–Нет.

–Он тебе хоть денег отдал?

–Нет.

Повисла пауза, вздохи, охи. Усаживаемся все за стол.

–Ты на работу когда выходишь?

–Пока не знаю…наверное через неделю. Отпуск мой полностью сгорел.

–Ты договорилась?

–Да, в любом случае, пока сижу дома, работаю. Хочу оставаться в строю.

Смотрит на меня косо.

–Ты уверена в этом?

–В чём?

–В том, что всё ещё в строю. Сейчас сокращения идут…ты две недели дома, когда все остальные без отпусков, выходных вкалывают.

–Понимаешь, у меня за полтора года работы в этой организации ни одного отпуска, ни одного больничного не было.

–Милая, пощады сейчас никому не будет.

–Возможно. Слаба ещё…

–Ну смотри…

–Что скажешь кренделю, когда появится?

–Не знаю…скорее всего, попрошу собрать вещи и идти туда, где всё это время зависал. Сначала деньги постараюсь с него получить.

Смотрит на меня недоверчиво.

–Ладно, пора спать.

–Посуду помою.

Мою посуду и зависаю. Мир пропадает. Ухожу глубоко в себя. Нравится сидеть дома. Очень нравится. Ровное, комфортное состояние без лишних тревог, сомнений, переживаний, без лишних людей. Наверное, всё-таки домохозяйка из меня получилась бы замечательная, любящая, терпеливая жена. Карьера, карьера, может кому-то и нужна карьера. Только для меня карьера – это муж, дом. Заканчиваю с посудой. Иду ванную. Быстро принимаю душ, чищу зубы. Надо всю эту одежду выкинуть, достала. Собираю всё в кучу и складываю в мусорный мешок. Теперь спать. Задерживаюсь ненадолго возле огромного зеркала в двери шкафа. Рассматриваю себя в белоснежной сорочке. Разглядываю худощавые плечи, золотистые локоны, изящные линии тела. Смотрю и никаких эмоций. Ощущение пустоты внутри. Родное когда-то тело, так восхищавшее своей худобой, теперь раздражает. Хочется добавить ему чуть-чуть объёма, упругости, гибкости. Ерунда всё это. Спать пора.

Ура! На работу. Неделя пролетела незаметно в хлопотах и суетах. Захотелось вернуться в офис сияющей, блестящей, яркой, полной жизни и энергии. Парикмахерская, маникюр, кое-что прикупила, новые кремы, другая косметика. Теперь, глядя перед рабой на себя в зеркало, улыбаюсь. Красавица. Сильная, умная, красавица.

–До вечера.

–До вечера.

Вхожу в офис и понимаю, что мой сияющий вид на фоне всеобщего замешательства, панического страха увольнения, спадом в экономике, внутренним раздраем в холдинге, вызывает оцепенение, гнев, ярость, желание избавиться. Зажимаюсь, закрываюсь, сникаю.

–Доброе утро, коллеги.

Прохожу на своё место. Включаю компьютер. Сообщение от разных коллег – «Отлично выглядишь. Посвежела, похорошела. Рады тебя видеть». «Зря ты такая сияющая пришла. Начальница третий день рвёт и мечет. Злится». «Ты бы шла домой с таким блеском и энтузиазмом. У нас тут заводской цех». «Твоя кандидатура первая на увольнение. Будь осторожнее». Отвечаю «Это уже точно или под вопросом?». Пишет «Под вопросом». Отвечаю «Тогда, когда скажут, и буду решать вопрос по ходу дела». Переписка заканчивается, напряжение спадает или гашу его. День входит в обычное рабочее русло.

За окном темно, в офисе начинается предвечерняя суета, сборы домой. Устала так, будто и не было больничного. Нужен воздух, пространство. Смотрю на коллег напротив, становится жутко, мерзко пусто. Особенно долговязый напрягает. Кажется, что вытягивает жизненные силы больше, чем сама работа. Когда он отсутствует в офисе, даже дышится легче. Лирика всё это и, наверное, выдумываю. Пора собираться домой.

Просыпаюсь, с улыбкой нежась в постели. Две недели пролетели как один день. Весна пришла, март. Капели, капели, птицы, ручьи. Солнце встаёт раньше, садиться позднее. Кажется, что бури позади и жизнь только начинает, и всё будет хорошо, стабильно, будет взлёт. В офисе привыкли к моему новому стилю, имиджу, к тому, что у меня есть голос и могу оппонировать начальнице. Да, ей это не нравится. Чувствуется, что тревожится за свой трон. Это её заботы. Однако, в сердце что-то давит. Настроение как на качелях. Эйфорию сменяет апатия. Радость сменяет грусть. Предчувствие. Предчувствие дурного. Выбираюсь из постели, надеваю ставшее домашним платье серого цвета. Точно такое платье было у ведущей на НТВ. Чудесно. Мелочь, а приятно. Гоню дурные мысли прочь. Накидываю палантин на плечи, выхожу в коридор. Настроение, скорее всего, прыгает из-за критических дней.

