Иллидан притащил в Запределье целителей из Азерота, нанял странствующих жрецов в Шаттрате, но все только разводили руками. Каэлю постепенно становилось все хуже. Усилия целителей смогли замедлить этот процесс, но не остановить его. Маланда говорила не терять веру. Веру во что?

- Я буду сражаться вместе с леди Каперниан, - проговорил принц, глядя на упрямого советника с ледяной насмешкой.

Иллидан вспоминал о словах Вайши, что он не будет любить Каэля, если тот потеряет красоту. Была ли она права? Полудемон не знал. Чувства, которые он испытывал сейчас – это отчаяние и тоска. Иллидан часами сидел рядом с эльфенком, держал за руку, разговаривал, читал отчеты и книги вслух, целовал безвольные руки и бесстрастное лицо. Каждый день водил на прогулки на верхнюю площадку Черного Храма. Ревниво отгонял эльфенковых приближенных, желающих позаботиться о своем принце. Таких как Каэль эльфы крови называли «презренными». Полудемон не мог быть уверен, что любой из зеленоглазых вдруг не пожелает прервать позорную, по их меркам, жизнь принца исключительно из верноподданнических соображений. В курсе ситуации были лишь те эльфы, что пользовались наибольшим доверием Иллидана и Каэля, но рисковать все равно не хотелось.

Объявлять остальным эльфам о болезни их предводителя Иллидан не стал. Даже о том, что тот жив и находится в Черном Храме знало не более полутора десятков эльфов, половина из которых были целителями. Сангвинар более всех настаивал на соблюдении секретности, требуя соблюсти репутацию Солнечных Скитальцев. То, что Каэля, который будучи под контролем Кил’Джедена, привел демонов в Азерот, все теперь называли предателем было, по мнению генерала, меньшим бесчестьем, чем деградация в беспомощного и безумного презренного. Почти все посвященные в ситуацию эльфы поддержали мнение Сангвинара.

- Я не совсем понимаю… чего именно вы хотите от меня, зачем вам это нужно и к чему это может привести, - Каэль избегал смотреть Иллидану в лицо, в смущении опускал голову, позволяя полудемону любоваться заалевшими кончиками острых ушей.

Все чаще Иллидан ненавидел себя за мысли о том, что эльфы потенциально бессмертны, значит так жить можно вечность. В кого превратится принц от постоянного поглощения Скверны? Есть ли смысл ждать исцеления? Лекари уже озвучивали мысль, что даже если через несколько лет проблему удастся решить, личность последнего из Солнечных Скитальцев, скорее всего, не восстановится. Что будет делать Иллидан, если целители скажут, что Каэль безнадежен?

Полудемон пытался погрузиться в дела. Заключил мир с ограми Острогорья, отправил убийц к жалкому трусу Ворен’Талю в его безопасную крысиную норку за толстыми шаттратскими стенами. Просто предать своего принца этой твари было мало. Ворен’Таль науськивал на Каэля его же подданных, отправляя их убивать верных принцу эльфов, по приказу Провидца были сломаны манагорны, в которые Каэль вложил душу, с его подачи в Луносвете пошли слухи о сотрудничестве принца с Легионом - и Иллидан сожалел, что убить эльфа можно лишь однажды.

Лор’Темар Терон - наместник принца в Квель’Таласе - во всеуслышание обвинил Каэль’Таса в измене, хотя Иллидан встретился с ним в Луносвете и объяснил, что тот действовал не по своей воле. Бывшему следопыту, очевидно, вкус власти пришелся по нраву. Не все син’дорай в Азероте верили в отступничество принца. Но, пока Каэль не выздоровел, Иллидан мало что мог сделать. Разве что снова заявиться в Луносвет лично и попросту обратить в пепел всех обвинителей… Однако эльфов и так слишком мало, принц ему такого не простит.

Советникам Каэля без него пришлось тяжело. Таладред Светокрад был убит наемниками, старший инженер Телоникус был брошен в темницу по подозрению в измене и шансов оправдаться не имел. Роммат был отправлен в Азерот еще Каэлем, и отозвать его оттуда означало окончательно потерять контроль над Квель’Таласом. К тому же, кто мог поручиться, что лояльность этого советника все еще принадлежала принцу, а не правящему лорду Квель’Таласа, как стали теперь называть Терона?

