— Но наши новые союзники дренеи, — полудемон сделал драматическую паузу, — знают тайну происхождения Ошугуна. На самом деле это не осколок звезды, а… что бы вы думали?

— Ос-с-сколок луны!

— Магическая лаборатория!

Лорд Иллидан снова рассмеялся и похлопал принца по плечу:

— Каэль ближе к разгадке.

— Кристалл-накопитель магической энергии, сделанный титанами!

— Это какой-то объект эфириалов, они тоже белые и сияющ-щ-щие!

— Точно, — воскликнул принц, — это их летающий замок, путешествующий по мирам!

Лорд Иллидан переглянулся с дренеем.

— Почти угадал. Акама, расскажи.

Сгорбленный дреней прочистил горло и принялся рассказывать. Поначалу его голос был противно-скрипучим, но через несколько предложений стал мягче и вдохновенней, словно жрец читал проповедь перед своей паствой.

— Это корабль, путешествующий меж звездами, на котором мой народ прибыл на Дренор.

— Ого! Дренеи могли строить такое?! — все еще зеленые, после втягивания магии мана-всполоха и одной из местных птиц, глаза Каэля округлились.

Как представители настолько могущественной цивилизации могли так деградировать? Принца пробрала дрожь: он знал ответ. Так же, как и мучимые магическим голодом высшие эльфы, дренеи просто постепенно теряли интерес к окружающему миру и собственной жизни. Скорее бы закрыть порталы и уже без страха привлечь внимание Пылающего Легиона отправить послов в КвельʼТалас. Обучить оставшихся там синʼдореев получать магию из всего, что они видят рядом. Не опоздать бы. Иначе их ждет судьба Сломленных… Принц с жалостью посмотрел на сморщенного и скрюченного Акаму. Помнить о былом величии и жить так. Врагу не пожелаешь.

— Нет, — проскрипел Акама. — Его построили не мы. Это корабль наару.

Последнее слово жрец произнес с теплотой и какой-то невыразимой тоской, словно говорил о погибших родителях или о далекой возлюбленной.

— Они много раз спасали нас от Пылающего Легиона, увозя на новую планету. Наару научили нас исцелять раны и защищаться от зла силой Света. Наару — они и есть Свет. Корабль… приземлился неудачно. Приборы разбились, наару Кʼуре был ранен. Мы пытались ему помочь, но что наши силы по сравнению с могуществом созданий Света! Вокруг были орки, сначала мирные, но потом они стали проявлять к кораблю все больше интереса, а ведь это были их земли. Однажды нам пришлось уйти, бросив раненного Кʼуре. Мы хотели перевезти его в новый дом, в Карабор. Но началась война.

Акама говорил с горечью. Видимо, дренеи не простили себе вынужденное предательство своих защитников.

— Те из нас, кто был проклят орками, потеряли связь с наару. Мы не знаем, жив ли Кʼуре теперь, спасся ли… Но скорее всего, он все еще на корабле, потому что лишь Свет наару может сиять столь ярко, что заменяет солнце. Здесь в горах стоит город дренеев, не подвергшихся порче. Возможно, они знают ответ.

Глаза Акамы засветились белым огнем, совсем как у калʼдореев.

— Свет оставил нас, наши соплеменники отвергли и изгнали всех подобных нам, но мы верим что наару… наару нас не забыли! НААРУ НАС НЕ ЗАБЫЛИ!

Последние слова жреца, словно усиленные магией, гулким эхом прокатились по долине. Дренеи, расположившиеся с остальным войском на сочной траве Награнда, подхватили этот клич, и каждый из них в этот момент словно стал выше, распрямился и из серого комка тряпок превратился в гордого, разумного гуманоида. Но эхо стихло, и пеплоусты вернулись к прежнему унылому виду.

***

— Это он, город неизмененных дренеев? — спросила Вайши указывая на возвышающийся на противоположном краю расщелины город.

— Телаар… да, это он — хрипло произнес Акама.

— Ты оттуда родом? — благожелательно улыбнулась ему нагайна.

— Нет, я родился гораздо раньше, чем мы попали сюда. В Телааре я пробыл недолго, отправился строить Карабор…

— Понятно. Телаар — крас-с-сивый город. И расположен удобно, со всех сторон защищен. Без дракондоров, суккуб и нартезимов его не взять. Хотел бы… отправиться туда и вырезать вс-с-сех, кто отрекся от вас?

