— Мы будем луной любоваться или дела обсуждать? — проворчал он, наконец.

Младшая бросила на него сердитый взгляд, поджала губы и взмахнула рукой с растопыренными пальцами, показывая, что для такого бесчувственного барана слов у нее очень много, а вот цензурных — нет совсем. Потом вздохнула, еще помолчала и вдруг спросила:

— У тебя есть братья или сестры?

— Брат. Был, — удивленно отозвался Кольтира.

— Старший или младший?

— Младший.

— Тогда ты не поймешь, — спокойно объявила девчонка, спрыгнула с ящика и направилась обратно к конюшне.

— Стоять, — велел Кольтира, не повышая голоса. — Мы не закончили разговор.

— А я не вижу смысла его продолжать, — пожала плечами Младшая.

Кольтира сдержал желание выматериться и применить силу. Это не один из рыцарей смерти, которым можно навязать свою точку зрения, как следует отметелив его. Он должен договориться с Младшей по-хорошему. Убедить остаться или хотя бы добиться от нее признания, что она сама раздула из мухи прыголапа, чтобы Сильване потом нечего было ему предъявить. Она его сюда воевать отправила, а не нянчиться с изнеженными девицами.

— Когда я еще не был следопытом, а только учился в Академии Странников, меня сильно бесило, что все ставят мне в пример моего отца и сравнивают меня с ним, — выпалил он, сообразив, к чему были вопросы о брате.

Младшая остановилась и обернулась, показывая, что слушает. Кольтира махнул рукой в сторону ящиков, и только когда та уселась на прежнее место, продолжил. Расписывать, каких качеств отца недоставало ему самому, Кольтира не стал. И не стал говорить, как ему казалось, будто все подбивают его сказать гадость об отце, мол, не такой уж он и хороший, как вы все думаете. Сразу озвучил методику.

— Я бил морды однокурсникам и притворялся глухим с преподавателями. Ну или дерзость какую-то говорил типа «Наверно, ему больше везло с учителями». И все, со временем отвязались. В армии приходилось тоже пару раз кому-то врезать, и проблем больше не было.

— То есть, я должна была дать тебе по морде? — подвела итог Младшая, усмехнувшись.

— Ты могла бы попытаться, — оскалился Кольтира в ответ. — Думаю, мы быстрее разрешили бы все противоречия.

— Я не могу бить всех, кто говорит то, что мне не нравится!

— Можешь, — заверил ее Кольтира. — По крайней мере, это лучше, чем бросать успешно начатую карьеру и убегать.

— Да при чем тут это! Ты что, думаешь, я уезжаю, потому что ты сказал, что, в отличие от меня, Аниерра умеет со всеми навести связи? — фыркнула Младшая.

Кольтира окончательно запутался в происходящем и мотивах собеседницы, о чем ей и признался.

— Понимаешь, Аниерра… Она всегда такую заботливую из себя строит. Наши родители погибли, отец во Вторую войну, мама в Третью. Ну и она теперь всем, вот просто всем вокруг, говорит, как любит свою единственную маленькую сестричку, о которой заботится и ради ее безопасности спасает весь Азерот.

Младшая скривилась, выражая свое презрение к такой заботе или к тому, что она проявлялась только на словах.

— Да не всем, — возразил Кольтира. Он с Аниеррой о личном не общался, только о конкретных заданиях и обстановке в Ледяной Короне в целом. Зато слышал, как она трепалась с Келтаном и с Кормом. И не припоминал, чтобы она хоть что-то говорила о семье.

— Многим, — отмахнулась Младшая, которую интересовали свои переживания, а не факты. — Она говорит, что я похожа на нее, и что я милая. А ее знают все подряд, даже во Дворце Ярости Солнца, представляешь?!

— Угу. Припоминаю. Там ее называют надеждой и смотрят со значением, — хмыкнул Кольтира. Надо же, а он думал, что Аниерра попросту врет или принимает обычную вежливость и обходительность политиков за искреннюю приязнь, восхищение и нужду в ее персоне.

— Вот! Например, я как-то раз зачет по магии Пустоты завалила, ну просто не успела толком подготовиться. Наставники такие сразу «Ну это же сестра Аниерры, той самой. Мы должны пойти навстречу» и все в таком духе. Или вот однажды встретила я наемника из одной очень, очень серьезной гильдии. Мы разговорились, и я сказала ему, что обязательно однажды тоже в нее вступлю, и они будут мной гордиться. А он говорит, что раз я сестра Аниерры, то он меня вот прямо сейчас может принять, и они там меня еще потренируют.

