Роммат, чертов деспот, запретил Этасу «строить из себя арканиста-пустоманта» и заставил выучить и отработать уже четыре новых огненных заклинания. Рыжий возмутился, что взрослых магов не переучивают, и в подробностях услышал, что думает о его возрасте великий магистр. А потом тот огорошил рыжего сообщением, будто Крас в свое время не стал давить на него и понадеялся, что Этас повзрослеет, наиграется с арканой и сам захочет специализироваться на более подходящем ему Огне. Крас и впрямь часто показывал Этасу редкие огненные заклинания, но рыжий думал, что это из-за специализации и интересов самого наставника.

А вот нынешний наставник Этаса такой ерундой как право на свое мнение и нежелательность давления голову не забивал. Хорошо хоть право не учиться Огненной Бомбе – заклинанию для маньяков и убийц, - рыжий с боем, но отстоял.

- Силы немерено, резерв дай Солнце каждому, а тратите себя на обычные бытовые чары, - ворчал Роммат, а Тилория, подлая предательница, ему еще и поддакивала.

- Боевая магия требуется в редких случаях, а бытовая – каждый день, - возмутился рыжий, с трудом переводя дыхание после тренировки.

- Зато когда требуется – это вопрос жизни и смерти, - возразила Тилория, а великий магистр ограничился выразительным взглядом. Спасибо, хоть не стал припоминать все опасности, с которыми Этас встретился за последние пару лет.

Эти двое, совершенно не стесняясь Этаса, процесс превращения арканиста в огневика, а пацифиста - в чародея, способного за себя постоять, называли открыто и вслух «забавным экспериментом». Вот только рыжему было далеко не так забавно.

Концентрация энергии на тренировках теперь была предельная для дуэльной. Пропустишь атаку – срочно потребуется целитель. Хорошо, что в Ассоциации постоянно присутствуют жрецы, даже в чародейском крыле. Роммат считал, что после первого же неотраженного попадания противник должен быть полностью обезврежен. А протесты Этаса, что концентрированной огненной магией слишком легко непреднамеренно убить или покалечить, его не интересовали. В результате они препирались на каждой тренировке. Тилория ухохатывалась, что скоро рыжий научиться эффективно сражаться и обоснованно вести дискуссию на этические темы одновременно. Незаменимый навык для дипломата-миротворца с шилом в одном месте.

Впрочем, Этас никогда и не надеялся, что в отношениях с великим магистром будет тишь да гладь. Иногда – только иногда! - противостояние в такой форме казалось ему даже увлекательным.

Этас придирчиво оглядел свое отражение в зеркале и добавил-таки заклинание, усиливающее блеск волос. Хорошо, что тренировка у него только завтра – после нее выглядеть свежим и бодрым затруднительно. А сегодня его ждет у себя Аллерия, причем повод для приглашения не был озвучен, вроде как это должен быть сюрприз. Она отсутствовала в Квель’Таласе несколько дней, и Этас догадывался, зачем кузина его теперь позвала. Потому и нервничал как перед долгожданным свиданием или особо важным голосованием в Совете.

Сегодня крайне ответственный день. Первое впечатление очень значимо. Этас может услышать претензию, на которую ему ответить будет нечего – разве что только попросить прощения. Лучше сразу расположить к себе собеседника и до обид не доводить. Потом, когда узнают друг друга получше – рыжий обязательно извинится и придумает способ ненавязчиво загладить свою вину.

Дверь Этасу открыла Аллерия: довольная, с загадочным выражением на лице. Они прошли в гостиную, и рыжий наконец-то встретился с тем, кого вообще-то должен был все это время навещать хотя бы раз в пару лет.

О. Вериска об Араторе говорила с Этасом редко, но если все же что-то сообщала, то использовала слова «ребенок», «милый» и «лапочка», поэтому рыжий был уверен, что его племянник помладше. Аратору было всего двадцать четыре года, однако выглядел он уже постарше ста семидесятилетнего короля, хотя и младше Вериски. Полукровки взрослеют непредсказуемо, и иногда - удивительно быстро. Такими темпами лет через пять-десять он будет старше Этаса! Рыжий с грустью подумал, что своим равнодушным поведением не только Аратора лишил общения, но и сам не увидел, как тот растет.

