— В Оргриммаре выше вероятность встретить кого-то, кто тебя узнает, — возразил Кольтира, и, проигнорировав ее бормотание «Мне нужно добыть амулет иллюзий», продолжил: — А тут ничего не начнется. Знают-то только два рыцаря смерти. Не такая великая новость, чтобы бежать всем растрепливать. Прикажу молчать, пригрожу. И никаких проблем.

Младшая уставилась на него, а потом скептически хмыкнула. Кольтира изобразил рожу абсолютно уверенного в своей правоте эльфа. Он подозревал, что о родстве этих сестричек догадывалось больше народу — все рыцари смерти, которые сражались в Ледяной Короне и видели Аниерру. Эту шумную авантюристку сложно было не заметить и не запомнить. Ну, значит, он предупредит всех.

— Уехать я, конечно, всегда-а-а успею, — пробормотала она.

Наверно, хотела, чтобы он ее поуговаривал. Но Кольтира понимал, что с большей вероятностью ляпнет что-то, что ее снова взбесит. Лучше уж не рисковать и не портить достигнутый результат. Поэтому он молча стоял в трех шагах от Младшей, не мешая ей думать и принимать решение. Ну, она же думает, перед тем как принять решение?

Младшая молчала, но тишина не повисла. Крепость нежити никогда не спит, здесь всегда шум, суета. Кто-то отдает распоряжения, поганища таскают грузы, бойцы тренируются. У алхимиков что-то зловеще булькает и шипит. Все это складывалось в единый фоновый гомон, привычный, не раздражающий и по-своему уютный.

Кольтира задрал голову, глядя в небо. Сквозь туман, наведенный зельями и чарами Отрекшихся, сверху нельзя было разглядеть ничего, а снизу все казалось расплывчатым, неярким и каким-то нереальным. Полный диск Белой Леди казался не серебристым, а словно хрустальным. Такой выглядела луна в ясные ночи в Нордсколе. Кольтира почему-то вспомнил о Сапфириэль и отвернулся.

На каменную стену, окружающую базу Отрекшихся, вспорхнул чумной ястреб. Кольтира видел в этих краях живых белоголовых ястребов — красивые, гордые птицы. Их немертвые собратья мало походили на них. Облезлые перья, в которых почти не угадать белоснежный оттенок на шее и пестрый — на хвосте. Черные клювы, нередко с отколовшимися краями. Светящиеся желтым глаза, гноящиеся, но не полуслепые, а цепкие, внимательные.

Эти немертвые птицы были уместны в Андорале, немертвом городе. Кольтира не знал, чем они тут питались — гниющей плотью нежити или охотились на живых, или и вовсе не нуждались в восполнении энергии, как Отрекшиеся. Этот прилетевший ястреб, у которого уцелели оба глаза, замер и пристально уставился на рыцаря смерти. Кольтире нечем было его угостить, но тот и не требовал. Просто смотрел, наклонив голову набок.

Кольтира медленно поднял руку, и тот, взмахнув крыльями, сел на пальцы. Может, как всякая слабая нежить чувствовал волю рыцаря смерти и подчинялся. Может, при жизни был кем-то приручен и вспомнил об этом.

В отличие от красавца Кровавого Тумана, которого смерть сделала только сильнее и величественнее, это существо выглядело отвратительно. Те, кто не бывал в залитых Чумой местах и не знал, что бывают немертвые звери и птицы, мог бы счесть этого ястреба тяжело больным. Слабым. Жалким. И все же он — нет, не «выжил» всем назло, но продолжал существовать, невзирая на все случившиеся с ним беды. Летал, хотя перьев на его крыльях было недостаточно для полета. Наверняка мог своими зараженными когтями и клювом убить довольно крупного зверя или разумное существо — безоружного, неумелого гражданского, например. Дохлая, отвратительная и никому не нужная тварь, остающаяся опасной.

Ястреб сидел на его пальцах спокойно. Кольтира согнул руку, и тот без страха шагнул ему на наплечник. Лязгнул когтями по металлу, устраиваясь так, чтобы держаться покрепче. Усмехнувшись, Кольтира предположил, что если эта птица решит с ним остаться, Туману это не понравится. А вот нечего было заигрывать с Линдси! Хотя, если быть справедливым, то Туман и не особо-то заигрывал. Просто позволил почесать свою шею, хотя обычно отходил от чужих. «Предатель!» — возмущенно подумал тогда Кольтира, и Туман понял, что им недовольны, ушел от Линдси, встал рядом с хозяином.

