- Ради всего святого, - перебил я. - Пары хотя бы разнополые были?

- Как правило, - сказала она. - Для этого и существуют в штате рыжие огнеупорщицы. Так я крещение приняла.

- Умри, Дионис, круче не поблудишь, - восхитился я.

- Но огнеупорщицы всегда выдерживали натиск.

- Нет, в пресвитеры я не гожусь. От свальни с вами увольте меня. Этот Свами-майор только тебя - или?..

- Ах, он считал меня своим долгом, и только меня. И это называется карусель, а не свальня. Там выносливость требуется. Я однажды не вынесла и понесла, потому что во всей этой карусели все забывали о мерах предупреждения и предосторожности. Я поначалу обрадовалась, думала, Альбертик у нас будет. Но он сказал, что не время беременеть. Да и вообще, младенцев называл вонючками. Мол, только вопли от них, и где лестью, где доблестью сумел меня убедить. Так что Альбертиком мы аборт сделали.

- Сочувствую, - сказал я, и кажется, искренне. - Однако, насчет огня. Секты Гасителей, я слыхал, давно где-то есть, но не у нас. Огнепоклонников и пироманов везде и всегда хватало. А вы и гасители и возжигатели в одном лице?

- Огонь - стихия пока что неуправляемая. Но кто-то должен его контролировать. Вот мы и взялись. А когда получим его себе в монопольное пользование, вот тогда и увидите, товарищ майор.

- Подполковник, - поправил я.

- Нам уже, кстати, кое-что удалось. Например - через пожарных инспекторов - запретить продажу спичек в подконтрольных ВПЧ магазинах. Сначала детям и психам, а потом и всем. - Мне пришла на ум Танечка с ее спичками и попытками человека поджечь, и я про себя решил, что мера, пожалуй, правильная. - Наша цель - Всероссийская Оргия, - сказала Маринка. - Очищение и катарсис через нее.

- Почему не мировая? - спросил я, заинтересованный этой затеей майора: оргией, как убийством, всю страну повязать. - Первая Мировая Оргия - каково звучит, а? ПМО.

- Ах, нет, он был реалистом и на мировые оргии не притязал. Насчет ПВО, всероссийской, то есть - да, у него устремления были. А дальше, говорил он, пусть наши преемники мировой пожар раздувают. А раздув - только следи, чтоб не потухло, постоянно подливая масло в огонь.

Я догрыз свою часть кролика, кости же бросил псу. Тот жадно на них накинулся, несмотря на то, что позавтракал сусликом. Видно, этому жертвенное, с огня, тоже больше приходилось по вкусу.

- Какова же роль собак все-таки? - спросил я. - Зачем вы жестоко их?

- Разнообразная у них роль. Ненависти, если они не кусали его, он к ним не испытывал. И наоборот, считал даже землю чем-то вроде собаки. Этакой Жучкой, насекомоносителем. А люди все и животные - словно блохи в собачьей шерсти, жители этой Жучки. И радения, малые, одновременно с изгнаньем стыда чем-то вроде изгнания блох были.

- Собаки, между прочим, первые вышли в космос, - сказал я. - А уж потом обезьяны и человек.

- Он еще говорил: древние люди, изгоняя из себя дьявола, что-то напутали. Дьявол так и остался, а сами люди внедрились в собак. И теперь, чтобы дух человечий из собаки обратно извлечь, хлыстом их приходится потчевать. Потому что одним только хвостом собаке не справиться. Любой, имеющий хлыст или хвост вам скажет, что это далеко не одно и то же. И это неправда, что говорят невежды, будто мы собаке молились. И что, якобы, пожирали их. Пожарная служба и так собачья, а тут еще наветы и клевета.

- Что еще говорил майор про собак?

- Он говорил, что человеку свойственно кого-нибудь ненавидеть. Что сумма симпатий и антипатий в нас постоянна. И чем меньше любви, тем больше злобы. А объект, на кого злобность свою слить, всегда подворачивается из ближайшего окружения. Так лучше, чтоб перенос антипатий на собак осуществлялся, а не на людей.

- А что вы с Кесарем не поделили?

