- И языковой барьер, и культурные различия, - вздохнул он. - Уже и так, и эдак стараюсь его не задеть.
- Попробуй волшебную силу ругательного слова, - предложил Кольтира. Этас хмыкнул, и пришлось уточнить: - Я не шучу.
Он вкратце рассказал о своих проблемах с недоверием местных, и о методах их решения. Посоветовал меньше придерживаться этикета, хамить в ответ, не стесняться демонстрировать собственное недоверие. Кольтира не отказался бы послушать их стычку. Настоящую словесную баталию, а не архимаговы расшаркивания и слишком тонкий, чтобы быть понятным орку, сарказм и односложные ответы Агмара, не решающегося прямо хамить важной шишке, но и не доверяющего ему.
Через пару дней Кольтире удалось услышать часть их разговора, где Этас решил последовать его совету. Слышать от архимага армейский, типично следопытский жаргон, да еще и переведенный на орочий язык, было странно, но весело. Этас потом за совет благодарил, Кольтира в приливе внезапной щедрости даже согласился периодически болтать с ним на орочьем для тренировки этого языка. Но особого сотрудничества у архимага с Агмаром так и не получилось - тот ему отрядов на борьбу с драконами не выделил, только разведывательной информацией обменивался.
Этас появлялся у Агмара часто, но ненадолго. Обычно, Кольтире приходилось громко звать его, чтобы тот “включился” в свою проекцию. Сам того не ведая, Этас не раз спасал его от сводящих с ума теней, и Кольтира стал стараться быть с ним немного повежливее. Старался. Немного. Иногда.
Тех, кто не мог никак ответить на его грубость, молча проглатывал и терпел издевки, Кольтира уважал еще меньше, чем тех, кто обижался и уходил. Там по крайней мере все ясно: тебе не ответят достойно, но если будешь продолжать в том же духе, то общение с тобой прекратится, пусть даже на некоторое время. Этас же и подкалывал в ответ и злился на переход границ, исчезая на какое-то время. Временами все сводил к шутке и вел себя совсем как следопыт: если не хочет схватки, поссориться, то его не вынудишь, ускользнет. Что-то он проглатывал, что-то потом припоминал меткой колкостью - это было идеально: непредсказуемо, интересно. Куда лучше тех, кто безо всякой фантазии тупо лезет разбираться.
Дразнить его хотелось почаще, и Кольтира не отказывал себе в этом удовольствии. Тем более, это ему было необходимо общение хоть с кем-нибудь, кто отвлечет его от шепота теней и не будет обвинять сам. А Этас-то в его обществе не нуждался, болтал с ним просто так. Изо всех сил пытаться ему угождать, как это наверняка делают его столичные приятели, Кольтира не собирался. Он даже, чтобы тот не воображал себе, будто ему в лучшие друзья набиваются, называл Этаса чаще не по имени, а насмешливым “архимаг” - в тон его собственному “следопыт”.
- Тебе будет трудно болтать без головы, - грозил он этому остряку, изощряющемуся на тему кольтириных чародейских умений.
- Ха. Ха. Ха. Тонкий следопытский юмор, - язвительно прокомментировал Этас. - Да будет тебе известно, уважаемый рыцарь смерти, под чарами превращения в черепаху ты тоже не много наболтаешь.
- Из Даларана прилетишь заколдовать меня, архимаг?
- Как хорошо, что ты наконец заметил, что мы находимся на большом расстоянии и не можем друг другу ничего отрубить. Ты делаешь успехи, сле-до-пыт, - фыркнул Этас.
Он так ни разу не показался без шлема – или, возможно, проекция просто не позволяла ему этого, и, не видя выражения его лица, Кольтира быстро выучился хорошо различать интонации. Однако это “следопыт” Этас произносил как-то по-особому, и значения этой интонации Кольтира долго не мог понять. Но все равно быть для кого-то всего лишь обычным следопытом, а не отродьем Плети или машиной для убийств было… обнадеживающе. И все же Кольтира напоминал себе, что Этас вел бы себя совсем иначе, будь он тут на самом деле, и подвергайся реальной опасности лишиться головы. Он бы вообще не стал с ним общаться. Это будучи в безопасности он мог позволить себе все эти шпильки, шутки и даже флирт.
- А ты, чародей, не облизывайся на него, - заявил как-то раз Агмар, подозрительно оглядывая зачастившего к проекции Кольтиру. - Он специалист по борьбе с Плетью и ни упыря не понимает в магии и драконах. Так, Ткач Смерти?
