Ихии Кила двигались неровно, и Велен предпочел сам задавать темп. Килу не импонировали полумеры. Если любиться, так во все места сразу, и длинный «демонический» хвост давал ему в этом плане существенное преимущество. А вот с ихиями при равных размерах тел такое провернуть сложнее, и здесь имел преимущество уже Велен, у которого они были толще и длиннее – ну, должны же быть хоть какие-то плюсы от этого раздражающего изъяна? Но все равно, проникновение и спереди и сзади одновременно не было для Велена чем-то непривычным. Зато огромным горячим языком его вылизывали точно впервые в жизни. А он еще думал, что за тридцать-то тысячелетий они с Килом перепробовали все, что только можно придумать вдвоем в сфере постельных утех…

Кил ускорил движения языком, и Велен выгнулся в его руках, откидывая голову назад. Палец Кила тут же надавил ему на грудь сильнее, наверно, чтобы не свалился, и Велен выпустил изо рта его ихию, чтобы было легче дышать. Он кончил с тихим стоном, и семя выплеснулось из него мощной струей – а вот не надо было игнорировать потребности тела и вздыхать по ночам в подушку об одном крылатом эредаре, вместо того, чтобы завести интрижку!

Велен почувствовал, как пылает от стыда лицо. Солнечный Колодец, даже оскверненный чернокнижным ритуалом призыва демонов, все равно оставался для син’дореев важным с культурной и религиозной точки зрения местом. А Велен, чужак, пришедший сюда с армией и оружием, посмел заняться тут… личными делами, да еще и кончить в священные воды Колодца. А еще служитель Света называется! Син’дореи убили бы его за такое святотатство и были бы правы!

Кил подул ему в лицо, как нередко делал, когда Велен погружался слишком глубоко в свои мысли. Велен встряхнул головой и улыбнулся. Ему уже почти не стыдно.

- А ты? – вернулся он к более земным вопросам.

- Буду развивать в себе терпение и выдержку, - хмыкнул Кил. Вряд ли его нынешние ощущения можно было назвать комфортными, но он выглядел удивительно довольным для того, кто испытывает явную телесную неудовлетворенность.

«Тебе полезно», - хотел сказать Велен, но передумал и не стал напоминать о неприятном. Он повернулся на бок, устраиваясь поудобнее, и незаметно для себя задремал.

Обратный путь Велен так и не вспомнил, но обнаружившаяся рядом с постелью вчерашняя одежда свидетельствовала о том, что ему хотя бы хватило ума одеться. Так все-таки, было у него вчера с Килом что-то или нет? На своем теле Велен не обнаружил никаких отметин, хотя они не делали ничего такого, от чего они могли бы остаться. А ощущения были какие-то непонятные. Приятная тяжелая расслабленность во всем теле была утром после секса или из-за спокойной ночи в удобной постели?

Если это был сон, то свой собственный или наведенный чарами Кила? С него станется «пошутить» подобным образом! А если Велен сейчас вспомнил реально произошедшие события, то почему в голове такой туман, и как его угораздило настолько легко согласиться заняться с Килом сексом, если он все еще сердится на него? Кил каким-то образом одурманил его, заставил следовать его желаниям, или только уже потом что-то сделал с его памятью? Или это сам Велен пожелал забыть о поступке, которого стыдился?

Велен не знал, что думать. Более того, он даже не знал, к какому выводу хотел бы прийти. Собственное легкомыслие и мелкое, но подленькое, вероломство Кила не прельщали его примерно одинаково. Если Кил действительно воспользовался демоническими чарами… Наверно, он сделал это не для того, чтобы показать свою власть, а чтобы подтвердить примирение – ну и болван! Он думал, Велена не разозлят насильственное вмешательство в его разум и нечестные приемы, которыми Кил ухитрился склонить его к соитию? Или Кил считал, что, простив ряд мелких проступков, Велен уже по привычке легче простит и геноцид на Дреноре?

Или все-таки и не было у них ничего?

