Вопрос: Смените ли вы стиль своей музыки, если мода на рок пройдет? (Д. Баталов, г. Туринск Свердловской обл., А. Воробьев, г. Новокузнецк и др.)
ВБ: Здесь, наверное, требуется для начала определить стиль, в котором мы играем, но я затрудняюсь это сделать, хотя когда пытались определить для себя какую-либо приемлемую формулировку, то остановились на постромантизме.
Корр.: Поясните, пожалуйста…
ВБ: Мы используем традиционные элементы, присущие романтизму: интонация, общее настроение, выстроенность чисто визуального ряда. Но все это достаточно условно. Звучали и другие определения нашего стиля, например, «ностальгический рок». А вообще, такие формулировки даются людьми компетентными, желающими привести все в систему, а у нас такой цели нет, нам иногда даже трудно выстроить программу, настолько в ней разноплановые вещи. А потом, что значит «сменить музыку»? Я вообще не люблю, когда делят: классика-рок-попс… Я могу делить музыку по эпохам и понимаю, что рок наложил определенный отпечаток на музыку второй половины 20 века, но это не значит, что он резко обособлен. В нем могут быть элементы классической музыки, точно так же, как в современной классике могут быть элементы и джаза, и рока. Чтобы сменить музыку, надо сменить состав группы – вот и все. В нашей группе определенный состав инструментов – ни больше ни меньше, определенный состав участников – тоже ни больше ни меньше…
Если появится творческая необходимость, инструменты сменим, следовательно, и «музыка сменится».
Корр.: Поскольку заговорили об «определенном составе участников» – нельзя ли его назвать?
ВБ: Компания у нас веселая! Большое значение имеет звукорежиссер Володя Елизаров, человек, который играет на всех инструментах и которому просто больно слушать, что мы вытворяем на сцене. Как яростный виртуоз он пытается скрасить нашу работу из-за пульта в зрительном зале. Дальше – большое количество резвых техников, воплощенных в образе Влада Малахова. Есть у нас директор и администратор – без них бы нам пришлось трудно. Большинство текстов пишет бессменный Илья Кормильцев. Музыкантов семеро: барабанщик Владимир Назимов, ранее работавший в группах «Урфин Джюс» и «Чайф»; басист Виктор Алавацкий; клавишник Алексей Хоменко, в народе называемый либо Палычем, либо Вождем; клавишник Виктор Комаров, один из самых старых членов коллектива, он, как и я, окончил архитектурный институт; Алексей Могилевский – саксофонист; гитарист Егор Белкин, прошел школу «Урфин Джюса», работал с Настей Полевой, и ваш покорный слуга…
Корр.: …биография которого интересует многих почитателей.
ВБ: Понял. Насколько мне известно, родился я в Сибири, в Красноярске, на Бугаче, куда мои родители, будучи комсомольцами-энтузиастами, уехали строить Красноярскую ГЭС. По моим представлениям, Бугач – нечто вроде нынешнего люберского средоточия, рос я там до пятнадцати лет, после чего родители переехали в Свердловск, потом – в Сургут, там, на севере, я окончил школу. Поступил в Свердловский архитектурный институт и окончил его в 1984 году. Три года работал в проектной организации с ужасным названием «Уралгипротранс», проектировал интерьеры метрополитена. У Корбюзье существует формулировка, что архитектура – это застывшая музыка, поэтому ничего удивительного, что я от одного перешел к другому. Женат. Дочка во втором классе.
Вопрос: Какие проблемы возникают в коллективе? (Ю. Гирушева, п. В. Туломский Мурманской обл.)
ВБ: Какие проблемы? По минимуму – это поиск того, как сделать новую песню так, чтобы она была доступной и необходимой хотя бы нам самим.
А по максимуму… Трудовой коллектив, который мы сейчас представляем с начала службы в Росконцерте, – это более сложное формирование, чем наша «доисторическая» компания. И хотелось бы, чтобы сохранился тот уровень ответственности, на котором мы держались в «подполье».
