Они остановились перед алтарем, Лейн внимательно окинул собравшихся, несмотря на рабочий день, выкроив время, придя сюда даже со своими маленькими детьми, просто чтобы отдать дань уважения этой потрясающей женщине.

Ему тяжело было представить, что кто-то мог осуждать ее за то, что она убила их отца. Она оказалась именно той положительной силой, которая смогла вытащить часть адского зла, из их семьи, возможно, отец бы не пережил свой инсульт. Но в любом случае, мисс Аврора все время видела его злость, ярость и ненависть, и была свидетелем царствования террора в этом доме, где поселилась печаль и страх до тех пор, пока она не вытащила их.

И только она могла пойти на это, потому что такой она была.

Лейн подумал о своей матери и Гэри МакАдамсе. Эдвард и Саттон тоже теперь счастливы. Он и Лиззи, Джин наконец-то заключила мир с Амелией и продвинулась вперед сообщив Самюэлю Ти., что он отец ребенка.

Действительно, мисс Аврора фактически сплотила и восстановила семью… после того, как чертовски столько лет Уильям ни во что не ставил и не считался ни с женой, ни со своим подрастающим поколением.

Нет, решил Лейн, подавленный количеством пришедших, глубиной любви и нескрываемым трауром по ней. Никто, ни он, ни кто-либо не осуждал и не обвинял его маму, что она таким образом позаботилась о своей семье, больше оплакивая ее, нежели того человека, который получил то, что получил.

«Скажи мне, кто грешник, а кто святой», — подумал Лейн, присаживаясь рядом с Лиззи на скамью. Кто беден…

…а кто безмерно богат.

После окончания службы Лейн и племянники мисс Авроры отнесли гроб назад в катафалк. Затем последовала длинная процессия, растянувшаяся на милю, с включенными фарами машин, по извилистым улочкам к Киндерхук, кладбищу, расположенном на дальней окраине Вест-энда.

Семья Томс была очень большой, поэтому они занимали большую площадь на кладбище, Лэйн припарковался и вышел из машины, выискивая глазами Эдварда и Саттон, пока Лиззи, Амелия и Джин выбирались наружу. Увидев брата, он помахал ему рукой.

— Прекрасная служба, — произнес Эдвард, обнимая его.

Саттон кивнула.

— Великолепная. Пойдемте. Привет, Лиззи, Джин… привет, Амелия.

Звук двигателя мощного мотоцикла привлек всеобщее внимание, Лэйн покачал головой, как только Макс остановил свой байк. На нем были чистые черные джинсы и такая же чистая рубашка, застегнутая на все пуговицы, что казалось настоящим чудом: не было ни одного пятна и потертости.

— Я не думал, что ты приедешь, — произнес Лейн, как только парень подошел к ним. — И тебе идет стрижка.

Макс смущенно отвел глаза, а потом попытался сосредоточиться на брате.

— Мне захотелось прийти и попрощаться должным образом.

— Я рад, что ты здесь. — Лейн похлопал его по плечу. — Так и нужно.

Макс поздоровался со всеми, а затем пришло время им присоединиться к другим под тентом, который был установлен над открытой могилой.

Пока они шли по траве, Лейн наклонился к парню.

— Значит, ты остаешься.

— Что? — Макс посмотрел на брата. — О чем ты говоришь?

— Ты бы не вернулся, если бы не решил остаться. Ни за что бы не вернулся. Мне кажется, ты пару дней покатался, а потом понял, что дорога тебя не совсем устраивает, не так, как раньше, потому что теперь не из-за чего убегать от сюда, из Чарлмонта, я имею в виду. — Лейн показал на свое лицо. — Кроме того, судя по тому, что ты побрился и подстригся, меня наводит это на мысль, что ты пытаешься задержать на себе чей-то взгляд, например, онколога, которая… Эй, а вот и она.

Лейн поднял ладонь, приветствуя Танешу, и улыбнулся. Глаза женщины были прикованы к Максу, как будто она не могла поверить в его преображение.

— Давай, помаши ей. — Лейн двинул локтем под ребра брата. — Иначе я сам подниму твою руку и помашу.

Это привлекло внимание Макса, и Господи, он покраснел как свекла, подняв руку и взмахнув женщине.

— Молодец. И коттедж по-прежнему закреплен за тобой, если он тебе вдруг понадобиться.

— Не уверен. Хотя. Да, думаю, я побуду здесь недолго.

Лейн посмотрел парню прямо в глаза.

