Лиз бросила обеспокоенный взгляд на Невилла. Тот, опустив глаза, свернул газету и быстрым шагом покинул Большой зал. Девочка перевела взгляд на газету и прочитала:

МАССОВЫЙ ПОБЕГ ИЗ АЗКАБАНА

Вчера поздно вечером Министерство магии сообщило, что из Азкабана совершен массовый побег.

В ходе беседы с репортерами у себя в кабинете министр магии Корнелиус Фадж подтвердил, что несколько часов назад из камер строгого содержания совершили побег десять заключенных, о чем, ввиду особой опасности беглецов, он уже проинформировал премьер-министра маглов.

— К великому сожалению, повторилась ситуация, с которой мы столкнулись два с половиной года назад, когда из тюрьмы бежал Сириус Блэк, — заявил вчера вечером Фадж. — Хоть он и был оправдан полтора года назад, между этими происшествиями нельзя не усмотреть взаимосвязи. Побег подобного масштаба предполагает помощь извне, и вполне вероятно, что Блэк, первым в истории вырвавшийся из Азкабана, мог выступить в роли такого помощника. Кстати говоря, в числе бежавших есть кузина Блэка Беллатриса Лестрейндж, что только усиливает нашу теорию. Тем не менее мы прилагаем все силы к задержанию преступников и просим волшебное сообщество проявлять бдительность и осторожность. Ни в коем случае нельзя приближаться к этим лицам.

— Поверить не могу, — сказал Гарри. — Фадж хочет обвинить в побеге Сириуса.

— А что ему остается? — с горечью спросила Гермиона. — Сказать: «Извините, господа, Дамблдор предупреждал меня, что это может случиться — стража Азкабана переметнулась к лорду Волан-де-Морту… а теперь на свободе и самые опасные его союзники»? Понимаете, он полгода твердил, что ты и Дамблдор — лжецы.

- Но это не повод обвинять человека, которого они засадили в Азкабан незаслуженно! Даже… даже, если эта больная Лейстрендж его кузина…

- Видимо, Фаджу нужен козел отпущения, - хмуро заметил Рон.

Гермиона перевернула страницу и стала читать дальше, а ребята, не сговариваясь, окинули взглядом Большой зал. Лиз не могла понять, почему не испуганы и не обсуждают эту ужасную новость все остальные. Болтают о домашних заданиях, о квиддиче и неизвестно еще о какой ерунде, когда за этими стенами к воинству Волан-де-Морта присоединились еще десять Пожирателей смерти.

Она перевела взгляд на преподавательский стол. Тут картина была совсем другая. Дамблдор был поглощен разговором с Макгонагалл, у обоих озабоченные лица. Профессор Стебль, подперев «Пророк» бутылкой кетчупа, читала первую полосу с такой сосредоточенностью, что не замечала, как с ее ложки, застывшей в воздухе, капает на колени яичный желток. А на дальнем конце стола профессор Амбридж поедала овсянку. Раз в кои веки ее выпученные жабьи глаза не обшаривали зал в поисках нарушителей дисциплины. Насупясь, она метала в рот ложку за ложкой и время от времени злобно поглядывала на занятых беседой Дамблдора и Макгонагалл.

Волан-де-Морт укрепляет позиции, думала она. Министерство в упор не хочет признавать это. Лиз злилась, что Фаджу в голову ничего не пришло, кроме как обвинить Сириуса. С ее точки зрения, это было полнейшей чушью, несусветным бредом, но, похоже, для него это единственная ниточка к спасению, и он схватился за нее основательно. Лиз было страшно представить, что происходит сейчас на площади Гриммо. А вдруг они схватят Сириуса и снова упекут его за решетку? Лиз старательно отгоняла от себя эти мысли.

Бедный Невилл, вдруг подумалось ей. Мучительница его родителей, женщина, разрушавшая его жизнь, на свободе. Теперь у Волан-де-Морта на десять преданных соратников больше. Для Лиз, для Невилла и для каждого члена ОД это означало лишь одно – они были правы. Теперь необходимо заниматься в десять раз усерднее, оттачивать заклинания до совершенства. О патронусе пока не может быть и речи… Скорей бы первое собрание, подумала Лиз.

