Мариан задумчиво скользнула взглядом по одинокому шкафу с книгами у одной из стен и двум стойкам с оружием у другой. На сундуке между ними лежали доспехи капитана стражи. Дом был небольшим: гостиная с камином, спальня, вторая спальня, переделанная под кабинет, и кухня. Не так уж много, но, судя по всему, подруга была довольна. Хоук улыбнулась, рассматривая прислоненный в углу меч, на камине лежал сборник законов Киркволла, щит Уэсли на оружейной стойке. Авелин была такой… Авелин. Мариан отпила еще немного. Алкогольный жар бодро бежал по венам, дрожь сошла на нет, и мысли уже путались. Блаженно путались. Сейчас она почти не могла вспомнить, что именно ее взволновало, только одно царапало расслабленный разум.

- Авелин, что у тебя в зеркале?

- О чем ты? - Валлен удивленно глянула на нее.

- В твоем зеркале, - Мариан лениво улыбнулась. - Что ты там видишь?

Пару мгновений Авелин обеспокоенно рассматривала ее, а затем расслабилась и понимающе улыбнулась.

- Воин. Жена. Все ошибки, которые я сделала, чтобы попасть сюда и выйти на верную дорогу, - она отсалютовала ей кружкой. Хоук завистливо вздохнула.

- А я вижу убийцу, сомнения и ошибки, ведущие меня в пропасть. Я, наверное, как-нибудь одолжу твое. Можно? - Мариан умильно захлопала ресницами.

Авелин перегнулась через подлокотник кресла и с трудом дотянулась до ее лба, первые два раза промазала, пьяно мазнув кончиками пальцев по черным волосам, ей сейчас тоже было хорошо. В итоге она сдалась и откинулась на спинку.

- Ох, Хоук, ты точно ничего не пила у Мерриль?

- Только дышала, - Мариан весело хихикнула.

- Ну, это многое объясняет, - Авелин вынула пробку из третьей по счету бутылки и попыталась разлить ее содержимое по кружкам. Получалось не очень. Но упрямство победило, и вскоре они продолжили распивать в уютной тишине. Правда, недолго.

- Он меня ненавидит, - Хоук жалобно глянула на подругу. - Ты представляешь? Ненавидит!

- Кто? - Авелин устало вздохнула, последние пятнадцать минут она явно не улавливала логики в рассуждениях Мариан.

- Айнон!

- Не понимаю, почему тебя это волнует, - Валлен раздраженно махнула кружкой, плеснув немного вина на ковер, впрочем, никто этого не заметил. - У него дурной характер, и он всех ненавидит, просто не обращай на него внимание.

- Но как он может ненавидеть меня и прикрывать мне спину?

- Вот-вот, разве этого не достаточно? Он прикрывает тебя и ничего не говорит. Не говорит, понимаешь? - она вновь эмоционально махнула кружкой, затем неожиданно весело фыркнула. - Кстати, как у вас с Андерсом? Мне всегда казалось, что от него больше проблем, чем удовольствия.

- Проблемы и удовольствие - то, что надо, - Магесса захихикала. - Ах, он так целуется! А в постели он…

- Уи! - Авелин с хлопком закрыла глаза ладонью. - Не говори мне, Хоук, не хочу знать, мне еще потом ему в глаза смотреть.

- О-о, кто там хорошо целуется? - сзади совершенно бесшумно возникла улыбающаяся Изабелла.

Они не говорили с ней с атаки кунари: то ли пиратка всех избегала, то ли они ее, не особо стремясь выяснять отношения, а это все же было необходимо. Стоило все-таки разобраться в случившемся, не оставляя недопониманий и лазеек для повторения. Но сейчас они все сделали вид, что нападения кунари не было, Изабелла с Писанием не сбегала и все по-прежнему хорошо. К всеобщему облегчению.

- Хоук, ты забыла запереть дверь? - Авелин с укором глянула на Мариан.

- Щеколда, Рыжая? - Изабелла прошла между кресел, попутно прихватив бутылку вина, и лениво растянулась на шкуре перед камином, подтянув к себе недопитую бутылку, в которой плескалось добрая половина содержимого. - Ты хоть представляешь, как легко она открывается ножом?

- Не представляю идиота, который залезет в дом капитана городской стражи, - Валлен возмущенно выпрямилась. - Или к Хоук.

- Я, кстати, недавно нашла в шкафу воришку, - тут же вставила свои пять медяков магесса, неловко качнувшись в кресле.