ИК: Между нами море проблем. Дюжина здоровых хлопцев – и чтобы они жили между собой, как семь сказочных богатырей? Это не «страна Муравия». В любом творческом коллективе не обходится без конфликтов. Недоразумения случаются по разным вопросам, начиная от «что сегодня пьем: чай или кофе?» и кончая мировоззренческими.
Вопрос: Есть у вас «капитан Немо»? (В. Хатагова, г. Шевченко Казахской ССР.)
ИК: Капитана Немо нету. У нас есть Мастер, есть Вождь и есть Бригадир. А кто такие – расшифровывать не буду.
Вопрос: Перечислите все ваши магнитные альбомы. (С. Бочаров, г. Комсомольск-на-Амуре.)
ВБ: За всю свою сознательную жизнь мы успели выпустить четыре магнитофонных альбома: «Али-Баба и сорок разбойников» (1982) – мы были еще студентами архитектурного института, и группа состояла из четырех человек. В 1983 году записали «панический» (от слова «панк») альбом «Переезд» с участием аранжировщика Александра Пантыкина, с которым любители музыки знакомы по «Урфин Джюсу», «Кабинету». Затем альбом «Невидимка» (1985). И – летом 1986 года – альбом «Разлука». Весной этого года на кооперативной студии звукозаписи подготовили материал для диска-гиганта из девяти песен. Надеюсь, к тому времени, когда выйдет это интервью, наши слушатели будут держать его в руках.
Вопрос: «Наутилус», как мне кажется, является группой с антимещанской направленностью. Тем не менее он становится одной из любимых групп современных обывателей. С чем это связано? (С. Горячев, г. Ленинград.)
ВБ: Наверное, это неизбежно. Обыватель начинает реагировать на вещи престижные. Он сам никогда не будет искать что-то новое. Однако стоит любому явлению выйти на официальный уровень, хотя бы быть признанным нашим телевидением – как это попадает в поле зрения обывателя.
Вопрос: Я учусь играть на скрипке, но в современных группах ей нет места. Нужно ли мне переучиваться на гитару? (О. Скрибачев, 13 лет, г. Новокузнецк.)
ВБ: Поводов для пессимизма нет. To, что Олег владеет скрипкой, a не гитарой, дает ему возможность делать неординарную музыку. Я считаю, что мы должны ему просто завидовать, ведь никто из нас не умеет играть на скрипке. Если Олег считает, что скрипка для рока не подходит – он ошибается. «Денвет интегралл»[1], например, добилась популярности за счет нехарактерных для рока инструментов. Дерзай, Олег!
Вопрос: Считаете ли вы рок музыкой перестройки? (С. Зонов, п. Заречный Кустанайской обл.)
ВБ: Это уже афоризмы пошли. Могу задать сколько угодно встречных вопросов типа: как рок относится к нашей экономической политике? Какая связь между роком и созданием агропрома? Наверное, какие-то связи есть, но опосредованные настолько, что не хочется забивать себе этим голову.
Вопрос: Проходит ли через ваше творчество уральский фольклор? (Л. Алексеева, шестиклассница, г. Камышлов.)
ИК: Фольклор имеет своей корневой основой сельскую специфику, а мы почти все выросли в городе и село знаем краем глаза, из поездок на картошку в студенческие времена. Поэтому я бы говорил не узко о влиянии фольклора, а в более широком смысле о влиянии провинциальной атмосферы, такого специфического настроения, характерного для уральского и сибирского региона: осознание себя в провинциальных условиях независимыми личностями. Я глубоко уверен: то, что написали мы, не смог бы написать ни москвич и ни ленинградец. Для них это незнакомое осознание себя в обществе – ощущение приравненности друг к другу и несение одного бремени, одной вины. Они всегда жили рядом с Цезарями, и уходящие круто вниз социально-иерархические ступени не позволяли им проникнуться провинциальным чувством всеобщности родства.
