Позже случилось знаменитое чуть ли не на всю талассийскую армию выпинывание Кольтиры из Странников, что Раниэн воспринял практически как личное оскорбление и принялся искать способ все исправить, хоть Кольтира и писал ему не напрягаться. Пару раз им удалось пересечься в столице, и с последней встречи прошло уже немало времени.

А сейчас они встретились прямо посреди улицы. Раниэн издалека заметил его и позвал по имени. Подбежал, полез обниматься.

- Кольтира! Я рад, что ты жив!

Кольтира обнял его в ответ, одновременно и радуясь по аналогичной причине, и заранее раздражаясь, что сейчас его попытаются куда-то потащить, вынудят с кем-то общаться, рассказывать, откровенничать или делать вид, будто все в порядке. Раниэн лучился энтузиазмом. Не выпуская Кольтиру из объятий, он чуть отстранился, чтобы заглянуть ему в лицо.

- Дай хоть погляжу на тебя. Семь лет, Кольтира! Ты ж, зараза такая, семь лет не удосуживался найти на меня время, - Раниэн говорил быстро, торопливо, но внятно. У него была хорошая дикция и приятный голос, он мог даже выдержки из Устава читать так, что заслушаешься. - Ты сейчас занят? Наши тут, кто жив. Пойдем посидим…

Кольтира помотал головой.

- Раниэн, я не…

Раниэн всегда был догадливым и проницательным парнем. С его лица исчезла улыбка, и он обеспокоенно спросил:

- Кто-то из твоих…?

Кольтира кивнул. Произносить это вслух не хотелось, как и говорить на эту тему вообще. Раниэн все равно не был знаком с его семьей, так какой смысл рассказывать ему о них теперь? Однако Раниэн не стал расспрашивать его. Потащил в таверну, заказал вина. В Элун’аране с продовольствием пока было неплохо, но в ожидании долгой осады уже сократили пайки. Многие следопыты, кому позволяли финансы, повадились заглядывать в таверны, но Кольтира уже поужинал с дедом, голоден не был. Впрочем, повод позволял обойтись и без закуски.

Много Кольтира не пил - завтра у его отделения дежурство, пусть и не с самого утра, поэтому наверх пошел с Раниэном хоть и без особого энтузиазма, но по вполне трезвому решению. Кольтире сейчас было совершенно не до секса, но ему не хотелось сбрасывать с плеча теплую руку бывшего любовника. Он проснулся на рассвете, но долго не вставал, чтобы не будить Раниэна, размеренно сопящего в позе морской звезды, закинув на Кольтиру руку и ногу.

Этой ночью он не видел снов про смерть Фальторы, а в прочие успевал даже не один раз проснуться оттого, что пытался вытереть рукой лицо: ему все казалось, что оно забрызгано кровью. Сны эти были всегда одинаковыми - просто воспоминания. И каждый раз Кольтира тянулся к брату, надеясь вовремя толкнуть его на землю, но не успевал, как и в реальности. Хлюпающий звук, треск и скрежет ломаемого доспеха, брызги крови во все стороны.

Кольтира видел и более жуткие смерти. Однажды у него было задание разведывательного плана: искали группу троллей, напавшую на пограничную заставу. Нашли, Кольтира отправил напарника за подмогой, а сам наблюдал как пытают и убивают следопытов. Одному не было смысла вмешиваться, вот тогда нагляделся. Мгновенная смерть Фальторы от серпа, да что там, даже быть заживо разорванным упырями на куски - а Кольтира в последние дни и на такие смерти насмотрелся вдоволь - было удачей по сравнению с тем. Способ, которым был убит брат, был совершенно не важен по сравнению с самим фактом, что его больше нет. И все равно Кольтира продолжал по ночам видеть момент его гибели.

А сейчас Кольтира неторопливо раздумывал о том, что так устроены эльфы, что физическая близость, прикосновения, тепло чужого тела, ласка, объятья - все это даже без особо страстных и возвышенных чувств помогает душе… отогреться, что ли. Как прыголапы любят спать, свернувшись кренделями друг у друга под боком - вот и все необходимые им отношения.

Кольтира, в отличие от многих своих ровесников, не был зациклен на сексе, а то это могло бы стать проблемой, с его-то характером. Но вчера ночью и теперь, утром, именно близость с другим позволила ему осознать и прочувствовать, что надо радоваться тому, что все еще жив. Не только потому, что остались какие-то обязательства перед родиной или перед дедом - жизнь достаточно ценная штука сама по себе, и глупо будет подарить ее врагу. И даже если нормальной семьи у Кольтиры больше нет, но вот так, в чужой постели, можно найти иллюзию привязанности и какую-то поддержку.