========== Chapter 38 ==========

Известие о побеге десяти Пожирателей смерти прибавило рвения всем членам отряда, даже Захарии Смиту. Но ни на ком это не сказалось так сильно, как на Невилле. Известие о том, что палачи его родителей гуляют на свободе, вызвало в нем странную и даже пугающую перемену. Он ни разу не упомянул о своей встрече с Лиз в больнице святого Мунго, и она, следуя его примеру, тоже помалкивала. Ни словом не обмолвился он и о побеге Беллатрисы Лестрейндж с сообщниками.

Теперь он вообще почти не разговаривал на сборах ОД и неутомимо отрабатывал каждое заклятие и контрзаклятие, с которыми знакомил их Гарри, — закусив губу от усердия, не обращая внимания на осечки и ушибы. Успехи он делал стремительные. Когда Гарри преподал им Щитовые чары — способ отражать несильные заклятия так, чтобы они отскакивали в самого нападающего, — быстрее Невилла ими овладели только Гермиона с Лиз.

В то же время Гарри много бы отдал за то, чтобы так же преуспеть в окклюменции, как Невилл на занятиях ОД. Уроки у Снегга, начавшиеся столь неудачно, в лучшую сторону не изменились. Наоборот, он чувствовал, что с каждым уроком слабеет.

До того, как он начал учиться окклюменции, шрам дергало изредка, обычно по ночам или когда до него доходили вспышками настроения и мысли Волан-де-Морта. Теперь эти подергивания сделались почти постоянными. У него было отвратительное чувство, что он превращается в антенну, настроенную на тончайшие смены настроения Волан-де-Морта, и он не сомневался, что чувствительность эта начала расти с первого же урока окклюменции у Снегга. Мало того — теперь ему каждую ночь снилось, как он идет по коридору ко входу в Отдел тайн, и сон завершался тем, что он мучительно хочет проникнуть за эту черную дверь.

— Может быть, это вроде болезни, — сказала Гермиона, озабоченно глядя на него, когда он поделился своими страхами с друзьями. — Как лихорадка. Сначала должно стать хуже, чтобы потом отпустило.

— От уроков со Снеггом становится только хуже, — твердо сказал Гарри. — Мне надоело, что шрам болит, осточертело ходить каждую ночь по этому коридору. — Он сердито потер лоб. — Хоть бы дверь эта открылась. Надоело торчать перед ней и глазеть.

— Не выдумывай. Дамблдор хочет, чтобы тебе перестала сниться эта дверь, иначе не велел бы Снеггу учить тебя окклюменции. Просто надо больше стараться.

— Я стараюсь! — обозлился Гарри. — Попробовала бы сама разок… Снегг лезет тебе в мозги — то еще удовольствие!

— А что, если… — медленно проговорил Рон.

— Что — «если»? — спросила Лиз.

— Если не Гарри виноват, что не может закрыться, — мрачно пояснил Рон.

— Что ты хочешь сказать? — вскинулась Лиз.

— Ну, может, Снегг вовсе не хочет помочь Гарри…

Гарри, Лиз и Гермиона уставились на него. Рон мрачно и со значением посмотрел на Гарри, потом на девочек.

— Может, — он понизил голос, — Снегг на самом деле хочет еще больше раскрыть сознание Гарри — облегчить Сами-Знаете…

— Замолчи, Рон, — отрезала Лиз. — Дамблдор ему доверяет, он работает для Ордена, этого достаточно.

— Он был Пожирателем смерти, — уперся Рон. — Где доказательства, что он в самом деле перешел на нашу сторону?

— Дамблдор ему доверяет, — согласилась с Лиз Гермиона. — И если мы не можем верить Дамблдору, тогда мы никому не можем верить.

***

За всеми этими тревогами и делами — домашними заданиями, которых наваливали столько, что пятикурсники засиживались за полночь, тайными собраниями ОД — два месяца пролетели незаметно. В окна стучался март с сырыми оттепелями и грязью по колено.

В первую субботу месяца намечался поход в Хогсмид. Лиз убедила Гарри пойти туда вместе.