и сурового взгляда исподлобья и просто не мог отказать.
Иван поправил серьезное выражение на лице, стирая слабую улыбку. Ваня пользовался его сонливостью и реакцией на произошедшие недавно события, забивая своими воспоминаниями все остальные мысли. Ивану очень хотелось показать Ване, кто сейчас хозяин его тела и разума, но устраивать разборки с самим собой в общественном месте не входило в его планы. К счастью, скоро должен был подойти его поезд — место, где можно спокойно поспать и наконец объяснить Ване его права и полномочия.
Иван занял свое место в вагоне эконом-класса, который, несмотря на свое название, был достаточно тихим и комфортным, чтобы Иван мог полностью расслабиться и заснуть. Брагинский поудобнее устроился в кресле, слегка откинув спинку, и прикрыл глаза. Тут же нехорошее предчувствие шевельнулось где-то в районе живота. Иван напрягся и мгновенно вновь открыл глаза, он хотел вскочить со своего места и осмотреться, но усилием воли заставил себя оставаться на месте и вести себя как можно более естественно.
Он не чувствовал на себе того зловещего тяжелого взгляда. За ним не следили — Иван был уверен в этом. Но тогда что это было за чувство? Он задумчиво прикоснулся рукой к животу и вспомнил, что не завтракал.
— Просто голод, да? — пробормотал Иван, ни к кому конкретно не обращаясь.
Едва заметно расслабившись, он прикрыл глаза. И, конечно, не мог заметить, как улыбнулась девушка в синем платье, сидевшая напротив.
Брагинский заснул практически мгновенно, стоило только убедить себя в безопасности. Но во сне ему предстояла встреча с Ваней, с теми воспоминаниями, которые он хранил, с теми чувствами, которые берег и той болью, что испытывал. А Иван так устал бороться с ним каждую ночь. Ваня никак не хотел понять, что все его действия — это лишь способ защититься, даже если иногда он действительно перегибал палку. Но Ваню не интересовали причины, его волновали последствия.
— Иван, — даже в собственной голове его голос был слабым и тихим, словно шепот. Иван поморщился, в очередной раз услышав этот призыв.
— Я сделал все так, как мы и договаривались, — тщательно пряча усталость, ответил он. — Будь добр, выполни и ты свою часть сделки. Дай мне просто поспать.
— Ты сможешь спать спокойно, когда мы все обсудим. А сейчас ты мог бы просто дать мне контроль над телом и отдохнуть.
Снова. Одна и та же песня на протяжении такого длительного времени. Иван хотел было спросить, не надоело ли Ване каждый раз повторять одно и то же, но он уже спрашивал. И всякий раз ему отвечали то же самое: «Мне надоело слышать в ответ „нет“, Иван». Он был уверен, что Ваня не изменит своей привычке и в этот раз, если он снова спросит. Ивана выводили из себя не сами разговоры с Ваней, а то, что все они каждый раз рано или поздно сводились к этому.
— Почему ты думаешь, что наш разговор в этом месте что-то изменит? — этот вопрос Иван еще не задавал, да и появился он у него совсем недавно.
Ваня не ответил, но Иван почувствовал его улыбку на своих губах. Все-таки, они были одним целым, и им не нужно было видеть, чтобы понять чувства друг друга. Иван был уверен, что у Вани есть какой-то план, и такой ответ на вполне закономерный вопрос лишний раз укрепил его подозрения.
Ничуть не отдохнувший, он открыл глаза и поднял спинку своего кресла за пару минут до прибытия поезда на нужную станцию. Иван успел заметить, как девушка, сидящая напротив, поспешно отвела от него взгляд и едва заметно покраснела. Это было бы мило, если бы в животе снова не всколыхнулось то странное чувство. Иван решил, что по прибытии сначала поужинает в отеле, а уж потом отправится на пляж.
Едва покинув вагон, он направился к диспетчеру, чтобы заказать такси, и уже через пять минут неспешно ехал по незнакомому городу. Брагинский был тут так давно, что забыл практически все рассказанное на экскурсиях, но места, как бы это ни противоречило здравому смыслу, казались ему до боли знакомыми.