— Здесь неплохо пускать корни, Макс. И теперь здесь стало безопасно. Понял? Ты в безопасности.

Макс покачал головой.

— Откуда ты знаешь…?

— Об изменениях в твоих намереньях? — Лейн хлопнул рукой по шеи мужчины, отчего тот встряхнулся. — Потому что я сам по той же причине изменил свои намерения, поэтому понимаю, что к чему. И послушай меня, ты не сможешь убежать от любви к женщине, поверь мне. Если Танеша Найс чувствует к тебе тоже самое, так действуй и сохрани ее на долго, насколько сможешь. Это перевернет твою жизнь.

— У меня нет работы.

— Ну, хочу тебе сообщить, у нас есть маленький семейный бизнес… Не знаю, в курсе ли ты? — Лейн обнял брата за плечо, и они вместе пошли вперед. — Мы делаем бурбон, настоящий, самый лууууучший бурбон…

Они подошли к остальной части семьи мисс Авроры, все взяли красную розу из вазы, стоящей на подставке. Преподобный Найс сказал очень красивую речь, гроб опустили в могилу, а затем каждый подходил и бросал розу.

Эдвард и Саттон были перед Лэйном, и Лэйн нахмурился.

Ему хотелось поймать и обмолвиться парой слов с парнем, прежде чем все собравшиеся направятся в Истерли на небольшие поминки.

Существовал еще один брат, который должен был занять свое место по праву.

Амелия шла впереди, бросив розу, потом мать, последовала примеру дочери. Они вдвоем направились в ту сторону, где стояла длинная цепочка автомобилей, уходящая вдаль.

— Мне грустно, что она умерла, — сказала Амелия.

— Мне тоже. Она была невероятно особенным человеком.

— Когда я приходила домой из школы, она делала мне лимонное печенье, и оно всегда было теплым.

— Да? — Джин захихикала. — У нас есть что-то общее. Это же печенье она делала и для меня…

— Папа?

Джин взглянула на подстриженную лужайку. Конечно, Самюэль Ти. стоял, прислонившись к двери своего Jaguar, выглядя совершенно потрясающе в своем черном костюме.

Амелия побежала к отцу, огибая надгробия и статуи, Джин смотрела ей в след и думала, что в Истерли она вернется без нее с Лиззи и Лейном. «Но так и должно быть», — сказала она сама себе. «Так и должно… и всегда будет».

— Я не знала, что ты приехал, — произнесла Амелия, когда Джин подошла к ним. — Ты должен был стоять рядом с нами.

Самюэль Ти. снял свои Рэй-баны.

— Я подумал, что в первом ряду в церкви… должна быть семья. Прекрасная служба, не так ли? И хор был просто невероятным… и неужели я видел Макса? Какого черта… О, привет, Джин.

Джин заставила себя мило улыбнуться.

— Привет. Я оставлю вас вдвоем, если ты не хочешь, чтобы я отвезла Амелию домой?

Самюэль Ти. вдруг опустил взгляд вниз на траву.

— Вообще-то, Амелия, не могла бы ты оставить нас с мамой на пару минут?

— Конечно. Я как раз хотела поздороваться с дядей Максом.

Как только дочь оставила их, Джин загрузила свой мозг, пытаясь отыскать причину, почему он попросил оставить их наедине, у них не было не решенных вопросов — брак был расторгнут. Документы, касающиеся кольца, подписаны. По поводу кино, когда они собирались пойти…

— Амелия спрашивала меня о наших отношениях вчера вечером, — пробормотал Самюэль Ти.

Джин вскинула голову.

— О? И что ты ей сказал? Обещаю, я не буду злиться, если ты скажешь честно. Я не буду выпячивать гордость и все такое. Я постепенно привыкаю к изменениям.

— Я сказал ей, что ты единственная женщина, которую я когда-либо любил.

Сердце Джина начало колотиться где-то в горле.

— Ты… так сказал?

— Да. — Он открыто посмотрел ей в глаза. — Мне кажется, что с ней нужно общаться честно, ничего не скрывая. И это правда то, что я сказал.

— Но… Я не понимаю.

Самюэль Ти. скрестил руки на груди. Потом медленно покачал головой.

— Никаких «но». Именно так. Ты единственная женщина, которую я когда-либо любил, давай посмотрим правде в глаза… и раз уж ты заговорила о гордости, признаю, я не горжусь, что прошел через достаточное количество женщин, видно, чтобы понять, что для меня нет ни одной, кроме тебя.