К Таланору пошел только на следующий день. Тот промурыжил его еще неделю, отговариваясь тем, что составляет программу уроков, но потом все же стал с ним заниматься. В присутствии Кольтиры он не пытался отделаться от договоренности или продолжить ссорить его с другими, но, по словам Сапф, не упускал случая сказать о нем какую-нибудь гадость, хоть целенаправленно и не призывал пакостить ему.
Впрочем, Таланор не только за глаза, но и в лицо Кольтире бросал немало оскорбительных высказываний по делу и просто так. Он же теперь наставник, ему все можно, а ученик должен молча слушать и мотать на ус. Таланор язвил, орал на него, срывал раздражение, придирался по каждому пустяку, осыпал обвинениями в бездарности и лени.
Тренировочных поединков на мечах и магии у них не было - только чары. Наверняка просто не хотел проигрывать. На одних заклинаниях он пока без особого труда уделывал Кольтиру и осыпал уничижительными насмешками. Или даже еще проще поступал. Объявлял урок распознавания чар в плетении и в полете и принимался обстреливать ученика заклинаниями. И не смей контратаковать, только отбегай, уворачивайся и защищайся, называя вслух, что именно в тебя летит.
Кольтира подозревал, что как-то так боевых магов в норме и обучают, не может же наставник, у которого еще и не один ученик, каждый раз выкладываться по полной и рисковать своей шеей на тренировках с оружием. Просто Таланор намеренно все преподносил как унижение и издевательство под предлогом урока.
За ошибки швырялся в ученика заклинаниями - поначалу боевыми, потом, осознав, что либо не причинит таким образом вреда, либо сорвет урок, стал превращать Кольтиру в животное. За первые же недели обучения, Кольтира успел и полаять, и пошипеть, и полопотать по-пингвиньи проклятья в его адрес. Но самым любимым у Таланора было превращение в овцу и комментарии о соответствии облика интеллекту.
- Таланор, а почему ваша программа обучения называется “Способы издевательств над бездарным ублюдком”? - ухмыляясь, спросила как-то раз Джейд, сунувшая нос в исписанные мелким почерком и изрисованные схемами и таблицами листы.
- Не обращай внимания, это такой чародейский жаргон, - оскалился тот в ответ, косясь на Кольтиру, терпеливо дожидающегося окончания действия чар превращения в парнокопытное.
Программа у него была продумана на несколько месяцев вперед. Таланор вообще подошел к делу с ответственностью и старанием, куда большими, чем можно было ожидать в его ситуации. В этом более чем честном выполнении договора была эдакая демонстративность, словно он хотел этим что-то доказать. Если свою полезность: пусть не как бойца, но хоть как наставника - то у Кольтиры в ней не было сомнений.
Таланор не углублялся в теоретические дебри, он был боевым магом, и учил именно тому, что нужно: самым простым чарам и их применению в битве и драке. А когда у Кольтиры заканчивалась мана, Таланор требовал не немногочисленные имеющиеся в Нордсколе учебники зубрить или лекции записывать, а давал задания, вынуждающие его чувствовать себя тем самым бездарным идиотом.
Например: садись и пиши сто способов использования в бою Ледяной Звезды и арканного толчка. Первые двадцать способов про толчок Кольтира написал сходу, давно уже применял его на практике. Упомянул и возможность подпрыгнуть выше, и подножку, и задерживание руки противника, и отбрасывание, и обманный прием с изменением траектории движения собственного тела в прыжке. Покорпев над листком, добавил отталкивание от противника выпавшего из его рук оружия. Предположил, что толчком по пальцам можно прервать заклинание, если противник не укрыт щитом.
Таланор над душой не стоял, ушел по своим делам, велев найти его, когда будет готово. Кольтира просидел над заданием трое суток. Тело не уставало, а вот разум - очень даже. И от сосредоточенности на одной и той же задаче, и от того, как медленно продвигалось дело, и от необходимости терпеть оскорбления, которые Таланор не замедлит озвучить, увидев результат. Сто способов про толчок Кольтира написал довольно быстро, а Ледяная Звезда заставила его постучаться головой о черно-зеленый камень скалы. Сковать ноги либо шарахнуть ею на уровне груди, если противник стоит возле стены, какой-то другой опоры или спиной к спине с напарником. Какие тут еще могут быть способы?! Ну, пусть поскользнется на льду - но это третий способ, а больше их быть не может.
