Annotation

текст датирован 1994 годом

Лапидус Николай Николаевич

Лапидус Николай Николаевич

Веселенькая история

ВЕСЕЛЕНЬКАЯ ИСТОРИЯ. Рассказ в духе 19-го века на современную тему

"Приятель прав. Со мной что-то стран­ное происходит. И характер меняется, и голова болит. Я начинаю видеть и слышать какие-то странные вещи. Не то что­бы голоса, а так как будто кто подле: "Бобок, бобок, бобок! Какой такой бобок? Надо развлечься".

(Ф.М.Достоевский. "Бобок")

НЕБОЛЬШОЕ ВСТУПЛЕНИЕ

Со мной недавно произошла одна очень забавная история. Я так и не понял - что это было? Толи, действительно, мне мерещиться стало, и пора уже на свалку со своими выкрутасами, толи все это только сон был. Не знаю. Но для кого-то, вероятно, все равно - что сон, что видение - одна напасть - больной человек. Я, если честно, тоже так считаю. Потому вот и решил разобраться в этом деле. И хотя многим ученым людям напле­вать, что я там на себя наговариваю, будучи человеком совершенно здо­ровым, я все же берусь утверждать, что не смотря на все знания о чело­веке, совесть человеческая есть понятие, возникающее от тоски по вечно­му; и что если даже мораль и нравственность можно приравнять к закону, и все еще в мировом порядке терпимо будет, то все же совесть ни в какие законы не вмещается, а существует независимо от всего мирового поряд­ка.

Мой герой, конечно, лицо вымышленное. Но по всем законам творчества придумал я его только затем, чтобы в самом себе разобраться, и утвер­дить в себе то, что и он для себя утверждает. Сам же я, конечно, живу иначе.

ЧАСТЬ 1

Случается, порой, так, что все люди, которые тебя окружали - друзья, зна­комые вдруг куда-то исчезают, и ты остаешься в полном одиночестве. Сначала это даже радует, что, наконец-то ты остался один, и тебе никто не будет мешать заниматься своими делами и, наконец-то разберешься в своих мыслях и чувствах.

Но это только первые дни, или даже один день ты доволен своим одиночеством, пока думаешь, что кто-то снова появится рядом с тобой. Но потом начинаешь понимать, что никто к тебе не придет, и что еще долго тебе придется довольствоваться только самим собой. Тогда и мысли начинают в голову разные лезть, и грустно становится, и на улице ты никого не встречаешь, и окружающим на тебя наплевать. И только по­началу кажется, что ты осуществишь все свои намерения. Но все, что казалось раньше неосуществимым из-за того, что тебе постоянно кто-то мешал становится еще больше неосуществимым из-за того, что ты не зна­ешь ради чего ты все это делаешь.

Но подобное со мной случается часто, и потому я уже привык ко всем этим одиночествам. И я, чтобы развлечься, начинаю фантазировать себе разные вещи.

Эти фантазии обычно только поначалу как-то радуют меня, но последнее время я что-то впал в такой пессимизм, что просто не знал чем заняться, чтобы в голову не лезла всякая дрянь.

Я думаю, что всё это происходит от того, что я все вре­мя схожу в жизни по ниспадающей, и всё только происходит в моих фантазиях. Я теперь толком и не пом­ню, как всё это началось, но, видимо, это предначертано мне было свыше, что я никогда не найду в себе никаких принципов и никаких норм и догм, от которых мне можно было бы оттолкнуться, чтобы жить дальше.

Все время мне кажется, что я свою жизнь заново начинаю - чуть ли ни каждый день. Но чем чаше это происходит, тем быстрее жизнь моя кончается. Я чувствую, что еще немного и я могу умереть.

Я, вообще, всегда боюсь жизни - теперь стал бояться - несмотря на то, что никогда не считал себя трусливым. Скорее всего, я больше всего боюсь себя самого в жизни, потому открыл в себе такие качества, от чего жутко порой становится.

