–Садись в машину.

Выглядит разочарованным, напряжённым, напористым, решительным.

–Довези, пожалуйста, до центра…прогуляться хочется.

–Значит, в бассейне ей не хочется, а прогуляться по жаре хочется.

Голос звучит с укоризной, обидой, язвой. Его звучание разливается кислотой в голове, парализует, усиливает зародившееся когда-то давно чувство вины. Смотрю на него, в его лицо. Какой орлиный нос. Дышу живо, ярко, резко, мне жарко, душно, сердце жжёт калёным железом. Смотрю на него вопросительным кротким взглядом лани, загнанной в угол, в безысходность перед смертью.

–Раздвинь ножки.

Он уже сам приблизился рукой так близко, что выбора нет. Он уже давно сам решил. Сам решил чего хочет и что сделает. Мои желания, мысли ему безразличны. Он прёт на таран. Уже ненавижу его и готова расцарапать его лицо. Руки парализует , как только касается пальцами. Дрожь проносится по всему телу, дыхание перехватило, в голове туман. Как на качелях, когда они быстро вверх и быстро вниз. В груди томность и сладкое нытьё. Силы покинули сопротивляться. Он едет и продолжает переть на таран. Мельком, расплывчатым взглядом смотрю на его лицо. Строгое, сосредоточенное, впитывающее. Становится страшно. Он сильнее. Явно сильнее. Негодяй. Кто ты, чёрт возьми. Скорее бы приехали и отпустил. Он сам развязывает сарафан и смотрит. Смотрит, смотрит, наслаждается. Ещё чуть-чуть и слюна потечёт.

–Приехали…может обратно в бассейн…

Голос звучит тихо, ровно, твёрдо. Он приказывает…не спрашивает…приказывает. Смотрю на себя, осознаю себя. Бешусь. Вцепляюсь рукой ему в глотку.

–В другой раз.

Шепчу. Смотрю на него гневно, яростно, с отчаянием и властью.

–Сама позвоню.

–Да, ну…

–Катись к чёрту!

Завязываю сарафан. Он смотрит спокойно, равнодушно, искушённо. Отвратительно себя чувствую. Отвратительно. Вот она власть и вот её нет. Вот ты королева, богиня и вот ты девка с вокзала.

–Прощай…

Он смотрит так, как будто плохой алкоголь выпил. Скотина. Бешусь. Да, я бешусь, нервничаю. Тварь. Только что ранимый, сомневающейся в себе, потом харизматичный, напористый дьявол, и вот он уже равнодушный плейбой. Как такое возможно. Как…. Домой не иду. Иду в парк к пруду. Там всегда тихо. Там есть утки. Покупаю батон хлеба. Ем половину, пока иду до пруда. Сажусь на бортик и смотрю на уток. Птицы. Всё у них просто. Осенью на юг. Весной обратно. Крошки кинули, поели. У людей всё сложно, всё…Кто ты…кто ты…кто ты…ты даже с мужиком переспать без лишней мысли не можешь. Это ты или кто-то другой в твоей голове. Мне нужно место, пространство, время, что бы разобраться. Скоро свалю от сюда, скоро свалю.

Практика прошла отлично. Настала осень. Встал вопрос о работе. Вопрос о моём переезде уже решённый. Мать негодует. Пытается удержать всеми возможными способами. Это давит, опустошает, наполняет гневом, злостью, которые копятся и никак не могут найти выход. Очиститься бы. Очиститься бы. Только бесполезно. Она как яд, который в крови и сидит там. Как раковая опухоль, которую не всякая химиотерапия возьмёт. Сестра как прыщ на заднице – и выдавить больно, и сидеть больно. Всё болит. Всё болит. Селёдка нарисовался. Его член до сих пор в бассейне в страшных снах снится. Его член лысый, ободранный с пигментами. Сам худой, нервный, загорелый, зажатый, чужой. Пусть похоронят его с его двумя мерсами. Он меня пугает. Очкарик ещё привязался. Господи! Пошли мне избавление.

–Ты чего такая тихая сидишь на полу у батареи…мы тебя зовём, зовём, гости пришли.

–А….да…сейчас иду.

Как всегда в определённую дату, дату страдания и воспоминаний о прошлом. Одни и те же лица. Одни и те же истории. Одни и те же эмоции. Скукота. Никакого продвижения, развития, роста, радости. Ладно…это на 5 часов. Потом посуды гора. Хоть на это время меня оставят в покое.

–О, ты едешь покорять город мечты?

Ненавижу эту серую, огромную тётку с огромными ручищами, кривыми зубами и отросшими корнями высушенной блондинки. Она ужасна, страшна. Её бёдра такие широкие, что еле в дверной проём проходит. Строит из себя тут Наташу Ростову. Кобыла. Как есть кобыла…только ярмо и уздечку накинуть и сразу в поле. Пишу Селёдке – «Увидимся?». Ответ – «Только завтра». Пишу – «Хорошо, в середине дня буду в центре города». Ответ – «Найду тебя…будь у цирка». Да, секс с ним стал утешением, убежищем на короткий миг. Обычный формальный секс без отступления от генеральной линии. Он сам выстроил стену. Сам определил правила. Презираю его за слова «ты юная жить да жить», «тебе самое время карьеру делать». Застряло в голове. Ничего больше от него не хочу. Только время от времени трахаться и плавать в его бассейне. Сомнения – его ли это дом и бассейн.