- Воришку? - Изабелла хихикнула. - В шкафу? О, милая, ты уверена, что это был воришка?

- А кто еще? - Мариан растерянно захлопала ресницами. - Приличные люди в чужих шкафах не сидят.

- Ну, знаешь, - пиратка томно потянулась и игриво улыбнулась, - ночь, романтика, вернувшийся не вовремя муж.

- Нет у меня мужа, - Хоук недовольно нахмурилась.

- Ну так, может, он и не от Андерса прятался?

- Изабелла!

Пиратка вновь захихикала, забавляясь над их синхронным выкриком и одинаковым смущенным возмущением.

- Ой, да ладно, а может, Андерс хотел тебе сюрприз устроить? Ну, там, разнообразить вашу…

- Изабелла!

Хоук задумчиво намотала на палец прядь и дернула. Было больно. Она вновь намотала прядь и дернула уже головой. Мариан зашипела. Странно, а раньше все получалось. Перед камином весело хихикала Изабелла.

- Эй, капитанша, а у тебя будет белое платье и подвязка?

- Какое платье, Изабелла, я же уже была замужем.

- Значит, доспехи, с ленточками?

- Сомневаюсь, что меня в доспехах можно перенести через порог.

- А если по частям? Отдельно ты, отдельно доспехи?

- Я сейчас кому-то руку сломаю.

Она звонко засмеялась, запрокидывая голову, в креслах ворчали ее добрые подружки. В бутылке было еще много вина, сзади приятно грел камин, что еще было нужно? В кресле пьяно завозилась Мариан. Магесса попыталась выпрямиться и изменить позу, но ее рука соскользнула с подлокотника, и она завалилась, расплескивая вино на ковер. Авелин весело захихикала. Хоук фыркнула и расслабилась, лениво разлегшись в кресле.

- Изабелла, а что в зеркале видишь ты?

- Ах! Как нескромно, Хоук! - пиратка закатила глаза, забавляясь над магессой, так похожей сейчас на неуклюжую Мерриль с такими же странными вопросами.

- Зря ты ее спросила, Мари.

- Да ладно вам! Слу-ушай, в зеркале я вижу, что моя правая грудь…

- Изабелла!

____________________________

Formosum, aureum Solis Hiemis - тевин. Прекрасное, золотое солнце зимы.

========== 18. Тихий день без войны ==========

Айнон лучезарно улыбался. Сколько он здесь уже прожил? Полтора года уже как. Он много успел, и многое - нет. И многого ему только предстоит достичь. Он усмехнулся: и одна из целей находится прямо рядом с ним, хмурясь и поддерживая образ мрачности. За полтора года жизни в одном доме и участии в одной команде самоубийц он смог лучше узнать заинтересовавшего его эльфа. Фенрис грубил, отталкивал, язвил, словно он весь был открытой раной, будто любое касание, даже просто дружба, способно причинить ему боль, но вся его грубость была такой же, как улыбки полуэльфа, что, словно броня, укрывали его. Внутри же он страдал от невозможности сблизиться с кем-нибудь, как и все желая тепла и счастья. Такая разительная разница между угрюмой броней из шипов и невинностью внутри завораживала Айнона, который снаружи и внутри чувствовал себя безнадежно поломанным. И так же, как и он, Фенрис иногда снимал свои колючки. Ну а прямо сейчас Айнон планировал очередной сеанс обнажений.

- О, смотри, котенок, - Айнон вцепился в руку эльфа, аккуратно перехватывая запястье так, чтобы касаться узора минимально.

Они были вместе лишь дважды, но он отчетливо помнил весь узор, каждую линию и каждую завитушку. Помнил все места, где можно было коснуться, не задевая клейма. В конце концов, он знал наизусть рецепты двух тысяч ядов, запомнить один-единственный узор не было проблемой. К тому же он отлично знал, что прикосновения к клеймам причиняли Фенрису боль. Они ее причиняли и без прикосновений. По этой причине он и притащил к ним в дом особую смесь масел с обезболивающим эффектом. Иными вечерами он осторожно втирал ее, и лириумные клейма, казалось, пели под его руками, отзываясь на его касания. И его собственная странная сила тоже вибрировала от контакта. Будто два этих вещества сквозь их кожу и плоть желали соединиться. Впрочем, расслабленное удовлетворение на лице эльфа после все окупало.