Он внимательно рассматривал усталые черты. Полные печали и боли, со скорбной складкой меж бровей, такое… Айнон мурлыкнул новый куплет и скользнул по его щеке, убирая волосы с лица. Десять лет он шел за ним, и теперь они здесь. Он ласково очертил скулу, скользнул вдоль челюсти, будто желая запомнить каждую черту, хотя он и так отчетливо помнил каждую линию, каждый шрам, каждый завиток лириумного узора. Он улыбался, мурлыча песни и дожидаясь, когда Волчок крепко уснет.

Когда дыхание выровнялось и стало понятным, что Фенрис не проснется, он встал.

Не скрипнула ни кровать, ни дверь, ни половица.

Боевая мантия, нагрудник, перевязь метательных ножей. Пара за голенище сапог, пара в ножны на спине, два в наплечные, короткие для боя в набедренные. Шесть ядов в поясную сумку. Плащ.

Он шагнул из дома во тьму Киркволла. Она приветливо приняла его в свои заботливые объятья, укрывая от чужих глаз.

В портовом районе было, в общем-то, тихо, только кое-где темные углы гадко хихикали и шебуршали, а ближе к складам темнота шевелилась или болезненно стонала. Он был еще одной темнотой в этом порту. Он скользил мимо стен доков, шагая в сторону складов, и другие тени боязливо расступались, пропуская такую же тьму, как они. Убийца дошел до дальних складов, спустился вниз, к самой воде и прошел до конца. Поднялся по небольшой, неприметной лесенке и толкнул третью дверь. Он прошел сквозь два первых помещения, миновал большой пустой зал и вошел в дальнюю маленькую комнатку.

- Что тебе надо?

Маг презрительно глядел на него, хотя это он, а не Айнон, был привязан обнаженным к заботливо раздобытой для такого случая, почти по частям вынесенной из Казематов крестовине. Айнон снял плащ и ласково улыбнулся.

- Совсем немного, всего лишь правда, - он с интересом рассматривал тело распятого перед ним мужчины. Его не интересовала внешность, он рассматривал тело, будто карту, составляя план будущих узоров. - Это ведь просто, да?

- Я все тебе скажу, - голос мага наконец дрогнул, кажется, маленький пленник все-таки узнал его, а может догадался, что его ждет. Тем лучше.

- Знаю, - Айнон выложил ножи на стоящий рядом стол, хотя мог и одним управиться, и любовно скользнул пальцами по ним. - Знаю… - он улыбнулся побелевшему магистру. - Знаю, Тарус…

Он вынул тонкое метательное лезвие и шагнул к дернувшемуся магу. Первая прямая линия расцвела в тишине, магистр лишь ошеломленно смотрел на полуэльфа широко открытыми глазами, не чувствуя боли. Айнон мурлыкнул - первые линии и не будут чувствоваться, тонкое остро заточенное лезвие рассекало кожу так легко, что тело не замечало порезов. Боль придет потом. Он дернул уголками губ в намеке на улыбку, и положил лезвие плашмя между двух параллельных линий. Глаза мага расширились, и когда лезвие скользнуло, он закричал.

Айнон срезал кожу, полосу за полосой, рисуя узоры и срезая пласты, отделяя ее от соединительной и жировой ткани, аккуратно и с ювелирной точностью, напевая веселый мотив и улыбаясь. Маг мог бы кричать вечность, в дальнем складу Порта никто не обратил бы внимание на его вопли. Здесь никому не было до подобного дела, даже наоборот, в каждом складу был свой кричащий свои тайны. Именно поэтому он выбрал это место.

- Итак… ты не знаешь? - он медленно провел ножом, оставляя еще один разрез, затем вновь положил лезвие и, надавив, повел его влево, срезая еще один пласт кожи. Маг истошно закричал и забился в путах, выворачивая связанные руки. - О, кричи сколько угодно, сюда никто не придет, - Айнон криво усмехнулся, - я могу это делать очень долго, а ты? - маг испуганно захныкал. - Где он?

- Не знаю!

- Не знаешь? - Айнон отложил нож, маг облегченно всхлипнул. - Пойдем другим путем, - он взял другое лезвие. - Это он послал тебя сюда, зачем?