— Это унизительно, — поддакнул Кольтира, подавив готовое вырваться «И чем ты недовольна? Радовалась бы».

— И такие случаи постоянно! — воскликнула Младшая, ободренная поддержкой. — Я ничего не могу добиться сама! Она мне денег присылает. Просто на день рождения подарила больше, чем я у Отрекшихся за всю войну против воргенов заработала. Ей не трудно, у нее золота полно. И амулеты. Сумка вот у меня зачарованная, туда очень много влазит. И не откажешь ей, и выбросить, а потом сказать, что украли, жалко. Так что я даже не совсем самостоятельную жизнь начинаю…

— Ну, это мелочи. Совсем с голой задницей мало кто начинает жизненный путь, — утешил ее Кольтира. — Но ты так и не объяснила…

— Я подвожу к этому! — проворчала Младшая. — В КвельʼТаласе все о ней знают, все меня пытаются опекать, чтобы ей угодить. Или думают что из-за родства с ней я избалованная и самодовольная, хотя сами меня еще не видели. Или ставят ее в пример. Достало это! «Хочешь сражаться с Плетью? Как старшая сестричка, да? Как это трогательно!».

Последние фразы она пропела противным слащавым голоском.

— Поэтому я перекрасилась в блондинку, чтобы меньше на нее походить. Получила диплом и приехала в Подгород. Туда, где меня никто не знает, да и о ней только имя слышали и байки о подвигах. Платят тут не ахти, и окружение мерзкое. Не подумай, я не расистка, — Младшая в отрицающем жесте взмахнула рукой и принялась разглагольствовать, снова отвлекаясь от темы. — Мне не важно, что вы когда-то умерли. Но гниющие тела, вонь, слизь, трупные пятна… Ладно вот ты, или бывшие банши, или Кирин с Линдси. А Деррингтон? Ну мерзость же! Этот тухлый язык до груди достает. Буэ. У него же есть запасная нижняя челюсть, так почему же он ставит ее, только когда что-то сказать надо?! Ну можно же как-то… стараться, прикрываться, пятна припудривать…

Кольтира фыркнул в ответ. Можно. Но зачем? Кто-то старательно кутается в тряпки, но большинству немертвых обычно на такое плевать. Особенно у Отрекшихся, где действовали законы, а не право сильного, и где было много стражей, следящих за порядком. Тут неопрятность не являлась признаком слабака, удобной мишени для издевательств.

Он мог бы объяснить Младшей, что после того как собственными руками отрываешь головы своим соплеменникам и пожираешь их плоть или просто уничтожаешь десятками и сотнями, а потом приходишь в себя и понимаешь, что наделал — такие мелочи уже не особо волнуют. Руки не отваливаются, и ладно. Это «второе поколение», недавно поднятые Отрекшиеся вроде Кирин могли волноваться по поводу своего внешнего вида.

Но зачем ему надо лишний раз напоминать Младшей, какие монстры ее окружают? И так она не в восторге.

— Но я терплю. А Сильвана… ну, ты же знаешь, из какой она семьи. Она спрашивала, какой упырь меня принес в Подгород, грозилась прогнать, если солгу. Пришлось ей все рассказать. И она призналась, что когда-то тоже мечтала оказаться там, где ее родных никто не знает, и в ней все видят только ее саму, а не дочь полковника Валиэллара и сестру леди Аллерии. Она пообещала, что никому не скажет, что мы с Аниеррой родственницы. Никто и не догадывался, — объяснила Младшая, а потом сузила глаза и со злостью выплюнула: — Пока ты не взял и не разболтал!

— И это вся причина? — уточнил он.

— Этого достаточно! Вот увидишь, что тут через пару дней начнется, когда слухи до всех дойдут! «Ой, деточка, Аниерра расстроится, если с тобой что-то случится!». А если я буду сидеть в безопасном углу, в ее тени, то я никогда не совершу ничего значительного! Лучше я уеду в Оргриммар, где меня не знают. Я стану героиней эльфийского народа. И великий магистр пожмет руку мне!