Ответы на все эти вопросы были у Кила, но Велену гордость не позволила связаться с ним мысленно и спросить прямо. К вечеру того же дня Велен придумал достойный повод выйти с Килом на контакт и попытаться разговорить его, но беседы не получилось. Он ощутил злость и раздражение демона, и не рискнул к нему лезть и отвлекать. Очередной отряд наемников решил попытать свою удачу и, не дожидаясь подкрепления, проник к Солнечному Колодцу. Отряд был немногочисленным, он состоял из двух команд наемников и нескольких паладинов Расколотого Солнца, и в его победу над Кил’Джеденом мало кто верил, но не насильно же останавливать добровольцев. Однако вскоре, вопреки всем ожиданиям, над островом разнесся громоподобный рык ярости и боли, и Велен вздрогнул, узнав голос. «Убить демона не так-то просто», - напомнил он себе. Но Килу теперь придется долго восстанавливать свою силу. Сколько они еще не смогут увидеться?

- Кил’Джеден, раненный, сбежал в Круговерть Пустоты. Портал закрыт, - доложили победители.

Некоторые из них, поскромничав, взяли трофеи и награду золотом, но отказались оставаться для почетной церемонии. Велен сказал им несколько слов благодарности и отправился искать Му’уру, по-прежнему не выходившего на мысленный контакт. Долго разыскивать не пришлось. Сверкающий шар – вот все, что осталось от мудрого и бескорыстного наару, желавшего спасти син’дорайский народ от Тьмы. Оставшиеся верными принцу син’дореи или их союзники-демоны полностью истощили светлую энергию Му’уру. Он был убит наемниками при штурме, потому что превратился в опасное существо, состоящее из магии Пустоты.

Но Кил же говорил, что…

Нет, он не говорил, что с Му’уру все в порядке. Он сказал только, что никто его не убил, а на тот момент его и впрямь еще никто не убил. Знал ли Кил’Джеден, что сделали с наару его прислужники? «Взяли немного энергии», как же!

Лжец.

Возможно, однажды Му’уру сможет возродиться. Но он, в отличие от Д’оре, слишком далеко заходил в фазу поглощения энергии, в Пустоту, более того, в этой фазе был побежден и фактически убит. Поэтому на обратный путь у него могут уйти десятки тысячелетий, и останется ли его личность цельной – большой вопрос. Даже сами наару мало что знали об энергетических циклах своей расы. Му’уру, А’дал и их соплеменники говорили лишь о шансах Д’оре и К’уре на восстановление. А тут почти что смерть – истощение до одного лишь кристалла души. Остается только надеяться.

Потеря Му’уру стала тяжелым ударом для Велена. Они с Му’уру хорошо сработались вместе на Крепости Бурь, и, будь у них больше времени, могли бы стать близкими друзьями. Но не только в утрате дорогого ему существа было дело. Эта раса немногочисленна, и каждый ее представитель крайне важен для борьбы с Легионом. Наару, чистое и мудрое создание Света, символ надежды и основа уверенности в будущем. Как у кого-то вообще поднялась рука тянуть из него энергию, когда стало очевидным, что это действие не только оскорбительно, но и смертельно для него?!

Велен призвал Свет к оставшемуся от Му’уру кристаллу, чтобы окончательно очистить его и опутать защитными чарами. В тот же день Пророк с коллегами-жрецами занялся освобождением вод Солнечного Колодца от энергии Пустоты и Скверны, отравившей их во время призыва демонов. Он чувствовал некоторую вину перед син’дорай, за то, что их народ пострадал от действий его соплеменника и любовника, а так же хотел помочь им победить их магический голод, побуждающий их поглощать Скверну. А вовсе не придумал красивый политический ход, как перешептывались некоторые син’дореи, из тех, кто не входил в Расколотое Солнце и орден жрицы Лиадрин.

Была какая-то грустная и оскорбительная ирония в том, что син’дорай сумели вернуть себе Солнечный Колодец благодаря знаниям и помощи Кил’Джедена Искусителя, который свел с ума их правителя, превратил часть их народа в сильно измененных полубезумных ман’ари-сквернокровных и вынудил син’дореев враждовать друг с другом. Возрожденный Солнечный Колодец был сейчас осквернен, но это дело поправимое, последователи жрицы Лиадрин и сами бы справились, без помощи дренеев и их Пророка, просто у них ушло бы на это значительно больше времени и сил.