Кольтира все еще слабо представлял себе дальнейшую жизнь. Служба - это понятное дело. А кроме нее? Когда начинался отпуск, он всегда спешил домой - где бы тот в данный момент ни находился (отца переводили не часто, но застав пять на памяти Кольтиры сменилось). Кольтира всего на несколько дней задерживался в городах, чтобы купить какие-нибудь мелочи и чтобы развлечься. Но не надолго. Незачем было. Настоящая жизнь - вот она, когда приезжаешь после службы на заслуженный отпуск домой, тебя ждали, тебе радуются, тебя любят.

А теперь у него будет только служба, секс и удовольствие довести кого-нибудь до белого каления. Ну, не так уж это и мало! Да и вообще, рано думать о безрадостности будущего: война еще в самом разгаре. Плеть сможет осаждать столицу долго, очень долго. Маги и корабли не дадут помереть с голоду при отрезанности от основных источников ресурсов, но выйти за Бандинориэль и сразиться с нежитью однажды все равно придется, даже если эльфы найдут сильных союзников в этой войне.

Когда Раниэн проснулся, Кольтира пообещал зайти к нему завтра и попрощался. Потом занимался делами своих птенчиков, выслушивал уточнения распоряжений лейтенанта (в целом - все то же самое). А потом к нему внезапно подошел младший лейтенант Солнечный Полдень - тот самый, заместитель Первого Луча, убитого у Ан’овина. И чего он тут забыл?

Кольтира поприветствовал его по форме и услышал просьбу пойти туда, где они смогут поговорить. В переполненном Элун’аране с местами для приватных разговоров было мало, но младший лейтенант вряд ли что-то особо секретное хотел обсудить. Кольтира провел его к стопкам ящиков на заднем дворе дома, где было расквартировано его отделение.

Всего несколько дней назад один взгляд на этого эльфа приводил Кольтиру в ярость, но теперь это чувство прошло. Ну, растерялся эльф. Так он же и был штабным, а не боевым офицером. Кольтира очень приблизительно себе представлял, чем занимался Солнечный Полдень в Ан’овине. Может, на нем было сто тысяч обязанностей по обеспечению заставы - да мало ли! Зато потом не полез умничать и возражать. Словом, что мог, то и сделал, а больше взять с него нечего.

Да и вообще, младший лейтенант Кольтиру в Транквиллионе не сдал с этим превышением полномочий, а ведь мог ему припомнить еще и их с Фальторой выходку со сломом строя, если заметил ее. После ночи с Раниэном Кольтира пребывал в хорошем расположении духа, а потому был готов выслушать, что за дело у младшего лейтенанта к нему.

- Ты напросился на очень опасное задание, Кольтира. Я так рад был узнать, что ты остался жив.

Кольтира тихо хмыкнул. Теперь эта фраза стала одной из самых популярных в Квель’Таласе. Однако в чем смысл беспокоиться о бывших подчиненных настолько, чтобы потрудиться лично прийти? Кольтира перешел под командование капитана Рассветной Птицы, потом - ее лейтенанта, так что младший лейтенант мог с чистой совестью выбросить его из головы.

- Угу, - согласился Кольтира, чтобы что-то ответить. Да, он тоже рад, что остался жив.

- Я не успел тебе сказать тогда, в Транквиллионе. Ты так здорово все организовал, всех собрал и довел, а потом у генерала с инициативой выступил… В общем… - младший лейтенант замялся и повторил: - Это было здорово.

Кольтира усмехнулся. Ему не раз приходилось выслушивать подобные дифирамбы, правда, обычно за более серьезные поступки. Он не считал себя лишенным недостатков - в его случае надо быть совсем идиотом, чтобы мнить себя идеальным, - но не имел привычки скромничать и отрицать тот факт, что является хорошим следопытом. Кольтира бы отпустил пару ехидных комментариев по поводу столь откровенного выражения восхищения, но младший лейтенант, тщедушный и какой-то несуразный, повадками сейчас напоминающий ощипанного крылобега, был слишком неинтересной жертвой. Так что Кольтира в ответ лишь спокойно заметил, что это было его долгом.