Кольтире стало казаться, что смысл этого задания в том, чтобы его вынудить самого отказаться от обучения. Ну или хотя бы попросить о послаблении. Но он вспоминал Эредит, которая на одном усердии превратилась за год из новичка в приличного бойца, и запрещал себе отступать. Никакое свободное время и ясная голова не стоят того, чтобы оставаться слабаком, ковриком для вытирания ног рыцарей смерти.
Чтобы подогреть злость и желание разделаться с обидчиками, Кольтира специально вспоминал каждую мелочь. Например, как несколько дней назад новый приятель Рокира, вошедший в Плеть как раз перед отплытием в Нордскол, просто проходя мимо вдруг толкнул Кольтиру в кучу упырей и заявил, что с ними эльфу самое место. Тот в ответ тут же атаковал его силой руны Лика Смерти.
Завязалась драка, и она даже шла на равных - тот задира не имел способностей к магии и магического резерва, только вложенную в него при создании некротическую энергию. Она позволяла ему напитывать руны на клинке силой, но этому тоже нужно учиться, как и быстрой их активации. Пять рун на мече и отработанные с Таланором чары дали Кольтире возможность противостоять более крепкому и тяжелому новичку, но потом в драку вступил сам Рокир. Ему темная магия давалась хорошо, и он, будучи в Плети не первый год, уже в ней поднаторел - или и раньше что-то изучал. Да в любом случае Кольтира бы с двумя не справился.
Спас его, как водится, Тассариан. Лейтенант успел появиться прежде, чем Кольтира или его доспех получили существенные повреждения. Зато Таланор, разозленный опозданием на урок, на неделю отказался проводить занятия.
Кольтира вспоминал, как несколько рыцарей смерти вслух и намеренно громко обсуждали, в каких позах и какими противоестественными способами лейтенант трахает свою “девку” и делится ли ею с начальством. Тассариан находился там же. Достаточно далеко, чтобы не слышать их, но если завяжется драка - увидит и вмешается. Кольтира скрипел зубами и стискивал кулаки, представляя, как иссушает энергию всех четверых языкастых ублюдков по очереди. И презирал себя за то, что молчит в ответ. Ввязываться в драку одному против четверых только ради того, чтобы оказаться на полу у их ног, а потом быть спасенным “любовником” - еще более унизительно, чем делать вид, что говорившие - пустое место.
Будучи следопытом, Кольтира привык без необходимости и без хороших шансов на победу не лезть на рожон. Не пытаться показать себя особо смелым перед соратниками и слишком сильным противником, а отступить и ударить позже. Даже если враг, торжествуя, кричит в твой адрес оскорбления и обвинения в слабости и трусости. Следопыт должен быть умнее, хитрее и терпеливее своего противника. Такая тактика казалась Кольтире разумной, и, даже если у него иной раз и мелькала мысль, что надо было рискнуть, а не перестраховываться, он старался не позволять эмоциям и пустой браваде брать верх над здравым смыслом и эффективностью.
Но никогда еще ему не приходилось ждать возможности для удара месяцами и уже даже годами. Проигнорировать насмешки, избежать столкновения и поражения - но не сделать потом ничего, потому что все еще не способен противостоять своим врагам. Врагам, для которых он был просто потенциальной жертвой для издевательств, а не сколь-нибудь опасным противником. Победа над Таланором, которую они все видели, и звание младшего капрала, полученное после битв с Иллидари и нерубами, не изменили ситуацию.
Прокручивание в голове всех услышанных оскорблений и полученных тычков помогало. Кольтира злился на рыцарей смерти, на себя и на Таланора с его невыполнимыми заданиями. Мысленно составлял наставнику весьма экзотическую родословную, но продолжал ломать голову над этой проклятой Ледяной Звездой. Таланор, прочитав написанное, половину способов отмел как невыполнимые, малополезные, слишком рискованные или требующие особых, редких для боя условий. Вычеркнул, велел дописывать.
