Волчок осторожно прикусил его горло, и все мысли растворились в наслаждении.

========== 87. Шиповник ч.4 ==========

Опять же, это продолжение “I promise” или любой другой подобной главы, однако из-за особенностей текста и чтобы не нарушать атмосферу предыдущей главы, выделено в отдельную часть и носит название личной главы Фенриса.

И да, она убийственно короткая.

_____________________________________________

- Знаешь, я слышал тебя…

Фенрис ласково скользнул ладонью по спутанным волосам Айнона. Спящий мужчина выглядел измученным, впрочем, в последнее время он все чаще так выглядел. Да и их первая настоящая ссора истощила его. Обычно происходящее между ними и руганью было не назвать. Они оба были рабами - это означало, что ты должен молча терпеть все, что тебе не нравится. Так что, когда возникал конфликт, один из них всегда уступал. Или сразу оба. Но в этот раз - Айнон был прав - кое-что должно было быть сказано вслух. Глупая рабская привычка молчать только ранила их.

- И я узнал, что значат те слова. Emma sa’lath. Было довольно сложно вспомнить их…

Он привычно намотал на палец пахнущую полынью и миндалем прядь. В этот раз запах лаванды был сильнее, остро напоминая о событиях, предшествующих сну. По телу прокатилась теплая волна возбуждения, слишком слабая, чтобы вызвать хоть какую-нибудь реакцию. А следом его окутало чувство защищенности и покоя, граничащие с абсурдным счастьем. Кажется, теперь он понимал. Дом не был четырьмя стенами, он был там, где этот мужчина. Фенрис улыбнулся.

- Ты не представляешь, как долго хихикала Мерриль, когда я спросил у нее, как правильно это звучит и что означает…

Иногда его пугали чувства Айнона, иногда его пугал собственный отклик на них. Он буквально чувствовал, как нечто огромное поглощает его. Когда-то центром его мира был Данариус, который диктовал ему, что делать, а в итоге забрал его воспоминания и сломал нечто важное в нем. Сейчас весь его мир сосредоточился вокруг этого мужчины, и его пугала возможность быть сломанным вновь. Он смотрел на Айнона, и иногда ему казалось, что это огромное легко сломает их обоих.

- Во имя Создателя, я думал, она треснет и рассыпется на кусочки. Похоже, эта ненормальная магесса была счастлива.

Он осторожно скользнул пальцами по острой скуле. Айнон изрядно похудел, измотанный последними событиями. Забавно, но он всегда ненавидел прикосновения, когда прикасались к нему, и когда был вынужден касаться он сам. Когда он был рабом, все прикосновения, которые он получал, носили болезненный характер. Хозяин осквернил смысл прикосновений других, а лириумые клейма - его собственных. Теперь же он не мог прекратить прикасаться к Айнону. Иногда ему казалось, что он сойдет с ума, если не сможет почувствовать тепло мужчины. Мысль, что когда-нибудь по какой-нибудь причине он исчезнет из его жизни, заставляла его задыхаться.

- Все время бросала на меня многозначительные взгляды, и говорила с придыханием: “О, Фенрис”.

Он весьма удачно изобразил долийку и старательно разгладил хмурую складку между бровей спящего Айнона. Что бы он ни видел в своем беспокойном сне, оно не было приятным. Фенрис придвинулся ближе, положил ладонь ему на щеку и, повинуясь странному желанию, коснулся губами холодного лба.

- Все хорошо, я с тобой.

Айнон мелко задрожал, как это частенько бывало в последние несколько месяцев.

- Тише…

Он мог бы говорить что угодно, Айнон не слышал его, он метался в лихорадке, шепча какие-то слова, то на тевинском, то на неизвестном ему языке, пел или кричал. Иногда его слепо распахнутые глаза вспыхивали синим огнем, подобным пламени Справедливости. Пламя горело несколько секунд, а потом погасало. Он со стоном выгибался над кроватью, и тело его охватывала черная дымка, как и призраков из Тени в проклятых местах. Чем бы это ни было, но поутру он ничего не помнил, как и прежде, тепло улыбаясь.

Время шло, ночи сменяли ночи, но ничего не менялось, не было изменений во внешности или в поведении. Фенрис внимательно следил за ним, но тот не бросался на людей, не вспыхивал призрачным огнем, будто факел, не планировал освободить магов или всех рабов, захватить мир или чего-то другого радикального. Все тот же ехидный Айнон, полный печали, только иногда чуть более усталый, чем обычно.