— Нет, — отрезал предводитель пеплоустов.

— Тогда как насчет: захватить город и их с-с-самих выгнать оттуда, как расплодивш-ш-шихся тараканов?

— Нет.

— Ты с-с-скучный, жрец.

Акама сверкнул из-под капюшона серебряными глазами.

— Мы очистим Карабор от скверны, будем молиться Свету… долго-долго молиться Свету, и однажды Свет услышит нас.

Вайши отвернулась от пеплоуста. Высокорожденные тоже молились Элуне, когда, оказавшись под водой, могли лишь выжимать из себя весь магический резерв, чтобы бороться за свою жизнь. Подчинившись воле Азшары, магия разрушающегося Источника Вечности изменила их для жизни в глубинах, но сама Элуна не откликнулась на их зов ни тогда, ни в течение последующих тысячелетий. Богиня бросила своих детей.

— Хватит цепляться за прошлое, жрец. Свет оставил вас. Учитесь жить дальше без него.

Акама не ответил и даже не повернул голову, но Вайши он показался сгустком ненависти и тьмы. Жрец Света, как же…

***

Лорд Иллидан все чаще стал баловать юного синʼдорея вниманием. Как будто невзначай приобнимал за плечи, гладил по голове или чесал за ушами, как лунопарда. Если бы не надо было ломать голову, что означает это внимание и как на него реагировать, Каэль сказал бы, что ему нравятся прикосновения полудемона.

Отец обнимал принца только в раннем детстве, дедушка ВерреʼТас все время ограничивался рукопожатием при встрече. Мама всегда любила Каэля тискать, но он стал старше и начал выворачиваться из ее рук, разрешая целовать себя только без свидетелей и по особым случаям вроде удавшегося эксперимента. Вот бы сейчас мама появилась и обняла его…

Паталеон мог быть удивительно проницательным и понять, что Каэль нуждается в поддержке, но это были лишь краткие мгновения, а потом он снова погружался в свой мир энергий и преобразований. Со многими мамиными друзьями, которых знал с раннего детства и которым доверял безоговорочно, принц сам теперь начал держать дистанцию, чтобы не позволить себе расклеиться и превратиться в маленького испуганного мальчика, с удовольствием сбросившего обязанности на плечи взрослых.

Каэль подумал, что если бы он не нес ответственность за всех отправившихся с ним и ждущих в разрушенном КвельʼТаласе эльфов, то уже давно позволил бы полудемону обниматься, сколько тому вздумается. И, может быть, даже начал с ним встречаться.

Но Каэль — последний представитель королевской династии, и он не может позволить личным отношениям влиять на себя. Как бы ни соскучился он по теплу и ласке, принц понимал, что даже если сейчас лорд Иллидан ничего не требует взамен, это не гарантия, что однажды он не предъявит счет в той или иной форме. Когда Каэль был сыном правителя могучего королевства, многие желали оказать ему услугу или просто быть любезными. Теперь не следует ожидать, что кто-то, помимо его подданных, будет ему что-либо давать бесплатно.

Да и вообще, какое тут «встречаться», когда нужно найти синʼдореям новый дом, построить и укрепить от врагов города, определиться со статусом королевства! Что будет представлять собой новое государство? Это будет единая Империя Иллидари, где наги и эльфы будут под рукой полудемона, или же равноправный военно-политический союз нескольких королевств, а лорд Иллидан останется просто его лидером? Чего хотят лорд Иллидан и леди Вайши? Что выгоднее самому Каэлю? Принц не знал, достаточно ли он силен, чтобы принять корону, насколько ему верны советники, справится ли он с проблемами без помощи лорда Иллидана. Насколько проще принимать решения, зная, что если скажешь что-то совсем уж глупое, то сюзерен об этом сообщит, поправит.

Как тогда, с обучением поглощению магии: Каэль выбрал группу магов, чтобы они изучили технологию у полудемона и потом передали остальным эльфам, но лорд Иллидан заявил, что будет заниматься с ним одним. И, как оказалось, не зря: когда принц стал сам учить своих подданных спасительному навыку, его авторитет среди них вырос выше пика Черного Храма.