–Ау, ты с нами? Где ты летаешь?

–Да, я тут…

–Ага, заметно, пятый кусок пирога лопаешь.

–Сама пекла.

–Сама пекла, сама и съела как в анекдоте про блины «Как будто не пекла. Как будто не ел».

Фыркаю и собираю посуду. Остаюсь на кухне. Бог мой! Небеса! Сколько её! Она везде, повсюду. Три часа как минимум мыть. Ладно. Всё лучше, чем слушать глупый бред, воспоминания и наблюдать за поставленным стравливанием свих подружек моей матери. Удовольствие что ли у неё такое. Зависаю…отваливаюсь…выпадаю…шум воды сладкой песнью разливается в голове. Руки, кожа болят от средства для мытья посуды. Больно. Очень больно. Ноги ватные. Спина шея, всё отваливается. Смотрю в окно, чувствую отвратительный запах средства, обоев, грязной плиты, скопившегося мусора. Меня тошнит. Меня тошнит! Бегу быстро в туалет. Едва успеваю открыть крышку унитаза. Тошнит сильно, выворачивает наизнанку. Кончилось и всё ещё осталось. Бегу на кухню и выпиваю весь графин воды. Снова бегу в туалет. Падаю опустошённая, без сил на пол. Лежу там. Ненавижу и презираю себя. Где она любовь, где искренность, где реальность. Точно не здесь…Плачу, плачу до истерики, долго давя слёзы, тихо, вбивая кулачки в пол, в стену. Плачу, затыкая себе рот руками, вцепляясь зубами в руку. Неожиданно стихаю, замолкаю…взгляд проясняется, паника уходит…появляется лёгкость, радостность, покой. Утираю слёзы. Выхожу из уборной. Снова встаю к раковине. Резво, быстро с песней под нос заканчиваю с посудой. Ставлю чайник. Беру сервиз. Бегу в гостиную. С улыбкой.

–Чаю с тортом?

–О, ты умница. Любой такой жене позавидует.

–Конечно, неси. Мы заканчиваем партию.

Весело несу, быстро накрываю на стол. Сейчас мне хорошо, спокойно, радостно. Сейчас смеюсь со всеми. Сейчас, глядя на белоснежную скатерть, изящные чашки, красивый торт, мне хорошо, спокойно, волшебно. Постепенно вечер идёт к концу. Скоро ночь. Тёмная, томная, обволакивающая ночь.

Гости разошлись. Домашние разошлись по комнатам. Сижу на подоконнике, смотрю в бесконечно тёмное небо. Вслушиваюсь в шум города. Уже не здесь, уже там…там в городе мечты. Мысль захватывает, дурманит, увлекает, опьяняет. Тепло разливается по телу. Медленно спускаюсь в низ на разложенный диван. Сладко, крепко засыпаю.

Настало утро. Солнечное утро. Ехать никуда не хочется. Хочется остаться дома и поваляться с книжкой. Спокойное, расслабленное, комфортное состояние. Терзаний в душе и сердце нет. Мне хорошо. Какой смысл встречаться с человеком, если оба уже отказались друг от друга и совместного будущего. Внутри тишина. Абсолютная тишина. Сопротивления нет. Делать карьеру, так делать карьеру. Напишу диплом. Именно для этой цели иду работать в интернет-издание. Офис так себе. Посмотрим. Зачем нужны мужчины. Наверное, окружающие правы и они нужны только для потехи как домашние животные. Сама заработаю столько, сколько мне нужно.

–О чём думаешь? Такая тихая…поговори со мной.

–Не хочу. Могу я побыть одна?

–Рычишь…всё время одна и молчишь. Пойдём погуляем, а?

–Если и пойду гулять, то одна.

–Похудела и стала злобной.

–Какая есть. Мне сосредоточиться на учёбе и карьере нужно. Ты мне мешаешь.

–Тебе все мешают.

Уходит и хлопает дверью. Интересно, вот для кого стараюсь. Кто больше всех хотел дочку-умницу. Кто больше всех хотел сестру, с которой все хотят общаться. Для чего столько усилий потрачено, слёз пролито. Получили, что хотели. Ещё и недовольны. Наверняка, даются обе, что со временем сестру в город мечты перетащу. Господи! Когда же конец этому бесконечному кругу «Впрягись и тащи». Раздражает. Свободы хочется, свободы. Своей жизни. Без этого отягощающего семейства, истеричной сестры, грубой, требовательной матери, постоянно страдающей тётки. Устала. Устала. Устала. Лёгкости хочется. Хочется лёгкости. Голова снова заболела. Заболела кожа. На воздух хочется. Хочется на воздух. Быстро одеваюсь.