То ли в очередной раз повстречавшийся со стенкой Тассариан понял, что пора прислушаться к словам Кольтиры о слабости, то ли просто решил, что настаивать бесполезно, но в последующие дни он к этой теме не возвращался.

Плеть тем временем превратила убитых в Новом Авалоне в вурдалаков и поганищ и выдвинулась к Часовне Последней Надежды. Силы сюда стягивались немалые: тысячи вурдалаков, два огромных, в десятки раз превосходящих по размерам эльфа, мясных чудовища, около пятисот поганищ. Прибыли несколько сотен рыцарей смерти, большинство из которых, правда, составляли бесполезные новички. Всего, как сообщил Всадникам Страдания командующий Могрейн, десять тысяч бойцов.

Число это было весьма условным, потому что стоящее десятка рыцарей смерти мясное чудовище, способное топтать и давить врагов даже без применения оружия, считалось за одного бойца, так же как и упырь, с которым мало-мальски обученный смертный воин в состоянии справиться. А вот яростная и послушная Стерва, куда более полезная в битве чем десяток выведенных некромантами усиленных вурдалаков, вообще не считалась за бойца.

Такая огромная армия против нескольких сотен смертных - это нелепо, но у Могрейна были причины перестраховываться. В Часовне Последней Надежды собрались сильнейшие заклинатели Света со всего Азерота, которые могут разить противников на расстоянии и дезориентировать превосходящих их по силе рыцарей смерти. Они хорошо знали местность, ожидали нападения и, возможно, кое-где установили ловушки. Сама земля вокруг часовни была необычной, по ней не распространялась чумная зараза, и многие темные заклинания там могут попросту не сработать. Повелителю нужна была только победа, и Могрейн воспользовался всеми ресурсами, чтобы не оставить паладинчикам шанса.

Армия строилась, ожидая сигнала к атаке. Кольтира обернулся, осматривая войско. Новичков он не помнил ни по именам, ни в лицо, но среди них попадались и знакомые из “старой гвардии”, как выражался Орбаз, который даже ушастых эльфов презирал меньше, чем новообращенных бывших паладинчиков, не умеющих самостоятельно выбрать руны для своего клинка.

Кольтира увидел Насса и Стефана, о чем-то вполголоса переругивающегося с Датурой. Датура казалась Кольтире идеальной кандидаткой на роль Всадницы Нечестивости: она не только была сильна в этой сфере магии, но и превосходно дополняла бы способности других членов команды своими научными знаниями и искусностью в обычных чарах. Иллюзии, ловушки, защита всякая, а еще она могла бы вестниками связь держать. Кольтире даже почти удалось убедить в этом ревнивца-Тассариана и расиста-Орбаза, но Датура отказалась сама. Сейчас, заметив, что Кольтира на нее смотрит, она приветственно кивнула ему, что почему-то вызвало у Стефана вспышку негодования.

Неподалеку от Датуры восседала на бледном как смерть коне Джейд. Она поигрывала оружием и предвкушающе скалилась. Вернув себе чутье, она не стала одной из сильнейших, но больше не была слабачкой. А в Акерусе, на фоне многочисленных необученных новичков, многие из которых тоже почти не владели магией и с трудом осваивали приемы использования вложенной в них некротической энергии, Джейд и вовсе неплохо смотрелась. Злоба и ненависть, не находившие выхода, пока она была вынуждена молчаливым хвостом таскаться за Датурой и даже в бою против живых постоянно быть настороже, теперь вырвались на свободу. Джейд по праву считалась одним из самых жестоких рыцарей смерти. Она почти не играла со своими жертвами, убивала молча и быстро, но всегда мучительно. Со сражений она приходила облитая кровью врагов до кончиков ушей.

Керитоз тоже стал значительно сильнее, был повышен в звании и теперь являлся правой рукой Раздора. Сейчас он натягивал на лук тетиву - собирался сначала пострелять по паладинчикам с дистанции. Кольтира поймал настороженный взгляд Верета и ненавидящий - Маргрейва. Он показал им обоим неприличный жест и продолжил осматривать армию. Минкс. Таланор во главе небольшой группы наездников на костяных грифонах. Кал’дорей, заметно более долговязый, чем большинство рыцарей смерти, даже когда сидит верхом. Он сначала подъехал к Таланору и что-то спросил, а потом счел необходимым лично доложиться Могрейну о прибытии своей пронырливой персоны. Торваль. Алистра. Подчеркнуто не замечающие друг друга Зор’бе и Вайя.

