Удара так и не последовало. Что, такой мирный целитель, что даже нежить прикончить не может? Кольтира скривился в отвращении к самому себе. На что он рассчитывает? На быструю смерть? Он убил бессчетное число эльфов, и одна смерть никак не возместит это.
Кольтира заставил себя поднять голову и посмотреть на чуть было не убитого им соплеменника. Тот сразу же отступил еще на два шага назад, а потом бросил быстрый взгляд на Фордринга и успокоился. Зря. Фордринг увидел, что от воли Короля-Лича освободился Дарион, видел, что остальные ошарашены и не нападают, но он не может быть уверенным в каждом, он не их проверял.
Келтан старательно избегал взгляда Кольтиры, словно не хотел спровоцировать бешеного пса на нападение. Нет, он не нападет и не попытается защититься! Он больше не служит злу, он больше не чудовище, несущее смерть!
- Нет, Келтан? Ножик для красоты носишь? - спросил Кольтира, пряча глухую тоску за насмешкой. Он повернулся к двум людям в гербовых накидках Серебряного Рассвета. - Вы двое, помогите ему.
Те тоже покосились на Фордринга. Тот не давал распоряжений насчет пленных, решал политические вопросы с исцеленным им Максвеллом Тироссом, лидером Серебряной Длани, и с Дарионом Могрейном. И что теперь? Глава ордена команды не дал, Свет не убил, а у самих кишка тонка? Недавно, вроде, посмелее были.
- Свет… не испепелил вас всех на месте, - произнес один сначала медленно и неуверенно, но потом его голос стал тверже, - а освободил от воли Короля-Лича. Значит, так надо. Это ваш шанс на искупление.
Какое еще искупление в их случае? Но, похоже, малодушно сдохнуть, не возместив ущерба, сбежав от расплаты за свои преступления - это непозволительная роскошь для рыцарей смерти теперь. Что им уготовят?
- И вообще помалкивал бы лучше, - добавил второй паладин, за спиной которого прятался Келтан. - Раскомандовался тут.
Келтан нервным движением ощупал свое горло, воздействовал на него Светом, а потом пробормотал, что должен идти помогать раненным. И удрал подальше от Кольтиры. Тот проводил его взглядом и заметил, что Тассариан пялится на него самого. Призрак Киллорена пропал. Что он сказал сыну? Тоже что-то о шансе на искупление? С внезапной, острой и леденящий как саронитовый клинок завистью Кольтира вспомнил, что Киллорен с самого начала разговора не забрасывал сына обвинениями, не обдавал презрением, не называл предателем. Значит, простил или дал понять, что прощение возможно. Кольтира скривился и отвернулся от Тассариана.
Его взгляд наткнулся на Датуру, застывшую, словно ледяное изваяние, с высоко поднятой головой. Потом на кал’дорея. Тот так и стоял на коленях и обхватив руками голову, негромко, но горестно стонал:
- Язмина! О, Язмина! Я убил ее. Собственными руками. Уби-и-ил!
А ведь Кольтира слышал об этой Язмине. Одна из бойцов Серебрянного Рассвета. Она была пленницей Алых в той часовне, где должны были казнить Кольтиру и других рыцарей смерти. Серебряные после ухода Кольтиры и его помощников так и не сумели освободиться, и их казнил отряд Чумопала. И Чумопал провел кал’дорею внезапную проверку лояльности как раз с помощью вот этой Язмины, которая была тоже из народа ночных эльфов и наверняка знала кал’дорея лично, раз они когда-то служили одному ордену. Чумопал действовал по своей инициативе, но потом отчитался начальству и был награжден.
А кал’дорей проверку прошел успешно. Подробностей Кольтире не рассказывали, но там и так все было ясно. Метод, в принципе, стандартный. Когда-то Кел’Тузад спрашивал у него самого, кого он любит, и этот вопрос тогда показался Кольтире насмешкой. Но на самом деле в Плети именно так и проверяли, не осталось ли прежних привязанностей, которые могут подтолкнуть к предательству. Дариону такие же вопросы, говорят, задавали. И многим другим. Ну а кал’дорею пришлось еще и доказать на деле.