Во внешности Аратора от отца унаследовалось мало (по крайней мере, так Этасу показалось - лицо Туралиона он помнил смутно). Юноша походил на маму, но даже больше – на Сильвану, какой она была при жизни, и на Лирата. Точно такой же солнечный оттенок волос и почти кошачий разрез серо-голубых глаз. Хотя, Аратору не хватало утонченности, свойственной тем двоим, черты лица у него были попроще. Уши были заметно короче, чем у матери, но такие бывают и у чистокровных эльфов. Кончики ушей чуть задраны кверху – точь-в-точь как у Лирата. Если не знать, то и не поймешь, что он - полукровка. Хотя, конечно, о происхождении сына главнокомандующей будет знать весь Квель’Талас.

Аратор подошел чуть ближе, и рыжий с удивлением заметил, что племянник почти догнал его в росте и уже сейчас выглядел покрепче. Дает себе регулярные физические нагрузки, хочет стать следопытом, как мама? Да нет, не может быть. Такая магическая энергия, сильная, хотя еще явно непроработанная, - это уже заявка на ранг архимага после соответствующего обучения.

Аллерия, обняв сына за плечи, представила их с Этасом друг другу. Аратор покраснел, что при его немного смуглом тоне кожи в глаза сильно не бросалось (повезло парню), и смущенно пробормотал церемонные слова приветствия. Этас радостно ему улыбнулся и категорически запретил обращаться к себе по титулу, рангу и «вы». Рыжий решил, что будет самым добрым, снисходительным и славным дядюшкой в мире. А еще веселым и интересным собеседником, которому можно простить даже проявление вопиющей безответственности.

Ослепительная, но абсолютно естественная улыбка, которая вызвала бы симпатию и дружелюбие у любого нормального эльфа, кроме разве что некоторых чрезмерно сдержанных и замкнутых личностей, с Аратором возымела совершенно противоположный эффект. Он резко втянул в себя воздух, покраснел еще сильнее, захлопал глазами, а потом уставился в пол.

Черт.

Этас от души отвесил себе мысленного пинка. Чем он думал, когда так вырядился? Явился во всем блеске и великолепии! Ну не идиот ли? Забыл, что многие теряются в обществе такого красивого эльфа, который к тому же архимаг, а теперь еще и один из Совета Шести? И разве не знал, как его вид действует на юное поколение: смущаются и заикаться начинают? Знал прекрасно, потому и был рад, что его первой ученицей станет Илинта, дочка Сариена, которая его знает уже много лет, видела и не вполне трезвым, и в пух и прах разбитым во время научной дискуссии, а потому не стесняется, не запинается и не боится высказывать свое мнение.

Семейство расположилось на диване – Аратор между взрослыми, - и, поймав его взгляд, рыжий подмигнул ему для непринужденности, но результат определить затруднился.

Троллья задница!

Совершенно не знакомые мама-главнокомандующая армии и дядя – лощеный соправитель государства. Неудивительно, что ребенок теряется в их обществе. Осталось только напугать его чрезмерным дружелюбием – и знакомство можно считать проваленным.

- Ты не выглядишь удивленным, - пробурчала Аллерия, наверно, желая немного разрядить обстановку.

- А я сразу догадался, - заявил Этас, про себя соображая, что будет, если он сейчас обратится к Аратору с вопросами. Не хотелось бы нервировать его, заставляя участвовать в разговоре.

Что же делать-то? У Этаса в таком возрасте стеснительность меркла на фоне самоуверенности и любопытства, сам бы он в подобной ситуации уже вовсю прикидывал бы выгоды от таких связей, поэтому собственный опыт ничего не подсказывал. А с Ледоной и Илинтой он познакомился еще до того, как вошел в Совет, они в его обществе никогда не стеснялись. В рабочих же контактах проблема не была настолько явной, если кто и смущался, так делу это не мешало, а со временем все привыкали, тем более, что рыжий часто в шлеме ходил.

Аллерия тем временем взяла дело в свои руки, повела беседу сама. Она рассказала, что решила знакомить с сыном всех по отдельности, «а то шокируете ребенка своими теплыми родственными отношениями».