— Мерзость какая, — прокомментировала Младшая, слезая с ящиков и подходя ближе. — А ты ему нравишься. Как назовешь?

Кольтира перебрал в памяти клички прежних питомцев, что были у него или его знакомых, но они все не подходили нежити. С интересными именами у него всегда было туго. Младшая озвучила с десяток вариантов на языке Отрекшихся и на талассийском, наподобие Дохлого Когтя и Sinʼthori, Кровавой Злости, но тоже не придумала ничего стоящего. В конце концов Кольтира сопоставил пропорции тела, головы и клюва и предположил, что это самка. Он объявил Младшей, что назовет ту в ее честь. Младшая скривилась, а потом засмеялась.

— Она тебе нравится? — выпалила она вдруг.

— Кто? — не понял Кольтира. — Птица? Как такое может нравиться?

— Да Аниерра же!

«Ну как можно быть таким непонятливым?!» — читалось во взгляде Младшей.

— Она…

Кольтира догадывался, в каком аспекте Младшая задала вопрос — девчонка же, романтика на уме, и плевать, что речь идет о рыцаре смерти, не умеющим испытывать добрые чувства по определению. Но ответил он по делу.

— Аниерра очень беспокойная, неуемная. Не запоминает детали задания, не особо напрягается со скрытностью, привлекает к себе внимание кучи противников сразу. Излишне рискует. Она раз пять выживала лишь чудом, и это только из того, что я видел. Прилетит на своем дракондоре вся израненная, криво перевязанная, в теле куча темной магии. Падает нашему паладинчику на руки — все, мол, лечи меня, я вся твоя. У него уже глаз дергаться начинал, когда ее дракондор приближался к кораблю.

Про глаз Келтана Кольтира, конечно, образно выразился, но суть оставалась прежней. Может, прославленной героиней была старшая, но по части благоразумия и четкости выполнения приказов стоило бы всем ставить в пример Младшую.

— А ты не такая. Делаешь все, как сказано, точно, правильно, на совесть. С тобой можно планировать совместные операции, ты можешь провернуть что-то секретное, с тобой вообще знаешь, чего ожидать. По-моему, ты молодец, — заключил он совершенно искренне.

Когда начинаешь отвечать не только за отдельную операцию, но и за исход всей кампании, начинаешь больше ценить таких исполнительных и ответственных подчиненных, как Младшая. Да, на такую миссию, как ликвидация Равениана, Кольтира ее не пустил, хотя доверил бы задачу старшей — она сильнее. Аниерра бы справилась, а потом примчалась бы в крепость, удирая от толпы воинов Плети. И хорошо, что Кольтира эту девицу знал и был бы к таким ситуациям готов — он заранее выставил бы большой отряд, чтобы разобрался со всеми преследователями.

Зато аккуратное избавление западных кварталов от скелетов — это дело, с которым блестяще справилась Младшая. Там нужно было не только умело махать мечом или швырять заклинания, но и точно исполнять инструкции алхимика, а еще не положить в бою отправленный в поддержку отряд.

Младшая молча выслушала и кивнула. По ее лицу невозможно было понять, о чем она думает.

— А ты умеешь очаровывать дам, командир, — весело фыркнула Вивианна, в компании с Кирин выруливая из-за угла в их уединенный участок двора крепости. — Простите, что прерываю ваше свидание, но…

— Я не хожу на свидания со следопытами! — возмутилась Младшая, недавняя выпускница магической Академии. Она сделала вид, будто не слышит вкрадчивых намеков Кирин на тему «а я не следопытка».

Кольтира выслушал доклад Вивианны, посмеялся над возмущенной Младшей, которая из-за своих выкрутасов упустила миссию — отряд ушел без нее. Затем он велел девчонке идти в штаб и восстановить свой контракт, а сам занялся делами. Он мысленно похвалил себя за проявленные Тактичность и умение Ладить с другими. Как ошибались те, кто предрекал ему в Академии Странников и в армии, что из-за отсутствия этих качеств ему никакие таланты и смелость не помогут стать командиром! А он всегда знал, что когда наступит по-настоящему серьезная необходимость — все у него получится!