— Оставался бы и дальше под гнетом жестокого тирана, — усмехнулся Мукуро, осторожно обнимая его в ответ. В голове только и билось: «тихо-тихо, ничего больше». Второй оплошности допустить было нельзя, нужно действовать очень осторожно. — Теперь пойди в ванную комнату и хорошенько вытри с лица сопли — они никому не к лицу.

Катсу рассмеялся и, вытерев рукавом глаза, поднялся.

Мукуро проводил его взглядом и упал на диван, обессиленный. Его можно было буквально выжимать — столько слез он впитал в себя за последний день: сначала с Наги, теперь еще и с Катсу.

— Эм… Мукуро, можно я приму душ?

— Разумеется. Я принесу полотенце и сменную одежду, — потянулся Мукуро и направился в комнату. Вытянув из комода большое банное полотенце и захватив одну их своих рубашек и шорты, он вернулся и, чуть помедлив, вошел в ванную.

Катсу вместо душа решил принять ванну и сейчас лежал в пене, расслабленно откинув голову на бортик и прикрыв глаза. Он выглядел… просто потрясающе.

Мукуро аккуратно положил вещи на стиральную машину и присел рядом с ванной, чувствуя, как бешено отбивает в висках пульс.

«Я убью тебя», — слышалось в ушах, и внизу живота приятно потянуло. Голос, холодный как лед, пронизывающий кровь импульсами адреналина, очень спокойный, но безумно опасный. Не «забью», а именно «убью» — куда более серьезная угроза, скрывающая в себе столько ярости и безудержной ненависти, что тешила самолюбие и возносила его едва ли не до небес.

Мукуро коснулся его лица и с трудом сдержал горестный вздох, когда Катсу открыл глаза. Все очарование и невольный самообман развеялись в одно мгновение.

— Прости, я слишком близко? — улыбнулся он, пытаясь удержать то состояние, что заставило его чуть ли не дрожать от желания, и хотел подняться, но Катсу схватил его за руку.

— Близко, но… так хорошо, — порозовев от смущения, ответил Катсу и отпустил его, глубже погружаясь в пену и отводя взгляд.

Мукуро тихо посмеялся и, подтянув к себе стульчик для умывания, сел рядом. Все идет просто замечательно.

Он взял в руки мягкую губку и озорно взглянул на насторожившегося парня.

— Позволишь?

Катсу неуверенно кивнул и осторожно сел, поворачиваясь к нему спиной, еле помещаясь поперек ванны. Его плечи были напряженно выпрямлены, как и спина — будто бы каменные, и Мукуро слегка постучал по мышцам костяшками пальцев, заставляя его немного расслабиться. Катсу опасливо посмотрел на него через плечо и чуть размял шею, действительно обмякая под его руками.

— У тебя такая нежная кожа, — отметил Мукуро, проводя по спине губкой. Видно было тонкие нити вен и мелкую россыпь почти незаметных родинок. — Вот одна из причин, почему я завидую детям.

— Я не ребенок. Отец говорит, что детей не бывает, бывают лишь сильные и слабые.

— Он по-своему прав. В мире мафии детей и взрослых не различают. — Мукуро вспомнил Эстранео, где дети рассматривались лишь в качестве биоматериала для экспериментов; Саваду с его компанией, которых без зазрения совести мутузили взрослые люди, бывшие их врагами; вспомнил и Вендиче, которые скидку на возраст могли бы дать лишь в не очень смешном анекдоте. Мукуро совсем не хотелось думать ни о чем подобном.

Он смотрел на белую как бумага спину, на вихрастый темный затылок и вспоминал кое-что другое. Такую же бледную кожу, те же черные как смоль волосы, сведенные вместе лопатки, угловатые плечи.

Он так увлекся, что упустил момент, когда Катсу сбивчиво задышал и мелко задрожал, цепляясь за бортики ванны побелевшими от напряжения пальцами.

— Слишком сильно тру? — заботливо спросил Мукуро, украдкой усмехаясь и проводя губкой по линии позвоночника.

— Нет… так хорошо, — снова прошептал Катсу, низко опустив голову и тяжело дыша. — Я… ты иди, я уже почти все, — неловко произнес он, слегка подаваясь вперед, чтобы уйти от прикосновений. — Я… скоро подойду.

— Ты очень чувствительный, не так ли? — спросил Мукуро, скрещивая руки на бортике ванны и с любопытством заглядывая в его лицо. Катсу вспыхнул.

— Просто!.. Это не так, просто… Я думал о другом.