Кольтира понимал, что тот сейчас чувствует - сам же убивал своих соратников. Он мог назвать больше, чем одно имя. Накиэль. Станлод. Эйворн. Наверняка еще кто-то. “Перед лицом Солнца и братьев по оружию, клянусь…”. Эонис и Эредит, хотелось надеяться, сумели выжить. Нет, Эонис точно мертва. А до дуэли с Эредит осталось меньше года. Она-то точно не откажется от сомнительной чести замарать в его гнилой крови руки…
- Мы сразимся с Артасом, и стены Цитадели Ледяной Короны падут! - провозгласил Фордринг, только что объявлявший о реформах в рядах паладинов и создании единого Серебряного Авангарда, который отправится в Нордскол.
- За это же ратуем и мы, - проговорил Дарион. Теперь его голос звучал не столь хрипло, как в то время, пока он владел Испепелителем. - И хотя для нас нет места в вашем мире, мы будем биться за то, чтобы низложить Короля-Лича. Клянусь!
Дарион прав. Только ради того, чтобы отправить их на войну с Королем-Личом, им могут разрешить существовать дальше и не в виде запертых подопытных зверей. Связи этого бывшего паладина, возможно, позволят им… Позволят что? Выкрутиться? Не сдохнуть? Стать мирными соседями живым? Нелепо…
- Мы отомстим! - кричали рыцари смерти. Кольтира узнавал знакомые голоса, видел, как многие воздевают клинки к небу, произнося клятвы о мести.
- Мы отомстим, - повторил Кольтира, не чувствуя никакого смысла произносимых звуков.
Отомстим… Громко сказано. Кому они собрались мстить? Королю-Личу? Себе бы сначала отомстили. Артас не нарушал клятв, он просто враг, а Кольтира - предатель. Это еще хуже, так казалось ему. Он сам и другие рыцари смерти заслуживали казни. Но паладины… просто отпустили их.
Дарион отдал кое-какие распоряжения, наскоро договорился с Фордрингом о дипломатической поддержке и скомандовал рыцарям смерти идти за ним отбивать у Плети Акерус. Там оставались защитники, но не много.
По пути возвращающимся рыцарям смерти попадались упыри, зомби, варгулы и поганища, попавшие в зону действия сияния и потерявшие связь с Королем-Личом.
- Мы собираемся отомстить Артасу за все, что он с нами сделал - сказал Дарион группе таких ошарашенных существ.
Те присоединились к его отряду, и некоторые рыцари смерти стали повторять эти слова другим встречным. Кольтира сбился с шага, поймав взгляд одного из вурдалаков. Печальный и удивительно осмысленный взгляд, словно это была не безмозглая нежить, а разумный немертвый человек, наподобие Отрекшихся, только изуродованный темной магией. Услышав обещание отомстить, тот кивнул и поплелся в хвосте отряда. Может, действительно жаждал мести. Может, просто по этим словам понял: свои.
Помимо этого “мы отомстим” рыцари смерти не говорили ничего. Они все уходили из Акеруса торжествующими, предвкушающими кровавое развлечение. Беспощадной силой, готовой сеять страдания и смерть. Возвращались ошеломленными, раздавленными, жалкими. Как потерявшиеся, неприкаянные дети, и мальчишка Дарион - будто бы старший из этих детей.
Кольтире казалось, что они просто цепляются за эти слова о мести, чтобы скрыть растерянность, чтобы не думать о собственной вине. Месть - это приемлемый ответ на вопрос, что им делать дальше, раз благородные и доблестные паладины не хотят марать о них руки.
“Мы отомстим”, - мысленно сказал Кольтира себе. “Мы отомстим”, - повторял он на каждом шаге, чтобы вытравить из головы прочие мысли. “Мы отомстим”, “мы отомстим”, “мы отомстим”. Потом слова, многократно прозвучавшие в голове, потеряли смысл, и Кольтира начал в подробностях представлять себе смерть Артаса и разрушение его Ледяного Трона.
Это Король-Лич во всем виноват. Король Мертвых создал Плеть, Артас привел ее в Квель’Талас. Кольтира не знал, чья вина больше и кому нужно мстить первому, но, к счастью, сейчас это было одно существо. Существо, которое надо остановить, пока оно не уничтожило все государства в Азероте и не поработило всех жителей.
Мы отомстим. Несколько часов назад Кольтира считал, что обладает максимально боеспособным, почти неуязвимым телом, а сейчас очень остро осознавал, что является духом предателя, запертым в собственном трупе. Пусть этот труп благодаря магии не гнил и не разлагался, но думать о себе как о дохлятине было мерзко. Однако и он, и другие рыцари смерти были действительно боеспособными трупами. Они в состоянии мстить.
