Что касается Поэта, то на его счет сейчас не было никаких сомнений. В его взгляде перекатывались различные округлые предметы, и то, что он грыз карандаш, никоим образом не предвещало того, что собственник этого карандаша вот-вот перерисует в тетрадь шар и перепишет все необходимые формулы.

— А на следующем уроке мы снова услышим, что кто-то там, сзади, не понимает? — довольно раздраженно спросила учительница.

Поэт сразу очнулся. Он понял, что речь идет о том, быть или не быть.

— Ни в коем случае, — пообещал он, отложил карандаш и крепко схватил авторучку, — круглые формы — это нечто самое прекрасное на земле.

— Договорились, — ответила учительница. — Мы с тобой поговорим об этом в следующий раз. Очень тебя прошу, не провоцируй меня на нечто более острое, конусообразное.

Поэту сразу стало ясно, что в следующий раз у него будут большие сложности. Но он сразу же нашел себе быстродействующее внутреннее утешение, что самые замечательные в мире стихи до сих пор всегда рождались под воздействием трагической нелепости жизни.

Теперь необходимо упомянуть еще только то, что Миха, выходя из класса, хотел мастерским ударом левой показать, какими исключительными аэродинамическими свойствами, отлично подходящими для полета по коридору, обладает рюкзак одноклассника. Все бы было в порядке, если бы рюкзак из-за безответственного бесстыдства некой высшей силы не угодил прямо по зубам пожилого учителя истории. Тот как раз возвращался из стоматологической клиники, где ему поставили новый зубной протез, и стремился как можно скорее снова включиться в воспитательно-образовательный процесс.

На фоне всего этого сообщение о том, что во время урока химии в лаборатории при образовании гремучего газа у Пики в руках разорвало колбу, осколки которой сбили учителю очки с носа, что способствовало получению Пикой своего первого кола, в принципе совсем пустяк.

29

В дачном домике Пики на море редколлегия решила собраться несмотря ни на что. Было условлено, что неофициальное начало встречи состоится уже в пятницу вечером, а официальное — в субботу до обеда. Дело в том, что все не могли поместиться в раздолбанном стареньком джипе, который Жан одолжил у своих друзей; преимущество, разумеется, отдавалось девочкам, которые не боялись сквозняков, ведь проржавевший корпус буквально весь продувался сквозь видимые и невидимые дырки. Коцка, Размеш, Армани и Байси полагались на автостоп. Точнее, Армани и Байси полагались на неотразимые улыбки девушек. Поэт и скрытый в тени его величия Миха отправились поездом, чтобы потом последние несколько десятков километров до пункта встречи преодолеть на местном автобусе. Поэт слегка безответственно по отношению к вверенному его попечению малолетке подошел к вопросу о расписании движения, и поэтому ночь с пятницы на субботу он, облаченный только в слишком короткий пуловер, вместе с Михой провел на скамейке у железнодорожного вокзала, тщетно пытаясь заснуть. Безошибочное предчувствие Пики по поводу состояния здоровья школьных наставников оказалось абсолютно точным. Ни один из них даже не подтвердил своего участия во встрече на побережье, не говоря уже о том, чтобы приехать на нее. По правде сказать, они и не были об этой встрече оповещены.

Дом с прилично запущенным садом, который был призван дать кров исторической встрече членов редколлегии газеты «МЭГА», стоял на скалистом склоне холма у вроде бы спокойного морского залива. Внутри залива располагалось маленькое озерцо с пресной водой, тонкой полоской суши отделенное от моря; летом бóльшую часть своей береговой полосы оно гостеприимно предоставляло обитателям «дикого» палаточного лагеря. Здесь же притулился и деревянный ларек, где можно было купить напитки. В период летнего сезона оттуда каждую ночь доносилось громкое пение. Обитатели близлежащих, в большинстве своем дачных домиков, даже если они разбирались в музыке, спать, конечно, не могли; всякий раз они вновь и вновь убеждались, что с приходом нового утра, страсть к пению росла в людях, у которых абсолютно не было слуха, но зато были огромное желание петь и крепкие голосовые связки.