— О, мое сердце разбито.

— Н-нет, не в том смысле, что о другом человеке, а вообще о другом!

— И о чем таком можно думать, чтобы добиться такого успеха? — Мукуро дунул на его плечо и склонил голову набок, разгоняя рукой пену.

Катсу отвернулся, подтянув к груди колени. Ему было так стыдно, что он не мог придумать ничего путного.

Все это время он думал о том, что может случиться то же, что произошло в лесу, и в какой-то момент его тело отреагировало… вот так.

— Не думаю, что ты что-то можешь сделать сейчас, — покачал головой Мукуро. — Я помогу тебе, Кота. — И, прежде, чем Катсу ответил, опустил руку в воду, обхватывая сморщенными от влаги пальцами его напряженный член.

— Ч-что ты делаешь?! — воскликнул ошарашенный Катсу, хватая его за запястье, и в то же мгновение выплеснулся, так и вцепившись в его руку мертвой хваткой. Мукуро услышал, как он сдавленно простонал и задрожал, закусив губу. Это было даже… мило. Вот уж чего Мукуро никак не ожидал.

— Это просто физиология и естественная реакция организма на стимуляцию, — произнес он, заметив, что Катсу готов был умереть со стыда на месте. — Ничего отвратительного или извращенного не произошло.

Катсу удрученно молчал, уткнувшись лицом в свои колени, и Мукуро пришлось силой вытащить его из ванны.

— Заработать переохлаждение захотел? — ласково пожурил его он, ероша полотенцем его волосы.

— Ты извращенец, — буркнул Катсу, не поднимая на него глаз. Мукуро улыбнулся.

— Не говори так, словно только я получил удовольствие. Катсу, тебе шестнадцать. В твоем возрасте это нормально.

— Не думаю, что мой отец занимался подобными вещами, — отрезал Катсу, отбирая полотенце и кутаясь в него. Мукуро едва сдержал смешок. Разумеется, Хибари этого не делал никогда — этот маньяк выплескивал всю сексуальную энергию в бесконечных драках, поэтому не нуждался в дополнительной разрядке. Мукуро этого тоже хватало… раньше.

Катсу переоделся в его одежду, и это снова сбило с толку. Безрукавка была ему явно великовата, хотя шорты подошли в самый раз, и, если опустить идиотский румянец, то можно было бы представить… кого-то другого.

— Хибари, ты выглядишь мило — неожиданно, — усмехнулся он, и Катсу вскинул брови, пуще заливаясь краской.

— П-прекрати нести чушь… и не называй меня по фамилии.

— Я бы хотел тебя поцеловать. Можно?

— Нет! — отпрянул Катсу и неловко потер руку, отводя взгляд. — Ты слишком… импульсивен сегодня. Я… — Он повернулся к нему и запоздало шагнул назад, но Мукуро припер его к стене и поцеловал, зарываясь пальцами в мокрые волосы на затылке. От него пахло ореховым шампунем и гелем для душа, и на коже остались еще капли воды. — Мм… Мукуро, — попытался отстраниться Катсу, но потерпел поражение. Ему было трудно дышать и подгибались ноги, кружилась голова. Мукуро целовал его нетерпеливо, жадно, больно прижимая к стене и обнимая так, что кости едва не трещали. Катсу понимал, что это неправильно, что нужно бы сбежать, но даже когда Мукуро ослабил хватку, найти в себе силы уйти он не смог.

Ему по-настоящему нравилось.

Щекочущее чувство в животе, слабость в теле, легкое покалывание в мышцах и практически острая нехватка воздуха — ему нравилось все.

— Я хочу тебя, — прошептал ему на ухо Мукуро, касаясь губами виска и опаляя горячим дыханием. — Я так тебя хочу, Хибари, ты бы знал…

Этот шепот действовал не менее одурманивающее. Он просто не мог сопротивляться.

Мукуро опустился на его шею, прикусывая и посасывая кожу, сжимал руками задницу, притискивая к себе еще ближе, хотя куда уже.

Катсу обхватил его руками за шею, и это стало своеобразным сигналом: Мукуро приподнял его и, сбив со стиральной машины лежащие на ней полотенца, опрокинул его на ее поверхность.

Катсу попытался привести в порядок дыхание, отчаянно цепляясь за углы машинки, вздрогнул, когда между ягодиц полилось что-то холодное и отвратительно склизкое, и замычал, почувствовав внутри себя что-то чужеродное. Он оглянулся, и Мукуро накрыл его своим телом, хватаясь свободной рукой за полочку под зеркалом.