Я повернулась и увидела, как он подходит ко мне с веселым выражением на лице.

— Потому что я буду не в том состояние, чтобы познакомиться с твоей семьёй в эти выходные, тем более вести разговоры или даже сидеть, облокотившись на обеденный стол.

— Ой, — сказала я, — а когда ты впадаешь в спячку? — мой голос затих, когда это странное слово слетело с моего языка.

Он взял свой сотовый со стола и открыл календарь.

— В четверг, двадцать седьмого.

— Это день Благодарения, — сказала я.

— В четверг и пятницу мы не учимся.

Как жаль, что тебя уже не будет рядом.

— Часы тикают для всех, особенно это касается таких как я.

Прости.

— Ладно, а что, если успеть до четверга? — спросила я.

— Сегодня понедельник.

Тогда как насчет завтрашнего вечера?

Он кивнул.

Это будет считаться.

Свианием.

Итак.

.

.

— Я познакомлюсь с твоими бабушкой с дедушкой? Во что мне лучше одеться? — поддразнивал он меня.

— Я думаю, что бы ты не надел, не считая мешка для трупов, на тебе будет смотреться замечательно, — рассмеялась я, и повернулась к его коллекции портретов.

Среди застреленных в голову ангелоподобных детей, солдат с носилками, и юношеского хулиганья, была одна черно-белая фотография девушки-подростка.

Её темные волосы были уложены в прическу в стиле сороковых годов и она была одета в цветочное платье с прямыми плечиками.

Обе её руки были подняты с одной стороны, где за ухо была заправлена маргаритка.

Её темные губы игриво улыбались.

Она была потрясающей.

— Кто это? — спросила я, хотя уже знала ответ, прежде, чем слова сорвались с моих губ.

Винсент подошел позади меня и положил свои руки на мои.

От него пахло свежестью, лавандовым мылом и каким-то мускусным шампунем.

Я облокотилась на него и он обнял меня.

— Это Элен, — нежно сказал он.

— Она была красивой, — пробормотала я.

Он положил свой подбородок мне на плечо, нежно поцеловав меня.

— Пока я не встретил тебя, я и не помышлял ни об одной женщине, кроме неё.

После её смерти, я посвятил свою жизнь мести.

Услышав боль в его голосе, я спросила, — Ты нашел тех солдат?

— Да.

— Ты их.

.

.

— Да, — ответил он, прежде, чем я успела продолжить.

— Но этого было не достаточно.

Я должен был последовать за каждым жестоким негодяем, кого смог найти и даже когда худшие из оккупантов и коллаборационистов ушли, этого было бы не достаточно.

Сложно воспринимать Винсента как убийцу, и неважно кого он убивал человека или ревенента.

Хотя теперь, когда я увидела как сражался Винсент, я понимала, что он и его близкие возможно даже способны повести за собой армию.

Но каким человеком нужно быть, чтобы прожить больше полвека, думая только о возмездии?

Круто, вот она опасная грань, которая так привлекала и пугала меня — у неё была причина.

Теперь я знаю, что это было.

Я представила его лицо перекошенное от ярости и содрогнулась при мысли об этом.

— Кейт, в чем дело? — спросил Винсент.

— Ты бы предпочла, чтобы я снял её фотографию? — я поняла, что всё еще смотрю на портрет Элен.

— Нет! — сказала я, поворачиваясь к нему лицом.

— Винсент, нет.

Она часть твоего прошлого.

Меня не пугает, что ты всё еще думаешь о ней.

Но как только эти слова слетели с моих губ, я осознала, что гу

я страшилась этой красивой женщины.

единственной любви Винсента.

Даже несмотря на то, что прическа и одежда надежно её держали в прошлом. Прошло уже семьдесят лет, а он все также хранил её у себя в памяти, и это повлияло на то, что сделал или не сделал, с тех пор как её не стало.

— Кейт, это было давно.

Иногда мне кажется что это было только вчера, но в обычно у меня такое чувство как будто это было в другой жизни.

Это и было в другой жизни.

Элен больше нет, и я надеюсь, что ты мне поверишь, что у тебе не составят конкуренцию ни она ни кто-нибудь еще.

Он выглядел так, как будто собирался еще что-то сказать, но никак не мог решить как.

я не стала на него давить.

Меня устраивало, что мы закончили с темой об экс-возлюбленных.

Я взяла его за руку и увела от фотографий.

И хотя портреты остались позади, мое чувство тревоги никуда не ушло.

— Устраивайся поудобнее.

— Я сейчас вернусь — сказал он и вышел из комнаты.

Я обратила своё внимания на книжные полки, на которых вперемешку стояли книги на нескольких языках.

Большинство на английском.

А у нас оказывается похожие читательские предпочтения, подумала я, улыбаясь.

Заметив ряд пухлых фотоальбомов на нижней полке, я достала один и раскрыла.

На внутренней стороне обложки было подписано от руки 1974-78. Я захихикала, когда начала пролистывать фотографии, на которых Винсент был одет как хиппи, а волосы были длинными и он носил бакенбарды.

Даже несмотря на этот нелепый вид, он был также красив как сейчас.

Этого ничто не могло изменить.

Перелистнув страницу, я увидела Амброуза и Жюля стоявших вместе в соперничестве с огромным афро.

А на другой странице, Шарлотта одета и накрашена в стиле Твигги, на ней было микро-мини платье. Рядом с ней стоял Чарльз, похожий на Джима Моррисона в подростковом возрасте: неопрятные волосы, без рубашки, с рядами ожерелий из бисера.