Отец Пики, пока он не расстался со своими женщинами, порой заявлял, что этот ор, уже после ухода певцов-любителей, пытались повторять сотни лягушек, к осени успевавшие расплодиться в огромном количестве.

Боба, Пипи и Гения на место действия под вечер подбросила старшая сестра Боба, у которой были дела в вузе ближайшего городка. После некоторых размышлений Боб решил не приглашать Бибу ехать с ними, поскольку ему надоели двусмысленные замечания сестры.

— Вот это место? — воскликнул Гений, когда они по узкой извилистой дороге вырулили к дому и у ворот заметили железную старушку Жана. В ее тени, раскинувшись, возлежал Жан, он делал вид, что работает, и матерился так, что уши вяли. Паркуясь, он наехал на огромный гвоздь, и задняя покрышка испустила свою дряхлую душу. Конечно, у него не было ни запаски, ни прибора для того, чтобы ее залатать… Он только изрыгал ругательства. Но, видимо, этого было недостаточно, чтобы покрышка снова стала целой и невредимой.

Прибывшие начали выгружать свои вещи из багажника. Пипи неосмотрительно бросил свой рюкзак прямо на камень, так что бережно завернутые в полотенца бутылки в нем бесстыдно звякнули.

— Что я слышу, я не ошибаюсь? — спросила сестра Боба и потянулась, чтобы посмотреть.

— Ты не ошибаешься, но это совсем не то, что ты думаешь, — отозвался Боб. — Разве не так, парни?

— Да! — воскликнул Пипи.

— Нет! — крикнул Гений.

— Ну, а я что сказал? — спросил Боб.

Сестре было ясно, что ситуация еще не столь опасна, чтобы уже начинать бить тревогу.

В этот момент из-под автомобиля весь в ныли вылез Жан. Он был по пояс голый, а на костях играли редкие перепачканные мышцы.

— О мадам, — галантно обратился он к ней. — Вы останетесь с нами? Это было бы до определенной степени решением…

Потом он оглянулся на ребят.

— Здравствуйте, господа. Моей тачке кранты. А как у нас дела? Мы в форме или как?

— В форме! — в один голос закричали Боб, Пипи и Гений.

— Я все-таки поеду, — сказала сестра Боба. — Если позволите. Увидимся в воскресенье после обеда. Не нужно плакать. Но можно помахать мне вслед платочками!

Она села в машину и уехала.

— Знаешь, а у тебя сестра, правда, что надо, — из рассерженного Жана проглянул старый добрый Жан.

— Возможно, — согласился Боб. — Проблема в том, что у меня в запасе еще четыре.

Жан только странно посмотрел на него и ничего не ответил.

Тут из дома вышли Шпела, Биба и Пика. Они были в купальниках и прекрасно смотрелись на солнце.

— Вот это да! — воскликнул Гений. — Неужели нимфы приглашают нас в райские воды?

Нимфы осыпали поцелуями подставленные потные мальчишеские щеки.

— Да! — воскликнула Биба. — Мы идем купаться. Вода еще теплая.

Пипи наклонился к сумке и стал копаться в ней.

— О, мать твою! — закричал он затем. — Виски Жана есть, а плавок нет. О, мать твою, как я мог их забыть?

— Легко, — утешил его Гений, — мы будем работать головой, будем делать газету. Плавки для этого не нужны. Пойдем к морю.

Они сложили свой багаж на веранде, закрыли дом и отправились на пляж. Длинный деревянный мол уходил далеко в море. Был абсолютный штиль. Не ощущалось ни единого дуновения. Солнце стояло еще высоко, играло лучами на гладкой поверхности воды и било в глаза.

— Вода, правда, теплая? — спросил Гений.

— Конечно, — кивнула в ответ Биба.

— А я без плавок, — вздохнул Пипи.

— Разве это проблема? — спросила Биба, моментально стянула с себя свои тоненькие полоски, называемые купальником, и грациозно нырнула с мола в воду. Мгновение, к сожалению, не остановилось и не запечатлелось в вечности, так как солнце было вопреки всему довольно ярким, но картина была без сомнения прекрасной.