ЧАСТЬ 3

А приснилось мне вот что:

Сижу я будто на том самом кладбище, и отвлекся - на букашку под ногами смотрел - мерзкая такая букашка. Голову поднимаю, а вокруг меня люди стоят. Я не сразу понял - кто это такие? Но несколько лиц знакомых среди присутствующих увидел. Они все как будто из тумана возникали. Я потом понял, что это якобы кредиторы, за долгами ко мне пришли. Они какие-то странные вещи говорили. И что им было нужно, я так и не выяснил.

- Ты почему, - говорил один из них - человек больной и надоедливый? - Почему убегал от меня? Я тебя как человека просил.

Этот, который говорил одно время приставал ко мне, чтобы я ему на стене в его доме копию с "Трех медведей" написал. Ну, я и кивал ему - только чтобы отвязался.

- Не убегал, - отвечал я, поражаясь серьезности претензии,- Времени у меня не хватало.

- Я, ведь, и сало уже приготовил, и деньги бы тебе дал. Ждал, ждал, когда придешь...

- Да, разве у тебя не стало в жизни всё в порядке? - говорил я, пытаясь его успокоить. Он был склонен к буйности. - Тебе эти " Три медведя", может быть, помешали бы спокойно существовать.

- Непорядочно это, - вставил один молодой человек - безнадежно больной. Он все в высоких материях существовал. Инопланетянином себя считал.

- Ты хоть раз в своей жизни сделал что-нибудь по-настоящему, а ни так, как ты любишь, - спросил меня молодой карьерист-бюрократ, которому тоже не повезло в наше время. И который почему-то испытывал ко мне некоторую симпатию. Я же его только жалел.

- Да, мне в себе бы разобраться, а не то, что для других что-то делать, - сказал я, - Можно такого наворотить.

- По-моему, чтобы в себе разбираться нужно другим добро делать, - вставил директор школы, в которой я когда-то учился. Добрый, но несчаст­ный со своей философией человек. Он был, пожалуй, самый порядочный из всей этой братии, а под конец жизни спился.

- Да, если так ко всему относиться как он - никогда ничего не получится,- заверещала очень некрасивая девица, с которой я по глупости и по молодости лет связался.

- Тебе то чем не угодил? - удивленно опросил я.

- Ха! Он еще спрашивает. Да, ты же замучил меня. Все говорил какой-то бред. Какая я была дура, что связалась с тобой. Столько времени напрасно с тобой потеряла.

- Разве твоя жизнь не устроилась, так как ты хотела?

- Устроилась,- в слезах сказала она.- Да ты мне, может, самые лучшие годы испоганил.

Вот подлая натура. Как можно было так лгать. Я бы еще ей поверил, если бы я у нее был первый, а она и до меня и потом крутилась с кем попало. Она сама себе на одно место приключения искала. А я ей виноват. И вот до этой самой минуты я хорошо к ней относился. Она же наговорила про меня черт знает что, сплетни гадкие про меня пустила. Ну, плевать. Она баба. Но, эти то, какого дьявола справедливости захотели? С ума что ли посходили, как те двое?

- Какие у тебя конкретно претензии ко мне? - спросил я.

- Ты обещал жениться на мне, - сказала она, совсем распустив сопли.

- А другие что ж тебе не обещали этого? - отвечал я ужу уверенней.

Она разрыдалась как бы в отчаянии. А я подумал про себя "Вот дешевая бабская игра". У самой, небось, злоба внутри клокочет, а тут, несчастную из себя разыгрывает.

- Что ты на других киваешь. Сам за себя отвечай,- уже в злобе и резко заговорил молодой бюрократ.

Эти слова завершили все дело. Во мне ухе ничто не протестовало, и я смотрел на все это, как на идиотский фарс.

- Дело нужно знать, - молвил один товарищ, с которым я когда-то вместе работал. Дельный такой товарищ. Всеядный и мудрый,- Я тебе всегда говорил, что тебе, нужно учиться.

Тут они все между собой стали совещаться. А молодой бюрократ злобно так на меня смотрел. Что ему от меня было нужно? Исправить меня что ли хотел? Тут вокруг еще какие-то люди вертелись. Вероятно, зрители. Двое из них принесли из того самого разрушенного здания стол и поставили на мраморную надгробную плиту.

- Не будет ли это кощунственно?- спросил один из них у молодого бюрократа, который как я понял и у них начальствовал. А имелось ввиду то, что они поставили стол на надгробие.

Молодой бюрократ секунду подумал и сказал:

-Уберите. Поставьте вон там, на траву.

Начался как бы суд надо мной. Моя участь, по-видимому, была решена заранее. Я уже ничего не слышал и смотрел на двух мужиков, которые чуть в сторо­не копали могилу. Мне, вроде, и смешно было, но толи я простудился, толи еще что произошло, но меня всего трясло от озноба. И потом, кто знает, что этим дуракам в голову придет. А я как будто в полной их власти, ну, знаете, как это во сне бывает.

Здесь еще среди зрителей девушка одна была. Не знакомая мне девушка. Пока эти кретины несли какой-то вздор она меня рассматривала и, при­чем, с интересом рассматривала. Лицо у нее было доброе и красивое - глядя на это лицо, я успокоился почти окончательно.

Когда суд закончился, меня подвели к могиле и сказали, чтобы я сел в яму, глубиной с метр. Я сел, и потом - уже без всяких слов растянулся на сырой и холодной земле. Засыпать меня не стали. Уже не интересуясь мной, все мои кредиторы и зрители минуты через две разошлись.

А та девушка с красивым и добрым лицом села на край могилы и молча глядела на меня.

-Ты то, как тут оказалась?- спросил я ее, коченея от холода.

- Не знаю. Случайно. Блудила, блудила вокруг и вот зашла сюда.

По мне уже поползли мерзкие черви, а я не мог пошевелить ни одним чле­ном. Меня будто парализовало, а тело стало увеличиваться, хотя глазами я этого не видел, а только ощущал.

- Почему же ты вместе с ними не пошла?

- Должен же с тобой кто-нибудь остаться, - сказала она, улыбаясь.- Ты не сердись на них. Они тоже тут как неприкаянные. Хотя дуются и обижаются. "О чем они все говорят? - подумал я. - Где "тут"?

- А долго мне лежать в этой яме?

- Недолго. Вот ты успокоишься. И мерзнуть перестанешь. Тогда, и вылезешь. Она встала и пошла собирать цветы на поляне рядом с кладбищем.

Когда я проснулся, была как раз уже полночь. Я пошел на кухню, поставил чайник и закурил. О чем я думал в эти минуты - не помню. Наверно, я вспо­минал что-то никак не связанное со сном.

1994 г.