–Смотри, эта пара прожила всю жизнь вместе. Сейчас такое редкость.

В моём сердце разливается нежность, тепло и, наверное, любовь к своему спутнику, точнее к тому, кем он сейчас является. Сейчас открытый, заботливый, тёплый. Прижимаюсь к нему. Целую его в губы, держу за руку. В нём…в нём…в нём тишина, абсолютная пустая тишина, ни звука, ни цвета, ни отклика, даже темноты и пустоты нет, зияющее отверстие, даже отверстия нет. Становится грустно, печально, холодно. Передо мной Кен, дружок Барби – без чувств, зрелости, ответственности, передо мной актёр на час. Передо мной, действительно, ветер…

–Вот мы и пришли. Мама это моя девушка.

–Очень приятно. Проходи, раздевайся, чаю?

–Да, спасибо. Простите, куда вещи можно положить?

–Давай мне. Отнесу в вашу комнату.

Милая, тёплая, открытая, сильная женщина. Одним своим взглядом располагает к себе. Вот это – мама.

–Ну, молодые, по маленькой?

Звонкий, добродушный мужской голос из огромной кухни чуть ниже по уровню привёл меня в состояние восторга. Вдруг с подносом с рюмками водки появляется низкорослый, крепкий мужчина за пятьдесят. Мой морщиться.

–Потом, потом.

–а дама?

Хитро улыбается, подмигивает мне. Смотрю на своего с просьбой одобрения.

–Я замёрзла…-

–Хорошо.

–Вот и славно. За встречу!

Мы замахиваем рюмоши. Отличная водка, мягкая без вкуса, запаха с согревающим эффектом. Улыбаюсь и целую своего. Он смущается и уходит.

–Вот это другое дело…это я понимаю.

Коренастый уходит. Стою в коридоре и оглядываю дом. Он вроде бы целостный и достроенный и в тоже время работы в нём огогого.

–Ну что споил уже подхалим?

–Нет, что Вы. Очень вовремя. Замёрзла.

–Смотрю, ты крепка и хорошая девушка.

Улыбаюсь. Мне легко с этой женщиной.

–Можно помогу Вам со столом?

–Да, креветки чистить умеешь?

–Да…где руки помыть можно?

–Прямо, через вашу комнату и налево.

–Спасибо.

Оглядываю помещение. Милый большой уютный дом. Хотела бы тут жить – нет. Мне здесь уютно, тепло, однако совсем другого просит душа. Другого по качеству, размеру, наполнению. Выхожу из ванной и иду на кухню. Расслабляюсь. Три женщины готовят, что может быть лучше. Атмосфера уникальная – расслабленная, комфортная и дружелюбная. Всё же…в воздухе витают миллионы вопросов ко мне.

–Вы давно познакомились?

–Осенью, в клубе.

–В клубе?!

4 пары глаз женских и одна мужская уставились на меня.

–Да, в клубе

Улыбаюсь.

–Он живёт у тебя?

–Да, время от времени.

Его мама печально и глубоко вздохнула.

–Силы тебе, милая, и терпения. Мой сын трудный молодой человек. Ну всё смешиваем салат и накрываем на стол.

–Можно пойду переоденусь?

–Конечно, дорогая…

Иду в комнату. Достаю платье. Вьетнамский шёлк есть вьетнамский шёл. Столько времени пролежал сложенным и хоть бы одна складочка, залом. Оожаю это тёмно-зелёное платье с набивным рисунком из роз и мелкий белый горошек, отделанное по краям белым кружевом. Надеваю его. Заходит мой спутник.

–Застегнёшь?

–Конечно.

–Молния сбоку и очень узко в области талии и рёбер…

Он застёгивает легко, быстро.

–Спасибо. Без тебя мучилась бы с этой застёжкой.

Целую его.

–Пойду, что ли тоже переоденусь.

Он уходит. Надеваю чёрные чулки, чёрные замшевые босоножки на тонком каблуке с красной подошвой. Лёгкий макияж. Укладываю волосы. Выхожу из комнаты.

–Какая красота!

–Садись сюда.

–Нас будет четверо. Помощница ушла к своим встречать.

–Шампанское.

Друг тоже вышел и сел рядом со мной на диван. Мы болтаем. Смеёмся. По телевизору показывают ежегодную новогоднюю передачу. Слышу краем уха.

–Муж и жена не те кто смотрят друг на друга, а те кто смотря в одну сторону…

Тут меня осенели, что смотрим с ним в одну сторону. Дыхание перехватило, сердце застучало, голова закружилась.

–С Новым годом, дорогие. За вас.

