— Не кипятись, — устало выдохнул Минсок, откидывая голову назад. — После всего случившегося раздражаться из-за таких глупостей просто смешно, не находишь? Разве ты не должен сейчас цвести и пахнуть? Все сложилось просто замечательно. Один из лучших раскладов. Сделай себе одолжение, расслабь булки, прими происходящее и просто наслаждайся. Не нужно специально искать поводы, чтобы быть несчастным. Они сами тебя обязательно найдут, Чжан Исин.

— Спасибо, — буркнул молодой человек, — мне сразу как-то полегчало.

Конечно же ему не стало легче. Особенно от последней фразы, будто бы это было не просто абстрактная фраза, а предупреждение о неизбежных событиях. Исин боялся предположить, что же это могут быть за события. Неужели воскрешением Чондэ ничего не кончилось?

— Просто знай, Ким Чондэ далеко не принц на белом коне, и настрадаться с ним ты еще успеешь. Он та еще заноза в заднице. Так что прими еще один мой совет. Как его брата. Иногда Чондэ надо бить. Бить и истязать. И я сейчас говорю не о каких-нибудь БДСМ развлечениях, а вполне конкретно о домашнем насилии. В пределах разумного, конечно.

— Ты серьезно? — Исин вскинул бровь, не веря в то, что Минсок мог сказать что-то подобное на полном серьезе.

Ким тяжело вздохнул и устремил задумчивый взгляд в окно. Какое-то время он молчал, разбираясь с собственными мыслями. Когда молчание слишком затянулось, он повернулся к Исину и посмотрел на него очень устало.

— Не важно, что он старше тебя лет так на 150, Чондэ все еще сущий ребенок. Если за ним не приглядывать, он опять скатится на дно и…

Минсок потупил взгляд. Исин почувствовал, как сердце сжало непонятное ему пока чувство. То ли ревность, то ли сентиментальная жалость. Он чувствовал себя человеком, который сейчас просит руки и сердца девушки у ее отца. И это было странно хотя бы потому, что Исин был пока не настолько серьезен в отношении Чондэ. Точнее, не заглядывал в их отношения настолько далеко.

— В любом случае, я бы все равно не смог вечно водить его везде за ручку и раздавать профилактические поджопники…

Исин попытался сдержать нежную улыбку. У него сердце щемило от братской заботы Минсока.

— Я позабочусь о нем, - произнес Исин, смущаясь. Эта банальная клишированная фраза сама сорвалась с его губ. От нее оставалось послевкусие неловкости.

— Уж постарайся, — хмыкнул в ответ Минсок.

Исин растянул губы в быстрой снисходительной улыбке и замер, неловко переминаясь с ноги на ногу. Он не знал, что еще можно сказать. Вроде бы все уже было сказано. Если не сейчас, то задолго до этого. Однако закончить разговор сам он не мог. Не он начал, не ему и заканчивать.

— Да иди ты уже, - раздраженно произнес Минсок, недовольно хмурясь, — стоишь здесь, нервируешь.

Чжан немного растерялся, и уже хотел было подхватить свои вещи и выйти из квартиры, но вовремя спохватился, что он у себя дома и идти ему, кроме как в свою комнату, некуда.

— Тогда я… пойду, — неуверенно произнес Исин, указывая в сторону двери в спальню.

— Иди, — кивнул Минсок.

Чжан Исин неловко развернулся и на негнущихся ногах, почти как пингвин, вперевалочку, направился в свою комнату, мысленно задавая себе вопрос, почему это он должен просить разрешение и уходить, когда это, на секундочку, его дом.

— Эй, Исин, — вдруг окликнул Минсок.

— Ммм? — Чжан остановился, недоуменно оборачиваясь.

— У тебя по ноге течет…

Минсок осекся. За несколько секунд молчания, он трижды изменился в лице. И прежде, чем Исин понял, что ему пытались сказать, квартиру огласил громогласный крик.

— Ким Чондэ!

— Чегось? — молодой человек показался из комнаты практически мгновенно. Годами отработанный рефлекс.

Минсок поджал губы, испепеляюще смотря на брата. Он пытался подобрать подходящие слова негодования, но выходило только беззвучно открывать и закрывать рот от возмущения.

— Что такое? — спросил озадаченный Чондэ, не получив вразумительного ответа на свой первый вопрос.