Лорд Сангвинар и языкастая стерва-Каперниан, ненавидящие друг друга, но вместе тянущие на себе все текущие проблемы син’дорай, сами стали походить на бледные тени. Они регулярно стенали о том, что хорошо бы позвать из Нордскола кровожадных Лана’Тель и Келесета, «уж найдем, кого им скормить, а ведь такие талантливые управленцы».

- В самом деле, лорд Иллидан? Значит, я вам нужен из-за силы, моей или моих эльфов? – Каэль смело смотрит на Владыку Запределья. Неудобный вопрос.

Леди Маланда решилась на рискованные эксперименты в лечении принца. Она смогла найти способ воздействовать на кристалл, уменьшая поток Скверны, питающий Каэля. Нехватку энергии компенсировали подпиткой от артефактов, оставшихся кристаллов с энергией Пустоты и от самого Иллидана. На все попытки работать с кристаллом Скверны Каэль реагировал со страхом и агрессией. Под угрозой извлечения источника демонической магии из его тела или перекрытия потока, принц демонстрировал полное понимание эльфийской речи и способность совершать осмысленные действия. Эльфенок не терял разум. Просто его не интересовало в мире ничто, кроме ручейка Скверны, бегущего по его венам и пропитавшего его плоть. Однажды Иллидан схватил его за горло и хорошенько встряхнул, надеясь, что страх за свою жизнь заставит принца проявить хоть какие-то эмоции. Зеленые глаза остались пустыми и бессмысленными. Собственная жизнь не волновала Каэля.

- Выкачать энергию, по большому счету, нетрудно, но она будет разнонаправленная, неуправляемая, - эльфенок рассказывал и размахивал руками, рисуя в воздухе завихрения энергии Пустоты.

Принцу нужна была огненная магия, или хотя бы любой другой направленности, но только не Скверна. Причем нужна была в огромных количествах: тело Каэля так и не оправилось после ранения, просто заменило жизненную силу магической. Именно сейчас энергия, добываемая манагорнами пришлась бы как нельзя кстати, но магические насосы были выведены из строя. Досконально знали технологию и восстановить их могли бы лишь сам Каэль, убитый у Солнечного Источника Му’уру или покончивший с собой в темнице Телоникус. Возможно, починить манагорны сможет А’дал или другой наару. Осада Шаттрата сейчас была не ко времени, но ради исцеления солнечного эльфенка Каэля…

- По сути, такой маг будет выполнять роль трансформатора, переходника.

Иллидан вскочил на ноги.

- Зеревор-р-р! - заревел он, пугая обитателей Черного Храма.

Верховный пустомант Зеревор материализовался у входа в покои принца и бегом, но с достоинством, не теряя высокомерного выражения лица, приблизился к Иллидану. Приказ Повелителя он выслушал бесстрастно, потом покосился на уставившегося в стену Каэль’Таса и поклонился полудемону с куда большим почтением, чем обычно.

- Я все сделаю, Владыка Иллидан.

***

- Хорошая мысль, моя чешуйчатая леди. Я согласен.

- С-с-серьезно? Я была уверена, что придется тебя убеждать. Экспедиция Кенария – эльфы твоего брата. Тебя это не бес-с-спокоит?

- Боюсь, что теперь мои шансы помириться с Малом рекордно низки. О моих орках Скверны еще не слышал только глухой, да и в Азероте я вроде как не в праве был появляться. Это неважно. Друиды – отличный выбор. Они смогут долго сопротивляться влиянию Скверны, каждый из них сможет зарядить не менее трех кристаллов, прежде чем станет… этим.

После того как Паталеон, Зеревор и их исследовательская команда смогли разработать технологию быстрого создания магических кристаллов не при помощи манагорнов, а силами заклинателей, целители рискнули удалить из тела принца источник Скверны. После этого уметь управлять магической силой и не быть в числе Иллидари стало в Запределье смертельно опасно. Маги, шаманы, колдуны, ведьмы, жрецы, паладины, а теперь и друиды – любой из них мог внезапно обнаружить себя в лаборатории Зеревора поставленным перед нехитрым выбором: мучительная смерть или «сотрудничество». Отказавшихся на самом деле не убивали, а держали под постоянным воздействием на разум.