- Да в Кесаре ли дело? Тут и другие секты отбирают электорат. Весь народ между ними распределен. Неохваченных днем с огнем не найдете. Беседники, бесстыдники, беспробудники. Все алчные. Бессребреников не осталось почти. И на все наши воззвания и призывы - глухая нетовщина: мол, нет и всё. Бухтатый и его шалопуты - эта социальная группа самая непримиримая к нам. Кидают тухлыми яйцами, а у нас яйцо - самая нечистая пища. Гильдия парикмахеров - так те горла режут бритвой клиентам от уха до уха. С нашим Пожарным Депо Железнодорожное Депо соперничает. Те используют для своих спекуляций сеть железных дорог. Зам министра страны аж из самой Москвы по путям сообщения к ним прильнул. А железнодорожные акции - скупили скопцы.

- У путей сообщения тоже свои радения?

- Да какие радения. Разве сравнить нашу обрядность и их? Становятся в две стены и сопят друг на друга. Кондуктор возглашает: 'Окропиши мя иссопом' - вот и сопят. У них кондукторы вместо епископов. И в газетном в лозунге - 'Окропиши...'. А у нас - 'Из искры - пламя'.

- Начать искрой и кончить заревом, - сказал я. - А газета 'Искра' - похоть раздуть?

- Что 'Искра'? Если сравнить огонь с громом небесным или ревом господним, то искра - писк. А они от нас отнимают не только потенциальных членов из состава мирян, но и деньги. Если еще год назад один пожарный инспектор - на рясу батюшке - за день тысячи с мирян собирал, то теперь только сотни, да и то не каждый инспектор и не каждый день. Ряды членов добровольных пожарных обществ, принудительных тож, редеют стремительно. Хотя мы открыты для всех и готовы объединиться со штундистами, например, чтоб были штундохлысты. Мы даже радения совместно устраивали, ВПЧ и СВЧ, под лозунгом: 'Да случится чудесным образом единство'. СВЧ - это северо-восточная часть, тоже пожарная. Но единства так и не случилось, и ничего чудесного не произошло. Масонскую ложу пытались к единству привлечь, но эта лоджия вовремя скрылась, ограбив мирян. Если бы бог не смешал языки и понятия о прекрасном, то плерома и единение вокруг нас вполне были б возможны. Все бы непременно объединились, обладая взаимопониманием, а объединившись, стали б на место бога. Место которого, кстати, пусто, потому что он умер давно, задолго до появления первого человека. Свалился с небес, при ударе о землю распавшись на инь и ян. Так появились люди и расползлись по пещерам.

- А как же власти смотрели на ваши карусели? Неужели попыток не делали прекратить? Я б прекратил.

- А они не обо всем догадывались. Вот только милиция взялась преследовать нас за храмовую проституцию. Храмовая, действительно, имеет место. Я так и доложила милиционеру, когда еще под его влияньем была. Но используют для храмовой проституции в основном хромых. Это его немного успокоило. Тем более что денег за это мы не берем, и корыстная подоплека в этом деле отсутствует. Просто считается, что это необходимый ритуал. Ибо сам бог, взяв женщину в левую руку, а мужчину в правую, соединил их. Вот и соединяли население посредством тех храмовниц.

- Огнеупорщиц?

- Нет, это совершено другие. Те рыжие, а эти - какие попало.

- Как же он взял и соединил, если умер задолго?

- А так, - отрезала рыжая, видимо, сама не понимая в этой теософеме ни аза, хотя и продолжала сыпать слова: перевоплощение, возрождение, бессмертие. Готовность к самосожжению. - Я это не все поняла, - наконец призналась она. - Не успела. Это так глубоко, что не под силу.

- При желании можно и в дождевой луже глубину найти. Особенно если вода мутная.

- Да и не обязательно все понимать. Хлещись себе, знай, покуда дух из тебя вон - не воспарит ради свободного созерцания господа. Чтобы душа, выйдя на свободу из тела с чистой совестью, могла без стыда и безвинно в очи ему глядеть.

Вот, опять. Если умер он, то кому глядеть?

- Катастрофа накатывает, - мрачно пророчествовала Маринка, идя впереди и не оглядываясь. - Конец мира уже недалек. Угасание света уже началось, и ныне он не так ярок, как во времена добродетели.

- Будет потоп? - спросил я.

- Потоп уже был и благополучно пережит человечеством. Благодаря тому, что человек очень текуч. Потому что его организм состоит в основном из воды и лишь у архангелов - из огня и гнева на нас. Миру нужно очищение огнем, прежде чем ему совсем пиздец придет. Но это должен быть чистый огонь. Ибо грязным только небо коптим. Греем небеса понапрасну.