–До вечера.

–Да, до вечера.

Дверь закрылась. Захожу на кухню. Вздыхаю. Смотрю с равнодушием на оставленный бардак. Складываю всё в мойку и принимаюсь мыть. Прекрасно, теперь можно позавтракать. Сыр, кофе, сигарета. Солнце слепит из окна, лаская лицо лучами. Потрясающее сочетание – ещё зябкий, влажный воздух вместе с обжигающими весенними лучами дарят восхитительные ощущения. Звук громко распахивающей двери резко выдергивает меня, передёргивает, вздрагиваю, роняю чашку на пол, остатки кофе попадают на платье. Сижу окаменев. Сижу и жду. Медленно поворачиваю голову вправо. Он.

–Ох, заюша…я так устал.

–Устал, ложись спать. Только душ сначала прими.

Говорю тихо, спокойно, продолжая смотреть телевизор.

–Ничего не спросишь, не скажешь?

–Сейчас нет.

Встаю поднимаю чашку, ставлю её в мойку. Беру бумажное полотенце, вытираю им пол. Вваливается на кухню и садится на место возле окна. Достаёт коньяк.

–Посиди со мной…

Смотрит жалобно, с тоской, мольбой.

–Мне на работу нужно собираться.

–Успеешь. Пожалуйста, 10 минут. Очень прошу.

Колеблюсь. Колеблюсь. Колеблюсь. Внутри вихри в области сердца и живота. Покину его, разнесёт на хрен всё здесь. Да, лучше остаться, ещё немного выпьет и свалится замертво. Давай без резких движений. Плавно, мягко, нежно.

–Хорошо.

Сажусь на своё место, где и сидела. Он наливает коньяк в кружки. Смотрит на меня вопросительно.

–Сядь ближе. Выпей со мной…

Сажусь ближе, подношу кружку ко рту, краем глаза смотрю на него, он пьёт, сама отставляю кружку на стол, оставив напито не тронутым.

–Ну как дела у тебя, милая?

Голос звучит требовательно, по-хозяйски, как будто у него есть право задавать подобные вопросы и вообще есть права на меня.

–Сейчас нормально, до этого сильно болела, еле концы с концами свела…

Молчит. В воздухе возникло давящее напряжение. Напряжение, когда давишь на надутый шарик до передела и он вот-вот лопнет.

–Завела себе кого-то?

–Когдаааа?

–Ты у нас юркая, смелая, быстрая. Раз-два и готова.

–Ты пьян и лучше бы проспаться. Давай отведу тебя в кровать.

–Сам решу, что и когда делать.

–Хорошо. Пойду ванную помою, вдруг захочешь принять.

Встаю, иду в ванную, открываю воду. Беру губку, чистящее средство, начищаю ванную. Напряжение отпускает. Становится легче. Выдыхаю. Ополаскиваю ванную. Чувствую спиной напряжение. Невыносимое, сильное напряжение, внизу живота давит, в сердце грызёт, в ушах гул. Хочу подняться, обернуться. Чувствую, что одной рукой держит между лопаток, другой рукой скользит под юбку. Дёргаюсь, пытаюсь выпрямиться. Бесполезно.

–Милый, только не здесь…иди в спальню…сейчас приду

Ласково, тихо говорю ему, дабы сбить поток агрессии. Он отпускает, уходит. Слава небесам. Так он в спальне. Моя одежда в шкафу. Зараза сумка в спальне. Ничего, главное, быстро полностью одеться. Ко времени, как прокрадусь в спальню за сумкой, он уже заснёт. Только бы получилось, только бы получилось. Небеса, помогите мне. Собравшись с мыслями, выхожу из ванной и быстро направляюсь к шкафу, открываю его. Он выходит с кухни ещё более раззадоренный.

–Ты куда собралась? Так меня и оставишь? Раздразнила и уйдёшь?

Замираю у шкафа, онемев от ужаса.

–Мне нужно на работу. Могу её потерять…

Подходит ко мне. Смотрю прямо на него прямо, резко. Он остолбевает. Пользуюсь моментом и иду на кухню за телефоном. Где же он. Где мой телефон только, что тут был. Переворачиваю подушки на диванчиках, шарю на столе. Нет его.

–Ты, случайно, не это ищешь?