Все стали, обнялись.

–Ты бледненькая…

–Бывает такое. За подарками.

Вручаем подарки.

–О! Шейкер. Заюша, какая прелесть.

–У меня тоже есть для тебя подарок.

Он уходит и приносит визитницу из чёрной кожи с лакированными вставками и кристаллами Сваровски. Его маме вручила набор салфеток. Она подарила мне набор для душа. Очень вовремя – дома всё закончилось. Расходимся спать.

Лежим в постели и ничего. Вообще ничего не происходит. Обнимаю его, целую.

–Заюш, не сегодня. Очень устал. Спокойной ночи.

Становится не по себе. Ну ладно, не сегодня, так не сегодня.

Утро…Утро! Волшебное утро в экологически чистом месте. Тишина, ни единого звука – ни шороха, ни шуршания, ни топота – вообще ничего. Надеваю его рубашку и иду в уборную, заглядывая в попутные открытые помещения. Так и есть дом пустой. Умываюсь, чищу зубы. Радостная в припрыжку иду обратно. Захожу в комнату, представляя, как залезу на него сверху и разбужу поцелуями. Вхожу в комнату. Его нет, постель собрана. Сажусь на край постели и закрываю лицо руками. Ладно. Внутри появились сомнения, смута, тяжесть в области сердца и давящее напряжение в области около затылка. Одеваюсь в лёгкий вариант одежды, в которой приехала. Выхожу в кухню.

–Чай с сахаром или без.

–Без, пожалуйста…

Лучше бы шампанское предложил.

–Мама, скорее всего, к соседям пошла и по своим делам.

–Посмотрим телевизор?

Вот тупица. Тупица. Тупица! Трудно понять, что дом пустым для нас оставили. Идиот.

–Что предлагаешь?

–Посмотрим телевизор?

–Да, давай…люблю комедии и мультики.

–Малыш любит мультики…

Он смотрит на меня холодными, пустыми глазами, в которых, кроме зеленоватого оттенка нет ничего. Для меня окончательно стало понятно, что между нами нет ничего и что он использует мою квартиру как временное пристанище.

–Мы, когда поедем обратно?

–Ты уже хочешь домой?

–Хочу в город мечты скорее…только мне, видимо, придётся на Рождество остаться со своими.

–Собирался раньше вернуться…

–Ключ у тебя есть.

–Спасибо.

Смотрим телек, когда в дом вошла его мама.

–Ну как детки, будем обедать?

–С радостью.

–Чем могу помочь?

–Накрывай на стол.

–Наливочки? Сам делал.

–С удовольствием.

–Эй, чёрт, так споишь девочку.

Замахиваю рюмку и вторую сразу.

–Крепкая девочка. Вот это я понимаю.

–Иди скорее сестра из штатов звонит.

–Он бегом поскакал в комнату с компьютером. Иду тихонько за ним и стою в проходе, опершись о дверной косяк.

–Ты с кем приехал?

Спрашивает его сестра в компьютере.

–С девушкой.

–Ааааа, с очередной. Ну-ну, братец, ты не меняешься.

Меня прошибает холодный потом, отчаяние, обида, боль. Взрываюсь слезами, стонами. Убегаю в ванную.

–Милая, милая…

Бежит за мной. Сижу в ванной на полу и реву, реву. Ломится в дверь.

–Уйди, оставь меня. Когда там твой автобус до моего города. Знать тебя не желаю.

–Милая, открой. Ты всё не так поняла. Стал другими. Пожалуйста, открой.

–Уйди, сказала! Успокоюсь, выйду.

–Блин ломать её что ли.

Слышу глухой звук. Лёгкая задвижка падает на пол. Стоит в дверях злобный, отчаянный, растерянный.

–Ты другая, ты не очередная.

–Отстань от меня. Останусь на этот день ради твоей мамы. Завтра поедем обратно. Делай, что хочешь. Можешь пожить до конца январь. Потом, видеть и знать тебя не желаю.

Берёт меня за локти и поднимает к себе. Прижимает к груди, обнимает, гладит по волосам.

–Ну что ты, глупенькая, ну что ты…сестра ерунду сказала, и ты поверила…

Внутри что-то мне подсказывало, что выбитый им затвор только цветочки, и при ситуации он способен на больший вандализм и агрессию. Инстинкт самосохранения приказал стоять смирно, смиренно, подчиниться.

–Утри слёзы. Идём к остальным.

Его голос звучит металлически. Он приказывает, не просит. Командует. Знать этого человека не желаю. Уходит. Утираю слёзы. Выхожу на кухню. Стол накрыт…