Это он-то ни упыря не понимает в магии?!
- Ни упыря не понимаю в драконах, - подтвердил Кольтира, подчеркнув интонацией последнее слово.
- Не надо, пожалуйста, не убивай, - тоскливо и жалобно завыла за спиной тень. Кольтира сжал кулаки, но не обернулся. - Не убива-а-а-а-й!
- Я понимаю вас, командир Агмар. Я бы тоже предпочел оставить столь милого эльфа при себе, - пропел Этас.
В первый раз Агмар шутки не понял или сделал вид. Кольтира ждал продолжения, но в адрес орка Этас больше таких намеков не делал, только наедине - похоже был осведомлен о культурных различиях с орками в этом вопросе. А самому Кольтире Этас не раз грозился увести его у Агмара.
Будучи дипломатом, этот парень ухитрялся тактично обходить тему служения Плети и нынешнего существования Кольтиры в качестве ожившего трупа. А поскольку у него, присутствующего тут в виде проекции, не было причин опасаться рыцаря смерти, то общаться с ним оказалось так же легко, как с той же Сапф, например. Словно здесь, в кабинете Агмара, у Кольтиры был свой кусочек мирной жизни посреди войны, одиночества и обвиняющих теней.
Этас чем-то неуловимо напоминал Фальтору, каким тот стал бы через век-другой. Стал бы, поживи чуть подольше. Хитрее, наглее, умнее, язвительнее, с более осознанными целями, но при этом такой же… хороший, светлый, что ли. По сравнению с рыцарем смерти, конечно, кто угодно покажется светлым.
Однажды Этас спросил, хотел бы Кольтира встретиться и возобновить отношения с родными, будь те живы. Тот покачал головой. Он представил страх и отвращение в глазах брата и матери, попытки скрыть эти чувства и принять сына таким, какой есть. И стыд за то, что не получается. Или жалость. Или смирение, если совесть не позволит отказаться от такого сына. А дед от отца в свое время и за в тысячу раз меньший проступок отказывался. Отец… Он презирал бы Кольтиру как слугу Короля-Лича. Прогнал бы с порога, отрекся, проклял. Даже если бы согласился по-прежнему называть своим сыном – все равно стыдился бы его. Нет, Кольтира такого не хотел и не стал бы портить им жизнь и пачкать их родством с предателем.
- Я был бы рад узнать, все ли у них хорошо. Но не стал бы искать встречи.
И после того как ответил, Кольтира подумал, что если бы кто-то из родных был жив, у него оставалась бы надежда. Может быть, через несколько десятилетий или даже веков, когда страна оправится от войны с Плетью, когда случатся и другие войны, когда потребуется призвать всех защитников Квель’Таласа, включая немертвых и предателей. Может быть тогда он осмелился бы показаться им на глаза, а кто-то из его семьи рискнул бы называть его родней. Но его некому проклинать и некому простить.
Этас пытался выяснить, почему именно он не стал бы возвращаться к семье и что могло бы его переубедить. Раздраженный этой несвойственной дипломату настойчивостью, Кольтира разрубил проекцию клинком. Этас, разумеется, не пострадал, но намек понял и заткнулся.
Значение этих странных вопросов Кольтира понял только через несколько дней. Неожиданно, думая вроде бы совсем о другом, он вдруг сложил этот интерес к отношениям нежити с семьей, подкованность в следопытском жаргоне, хвастовство архимага, получившего этот ранг еще до совершеннолетия и мельком прозвучавшее в разговоре имя Лирата Ветрокрылого, с которым Этас был знаком.
С Лиратом, младшим братом генерала Сильваны Ветрокрылой, Кольтира сталкивался во время службы в талассийской армии. Они не общались близко, но Кольтира запомнил один разговор с ним. Лират с гордостью рассказывал о своем родственнике, который как раз стал архимагом, не достигнув двухсот пятидесяти, что было, оказывается, для чародеев явлением не уникальным, но довольно редким. Кольтира запомнил, потому что удивился: до этого всегда думал, что раньше тысячи или хотя бы пятисот лет в архимаги вообще нереально выбиться. Получается, Лират об Этасе говорил, раз это редкое явление? А если учесть, что своих родителей и брата Этас, по его собственным словам, потерял во Вторую войну, то кто из его родственников точно являлся нежитью? Кольтира знал одну такую.