Еще один пласт. Затем он разрежет его мышцы, превратив их в экзотические цветы, вырвет ногти, сломает кости, выколет глаза, раздробит зубы… Так много простых и грубых вариантов. А еще он может применить все то, чему его научил хозяин. Ножи и плети, цепи, крюки, яды и просто кожаный шнур. Убийца сменил мотив тихой песни…

- Пожалуйста… пожалуйста… - маг плакал, как он сам в первые годы своего рабства, а потом он научился. Слезы ничего не значат, крики не важны. Чем больше ты просишь, тем голоднее становится мучитель, и он перестал плакать и просить, лишь улыбался. Он ласково стер его слезы и мягко улыбнулся.

- Хорошо. Все хорошо. А теперь расскажи мне, - он взял его лицо в ладони. - Все, что ты знаешь.

Маг смотрел на него, как на чудовище, глазами, полными ужаса. Это было неважно. Он может считать его кем угодно…

- Книга! - магистр почти взвизгнул. - Книга Корифея. Она была у магистра Данариуса, но он отдал ее Первому Чародею. Прошу, я всего лишь должен был вернуть книгу в Тевинтер.

- Вот как, - Айнон расслабленно улыбнулся, склоняя голову к плечу. - Данариус мертв, его бывший раб Фенрис вырвал его сердце сегодня днем, - он с наслаждением следил за чередой эмоций на бледном лице. - А книга… Я сжег ее полтора года назад, страница за страницей, вырывая по одной и скармливая их огню.

Маг наклонил голову, в тихом шепоте Айнон расслышал что-то вроде “варвар” и усмехнулся. Он был счастлив предать огню бесценную рукопись магистра, драгоценную реликвию Тевинтера.

- Дальше, - он поднял его голову за подбородок. - Ты бы забрал старую рухлядь древнего маразматика и что должен был сделать дальше?

- Корабль в Минратоус. Магистр Децимус ждет меня в Минратоусе.

Айнон поморщился - вот где укрылся магистр, в грязи древней столицы Тевинтера, в неприступной башне Круга Магов. Некогда великий Минратоус ныне был заполнен беженцами, бегущими от нескончаемой войны с Кунари. Десятилетия упадка погребли под слоем вековой пыли и грязи все, что когда-то делало этот город великим. И пока жители бедствуют в грязи улиц, их повелители-маги сидят в своей Великой Башне, что все еще возвышается над всей той грязью, что заполнила улицы, ясно давая знать, кто здесь хозяин. Более того, это единственное известное людское поселение, охраняемое големами. И именно големы были самой большой проблемой.

Айнон задумчив перебирал возможности проникновения в Башню Круга Минратоуса и захвата последнего из тринадцати магистров. Тогда, много лет назад, ему повезло прикончить хозяина в Аламе на Сегероне, иначе он бы вряд ли был бы еще жив. Он ненавидел Минратоус. Маг на крестовине всхлипнул, и ледяные голубые глаза обратились на него, вымораживая всякую надежду. Полуэльф с интересом взглянул на измученного магистра.

- Скажи, - маг испуганно дернулся в путах. - Ты знал, что они хотели сделать со мной Той Ночью?

Тарус нервно замотал головой. Конечно, ведь он был всего лишь учеником, он был бесполезен в их большом плане, он лишь провел проверки, удостоверяясь, что мальчик подходит для их целей. Айнон улыбнулся.

- Тогда, - он поднял руку к его лицу, - я покажу тебе.

Яркое синее пламя послушно вспыхнуло, окутывая его руку, и он любовно улыбнулся своему отражению в испуганно распахнутых глазах мага…

- Heruamin lotirien Alai uethri maeria Halurocon yalei nam bahna… - он тихо напевал простой мотивчик, аккуратно разделывая тело мертвого магистра на части. - …Ame amin Halai lothi amin…*

Он мог бы просто бросить его где-нибудь, и никто бы не стал искать убийцу, разве кого-нибудь в этом городе обеспокоит смерть одного мага? Мередит лишь радостно улыбнется минус одной проблеме. Вот только маг должен был забрать книгу у Орсино, а значит Первый Чародей первым и встревожится, призвав на помощь дурочку Хоук.

А в Клоаке его быстро растащат крысы, обглодав до костей. Он меланхолично разбрасывал куски по катакомбам Клоаки. Орсино решит, что магистр вернулся в Минратоус, а Мередит… улыбнется минус одной проблеме. Сколько магов сбегает из Круга, скольких из них не нашли с доброй руки Хоук и Андерса?

Никто не заметит, никто не найдет.

Он шел по темной улице и размышлял, что бы такого приготовить на завтрак, чтобы порадовать Волчка? Что бы согрело его? Последний кусок магистра отправился в канализационную дыру.