Приблизился Тассариан, и в бедро Кольтире приветственно ткнулся носом Сумрак. За ним теперь ухаживал скелет, а еще к нему все еще ходила поговорить Вайя, хотя Кольтира велел ей только один год этим заниматься. Но избалованная скотина Сумрак требовал внимания и от нее, и от скелета, и от Тассариана, и от Кольтиры. Приставучее животное. Стерва, недовольная, что к ее хозяину лезут, укусила Сумрака за бок, вырвав клыками кусок плоти. Тот попытался ответить тем же, но получил кулаком между ушами от Кольтиры и, обиженно фыркнув, отвязался.

Зарядил дождь. Капли уныло застучали по разлапистым веткам начавших высыхать от чумной заразы елей.

- Небо оплакивает опустошенные земли, - прохрипел Дарион. - Скоро и жалкие слезы Азерота прольются на нас дождем.

Кольтира ухмыльнулся. Некоторые паладинчики как при жизни любили пафосно вещать о чем-то поэтичном, так и после смерти не оставили старых привычек. Наконец, с Ядовитой поляны прибыла еще одна группа поганищ, и Дарион, оглядев свое войско, дал сигнал к атаке.

Три сотни Серебряных выглядели жалкой горсткой по сравнению с воинством Плети. Вурдалаков и поганищ было так много, что они больше мешали, путаясь под копытами Коней Смерти или перекрывая обзор своими тушами. У Часовни собрались сильнейшие заклинатели Света, но даже их щиты не выдерживали натиска сотен ударов. За несколько минут число живых уменьшилось на треть.

- Максвелл Тиросс повержен! - закричал кто-то из рыцарей смерти.

Этот человек, Максвелл Тиросс, был одним из лидеров Серебряных наравне с Тирионом Фордрингом, считавшимся сильнейшим среди паладинов.

Всадникам Страдания было велено сопровождать Дариона и в бою. Кольтира предпочел бы сражаться, никому, кроме Тассариана, не подчиняясь и не отвлекаясь на то, чтобы постоянно быть под рукой, но помогать командующему - это, разумеется, более почетно. С приказом можно послать какую-нибудь тень, но она не сможет сориентироваться на месте и уточнить его в зависимости от обстановки. Можно отправить более сообразительных банши, но упыри и поганища не будут их слушаться. Без опытных рыцарей смерти никак.

Проверить, почему на левом фланге не происходит продвижения Дарион отправил Орбаза, но Тассариан велел Кольтире тоже пойти с ним. Поймав взгляд Орбаза, Кольтира ухмыльнулся. Здесь, на освященной земле, плохо работали темные чары. Тассариан больше полагался на силу оружия, Кольтира - на магию Льда, а вот возможности Всадника Крови у часовни были значительно ослаблены. Тот сделал каменное лицо - он, разумеется, понял, что ему навязывают телохранителя.

Растолкав упырей, Кольтира и Орбаз обнаружили причину задержки. Паладин с сияющим так ярко, что слепило глаза, оружием, отбивался от двух рыцарей смерти - ничего толком не умеющих новичков, в обычных, наскоро выкованных грубых доспехах. Паладин отражал их атаки с легкостью. А толпа поганищ, окружившая сражающихся, только мешала друг другу и рыцарям смерти своими тушами и топорами. Орбаз скомандовал всем разойтись, и оба Всадника Страдания атаковали паладина. Тот не то чтобы был особо хорош во владении оружием, но его щиты Света были непробиваемы и держались на нем долго, а бело-желтые вспышки летели от него во все стороны так часто, словно у этого парня было не меньше четырех рук, а магический резерв стал вдруг бесконечным. Кольтире удалось сковать его ноги Ледяной Звездой, но все прочие атаки оказались бесполезными.

- Отойди от него, - велел Кольтира Орбазу, все еще пытающему пробить щит ударами клинка.

- Не указывай мне! - огрызнулся тот, а паладин не замедлил подлить масла в огонь.

- Бегите, отродья Тьмы! - выкрикнул он, прячась в коконе Света. Даже не запыхался, гад. - И передайте своему трусливому Повелителю, чтобы убирался обратно в свой Нордскол и носа не казал оттуда!