- Все хорошо.

Он положил ему руку на лоб, и Айнон затих. И так каждый раз все последние три месяца, стоило мужчине услышать его голос или почувствовать прикосновение, и он успокаивался, чтобы через время опять начать бормотать слова, будто споря с незримым собеседником, а иногда словно пророчество произнося. Он не знал, слышал ли Айнон его, осознавал его присутствие, или только чувствовал, что не один в своем сражении. Но каждый раз, слушая его беспокойные бормотания, Фенрис вспоминал его слова: “Мой смысл… якорь разума…”. Тогда это показалось бредом, а сейчас, спустя несколько месяцев… сейчас он, кажется, понимал.

- …А потом Варрик сказал…

Неважно, что он говорил, горящий огнем лихорадки Айнон цеплялся за его голос, как за единственное спасение. Фенрис гладил его по голове, перебирая длинные пряди. Его пугало происходящее, он не знал, был ли Айнон одержим, как и Андерс, или это было что-то иное? Но… это же Айнон! Он перебирал его волосы и не желал слушать голос разума. Чтобы ни происходило, это все еще был Айнон.

Это Айнон, он повторял это раз за разом, отбрасывая сомнения, его Айнон. Айнон помог ему сбежать с Сегерона, Айнон был всегда на его стороне, Айнон успокаивал боль от клейм, что отзывались на его прикосновение счастливой дрожью, похожей на песню, Айнон последовал с ним к хозяину, стоял рядом и взывал к его разуму, Айнон касался его тела, будто святыни, смотрел на него, как на бога, и улыбался, бесконечно, тепло и радостно, и принимал со всем, что у него было, всегда оставаясь на его стороне. Со всей болью, грехами и страхами. Он не осуждал, не протестовал и не отказывался. Айнон был везде и всюду… и он будет с ним.

До конца.

- Тише…

- Волчок?

Айнон поднял на него болезненные сонные глаза. В тусклых голубых глазах не было ни следа от яркого синего огня, что бушевал там ночью. Он наклонился, коротко касаясь поцелуем уголка его рта. Мужчина тепло улыбнулся. Что ж, они либо справятся вместе, либо вместе сломаются.

Айнон сказал ему найти то, что он хочет и побороться за это. Возможно, ему стоило попытаться сделать это. Прямо сейчас.

- Доброе утро. У тебя… был кошмар. Обычный кошмар, - Фенрис подавил желание сказать “да, именно кошмар”. Вместо этого он вновь наклонился к мужчине.

В холле что-то громыхнуло, и они оба вздрогнули, разрывая поцелуй.

- Эй, Мрачные, если вы там чем-то заняты, то у вас пять минут на доделать! И не шумите!

Айнон недовольно нахмурился, вслушиваясь в крики из холла. Как и всегда, от лихорадочной разбитости не осталось ни следа. Мужчина высокомерно фыркнул.

- Ну спасибо, что хоть не словом назвал. А я-то думал, что бесцеремонней Хоук не существует.

Фенрис насмешливо толкнул его в плечо.

- Ты слышал, Айнон, у тебя пять минут. Займись делом.

- Допросишься ведь.

Мужчина предвкушающе улыбнулся, и Фенрис почувствовал, как по коже торопливо пробежалась волна жарких мурашек. Он нетерпеливо облизал вмиг пересохшие губы, видя, как Айнон зачарованно проследил за его языком. В его глазах по-прежнему был лишь свет любви, ничего потустороннего или пугающего. Ни единого отблеска Тени, магии, демонов, духов, или что там еще могло быть. Все тот же Айнон.

- Поздно, - Фенрис хмыкнул и опрокинул мужчину, нависая над ним, - теперь я займусь тобой.

- Bei ti.

Айнон с наслаждением потянулся под ним, буквально втираясь в него всей кожей. В его глазах по-прежнему не было ничего чужого. Фенрис плотоядно усмехнулся и наклонился к нему.

______________________________

Emma sa’lath (EHM-mah sah-lath): “Моя единственная любовь”.

bei ti - тевин. “Я твой”.

========== 88. Защитники и Капитаны ч.1 ==========