Ведь, кажется, что может поссорить меня с самим собой, кто может соб­лазнить меня так, чтобы я сам себе навредил? Но это, ведь, постоянно происходит. И навыдумывать себе я могу такого, что сам черт ногу сломит. И что самое интересное - в жизни потом все эти фантазии воплощаются и материализуются. Все-таки я склонен думать, что всё это самоубеждение и комплексы.

Я все время говорю себе: "Живи, как другие люди. Не лезь ты в эти дебри. Ты же не фантазируешь себе только приятное? А ты думай о хорошем и тогда все к тебе по­тянутся, потому что их желания совпадут с твоими".

Но видно как бы ты не хотел стать хорошим в глазах окружающих - если ты подлец, то ничего тебе не поможет. Никакие фантазии, никакие упражнения над собой. Потому что все мое мировоззрение формируется из убеждения, что коли зла на земле больше, значит зло и должно составлять всю основу мировоззрения. Ведь от добрых людей редко когда дождешься какой-то помощи, редко когда тебе подкинут дельную мысль. "Всё - говорят доброжелатели, - от тебя самого зависит". А что же мне делать, если я слабый человек, и ничего не могу противопоставить злу. Остается только махнуть на себя рукой, потому что я сам стараюсь никому никакого зла не делать. Да и вообще - всё это только мои фантазии. Я из-за трусости своей все время скрываю свое мировоззрение, и обычно стараюсь поступать в угоду другим, чтобы не раздражать, а мысли и фантазии - в свободное время. Но это не помогает. Я насчет людей начинаю фантазировать совершенно немыслимое. Я, например, в уважаемом и почитаемом в окружающем обществе человеке такие гадости увижу, что начинаю удивляться - ­как это еще мир держится? И даже те, кого сам люблю в глаза такого наговорю, что потом поражаешься, как это еще кто-то со мной общается. Может быть, никто на это внимания не обращает, и считает ме­ня за помешанного. Не думаю. Не похож я на помешанного. Слишком умен в рассуждениях. Просто, видно, существуют на земле добрые люди, способные не обращать внимания на зло других. Я, если совсем честно, друзей своих и знакомых считаю одними из лучших людей, потому как все остальные, в своей массе, меня совершенно бесят.

Порой, такая тоска найдет, что хоть волком вой на улице. И вроде бы увидишь человека, который доверие тебе внушает. Но попробуй, подойди к нему и скажи: "Послушай, милый человек. Давай поговорим, Я ведь, вижу, что тебе плохо, может быть легче станет". Ведь он же убежит от тебя как от прокаженного, потому что если даже человеку плохо - ему только до себя самого. Что же за порядки мы установили в своей жизни, а еще хотим вместе чего-то добиться. По-моему мы к последней стадии распада человеческой личности подошли. Потому как это единство абсурдно - каждый одинок, но не все едины в своем одиночестве. А, ведь, нет ничего страшней в жизни, чем одиночество - я это знаю. По­тому как когда человек одинок, то нет в нем ничего настоящего, потому что одиночество порождает или болезнь или ложь. И, ведь, никак невозможно с этим бороться, потому что все друг друга понимать перестали.

Вот от этого всего у меня убеждение, что зло нужно получше изучить, чтобы бороться с ним. Но такая позиция, конечно, очень мне вредит, как человеку, верующему в бога. По крайней мере, я считаю, что верую.

Потому что чем больше это проклятое зло изучаешь, тем больше стано­виться ему сродни. Затягивает тебя все это, маньяком каким-то становишься. Люди от тебя начинают шарахаться, когда ты пристаешь к ним со своими безумными идеями. И ты уже и сам начинаешь понимать, что зашел слишком далеко, но уже такая лень берет, глядя на все окру­жающее. И сам уже думаешь - живи, как живешь, довольствуйся тем, что есть, и внимание ни на кого не обращай. И будешь ты жить спокойно, пока глубину души твоей окружающие не раскроют, а как капнут, как посмотрят - что ты за человек, так все и отвернуться от тебя, испугавшись заразиться.