Ким Минсок продолжительно выдохнул, чтобы немного успокоить эмоции, и ненадолго прикрыл глаза. Рука скользнула в складки плаща, вытаскивая буквально из неоткуда упаковку презервативов. Молодой человек не сильно размахнулся и, без каких-либо объяснений, запустил пачкой презервативов Чондэ прямо в лоб.

Послышался глухой удар. Младший вскрикнул. Его голова дернулась, и он чудом не потерял равновесие в своей неудобной позе, ухватившись за косяк. На лбу остался красный след.

— Что ты творишь? — взревел Чондэ, хватаясь за лоб. — Больно же! А если бы ты мне прямо в глаз засандалил? Ты вообще думаешь, что творишь?

— Не засандалил бы, — невозмутимо произнес Минсок, надменно вздергивая подбородок вверх. Он бы попал Чондэ в глаз только в том случае, если бы туда целился, только он этого, разумеется, не делал, потому что цели превратить брата в одноглазого пирата у него не было.

Прекратив возмущаться, Чондэ все же обратил внимание на то, чем в него запустили, и перевел вопросительный взгляд на старшего, чуть вскидывая в недоумении бровь. Молодого человека не столько удивляло существование презервативов, сколько их наличие у брата. В смысле, разумеется, не стоило удивляться наличию чего-нибудь у человека, который способен наколдовать из воздуха все, что угодно, но дело было в том, что Чондэ всегда относился к Минсоку, как к какому-то монаху, который если и знает о сексе, то только в общих чертах, и разумеется никогда им не занимался. По крайней мере, братом за этим занятием замечен не был. Минсок просуществовал 200 лет, умудрившись не запятнать свой целомудренный образ развратом. Младшему вообще было трудно поверить, чтоб Минсок мог интересоваться чем-то подобным. Невозможно было представить его за чтением какого-нибудь эротического журнала или просмотром порно. Он был слишком занятым человеком для этого. Он был выше всего этого. Поэтому Чондэ так сильно удивляло, что Минсок мало того, что знает о существовании и предназначении презервативов, так еще ими и кидается. Хотя, может быть, он считал, что это какой-то метательный снаряд. Возможно.

Но даже не это озадачивало Чондэ больше, а то, что у всех вокруг под рукой всегда были презервативы, а он как идиот какой-то вообще был не готов к незапланированному сексу. И с одной стороны это хорошо, что секс у него всегда по плану. Что это какое-то ответственное мероприятие, к которому Чондэ подходил со всей серьезностью. А с другой, он просто не привык, что с недавних пор ему недостаточно просто сунуть руку в карман своего пальто и вытащить оттуда и букет цветов, и шампанское, и пачку презервативов. Теперь действительно приходилось планировать все неожиданности и заранее к ним готовиться. Чертова человеческая жизнь.

— И откуда это у тебя? — Чондэ перевел взгляд с Минсока на пачку презервативов и обратно. — Ты что, носишь их с собой? Я что, единственный, у кого не было с собой презервативов?

Исин с Минсоком многозначительно переглянулись и, не сговариваясь скрестив на груди руки, осуждающе посмотрели на Чондэ.

— Да, — хором ответили они.

— Знаешь, — вздохнул Минсок, — может, если бы ты всегда носил их с собой, у тебя бы не было столько внебрачных детей.

Исин удивленно обернулся на старшего Кима, потом повернулся к младшему и одарил тем же вопросительным взглядом его.

— А у тебя их много? — не дождавшись пояснительной информации, осведомился Исин.

— Без понятия, — развел руками Чондэ, — я знаю только про одного.

Минсок вскинул бровь и осуждающе помотал головой. И пока Исин прибывал в ступоре, в несколько шагов дошел до него и тихо прошептал на ухо:

— У тебя не появилось жгучего желания его кастрировать, нет? Потому что мне очень хочется сделать это в лучшем случае последние лет 100.

Исин усмехнулся, но буквально в тот же миг стал серьезным и вновь осуждающе посмотрел на Чондэ. Тот в ответ лишь закатил глаза.

— Футболку поправь, все хозяйство наружу.

Чжан в миг изменился в лице и стыдливо принялся одергивать футболку, отвлекаясь от осуждения своего возлюбленного. Минсок лишь тяжело вздохнул и снова помотал головой.