Я списала все это на его желание быть «супермужем» и тратила свое дополнительное свободное время на то, чтобы болтаться с моей лучшей школьной подругой, Амандой.
Жизнерадостность Аманды могла вынудить самого угрюмого человека улыбаться. Ее длинные золотисто-каштановые волосы и естественно подтянутое тело могло соперничать с формами большинства подростков, а ее любовь к литературе была столь же огромной, как и моя.
В тридцать пять лет они со своим мужем Барри все еще пытались родить первого ребенка. Они испробовали все, за исключением услуг суррогатной матери, но не теряли надежды.
После каждой процедуры экстракорпорального оплодотворения я приносила ей новокупленные вещи для младенцев — пинетки, слюнявчики, коллекционных мишек Тедди, и заверяла ее, что врачи были неправы, что она могла бы привести ребенка в этот мир.
Поэтому, когда она однажды позвонила мне с известием, что наконец-то забеременела, я отменила свое семейное барбекю и переместила наше празднование в ее с Барри дом.
Шесть месяцев спустя, Барри позвонил мне, когда я уходила с работы. Он говорил так быстро, что я не могла разобрать слов.
— Барри? — Я старалась казаться спокойной. — Я не могу... Я не могу тебя понять... Ты плачешь? Что-то случилось с Амандой? Она в порядке? Что-то случилось с ребенком?
— Малыш, — сказал он, а затем притих на некоторое время. — Ребенок... ребенок не мой. Он не мой...
— Что? Барри, ты смешон. Вы оба пытались завести ребенка всеми возможными способами в течение многих лет. Ты просто нервничаешь, потому что он скоро появится. Ты будешь отличным отцом и…
— Я в мае постоянно мотался, меня практически не было в Техасе... Мы, возможно, занимались сексом один раз в течение этого месяца.
— Может быть.
Я остановилась. Я вспомнила это.
Аманда жаловалась, как мало он был дома из-за своей работы. Он был понижен в должности, и компания заставляла его выполнять всю черновую работу, отказав ему в просьбе присутствовать на встречах вне штата через видео-чат.
Я вспомнила, как она плакала о том, что чувствовала себя очень одинокой, как она считала, что Барри не относился столь же серьезно к рождению ребенка, как она, поскольку начал говорить об усыновлении.
Все же я отказывалась верить, что ребенок Аманды не его. Чей еще он мог быть?
— Барри, я думаю, у тебя паранойя... Того одно раза, о котором ты говоришь, могло хватить. Полагаю, тебе стоит позвонить и обсудить это с ней. Я не думаю, что это так…
— Он не мой. — Он застонал. — Давай встретимся в отеле «Марриотт» за углом твоей работы. Я знаю, что вы якобы большие подруги, но мне нужно тебе кое-что показать.
— Ладно… — Я повесила трубку и позвонила Райану.
— Привет, детка, — прошептал он. — Я на встрече. Что-то случилось?
— Мне нужно, чтобы ты забрал девочек с танцев сегодня.
— Хорошо, не проблема. Что-то не так?
— Нет, я… — Я собиралась сказать ему, что мне звонил Барри и плакался об Аманде, но странный голос в моей голове говорил мне не делать этого. — Мне нужно выполнить несколько поручений, и я не смогу их забрать вовремя. Вот и все.
— Ладно, детка. Увидимся за ужином.
Когда я добралась до лобби отеля «Марриотт», то увидела Барри, швыряющего монеты в колодец желаний, проклиная всякого, кто осмелится пристально посмотреть на него.
Его глаза были опухшими и налитыми кровью, и от него пахло несвежим сигаретным дымом и алкоголем.
Я похлопала его по плечу, и он яростно обернулся. Но тут его взгляд смягчился, и он крепко обнял меня.
— Слава богу, ты здесь... Идем со мной. — Он жестом показал мне следовать за ним внутрь, в бар высококлассного отеля, и заказал бутылку самого дорогого вина в меню. Вздохнув несколько раз, он качал головой снова и снова. — Я никогда особо не любил вино, Клэр. — Он наполнил свой стакан, пока тот не переполнился. — Его всегда предпочитала Аманда. Я всегда думал, что оно на вкус как дерьмо собачье. Чем оно дороже, тем хуже вкус.
Он сошел с ума... Я знала, что должна была позвонить Аманде по пути сюда... Я позвоню ей в туалете...
— Барри, мне надо сбегать…
— Она настояла на том, чтобы именно эта марка была на нашей свадьбе. Знала ли ты это? — Я отрицательно покачала головой.
Он сделал большой глоток и выдохнул.
— Да. «Шато Тротануа» 1975 года — это бордо... И все такое же отвратительное, как в тот день, когда я женился на ней.
— Барри...
— Поэтому я считаю, что оно вполне уместно, чтобы пить его сейчас, тем более что я подаю на развод утром.
Что?!
— Я не чувствую себя комфортно, когда ты говоришь мне об этом. — Я встала. — Тебе нужно пойти домой и поговорить с…
— С моей женой? Моей лицемерной, лживой, которой похрен на меня женой? Я так не думаю. — Он вытащил конверт из нагрудного кармана и протянул его мне. — Я нанял кое-кого несколько недель назад, чтобы следить за ней, узнать, где, блядь, она проводила все свое свободное время. — Я села и открыла конверт, листая фотографии: Аманда делала покупки в нескольких бутиках, тусовалась со мной и посещала классы для будущих мам.
Я перестала листать и положила стопку.
— Ладно. Мне нужно, чтобы ты меня выслушал. Я действительно не думаю, что…
— Я не верил, что это было правдой. Я имею в виду, что мой человек всегда возвращался с одними и теми же фотографиями неделя за неделей. Она была дома, у тебя дома, ходила за покупками. Все очень типично и очевидно, и я чуть не отозвал его от работы. Я считал себя параноиком. Но потом, в один прекрасный день, за ужином я случайно спросил ее о тебе. Я задал вопрос: «Ну как, Клэр понравилось быть внештатным директором по маркетингу? Это лучше, чем работать в рекламном агентстве?». Она ответила, что ты не работала на дому в течение многих лет, что ты работала по шестьдесят часов в неделю на «Коул и Хиллман» в центре города. Поэтому я спросил себя: если Клэр нет дома в течение дня, с кем Аманда ходит туда видеться? Это не могут быть дочери Клэр. Они в школе. Так что...
Мне потребовалось несколько минут, чтобы понять, на что он пытался намекнуть, еще несколько, чтобы уместить в своей голове такое нелепое утверждение.
— Нет. — Я отрицательно покачала головой. — Нет... Ни в коем случае. Есть прекрасное объяснение, если... — Я взяла пачку фотографий и перелистала их снова.
Все они были косвенными: автомобиль Аманды, припаркованный возле моего дома — она любила прогуливаться по моему району и часто бросала свою машину возле моего дома, чтобы совершить одну из ее «прогулок, чтобы подумать». Там были фотографии, где она в дождь гуляла по мосту «Хот Метал», где она сидела в одиночестве на скамейке — наверное, рыдая из-за Барри, которого снова не было дома. Но затем были фотографии Райана, моего Райана, сидевшего рядом с ней на скамейке. Целующего ее на этой скамейке.
Там были фотографии их автомобилей, припаркованных возле отеля «Хилтон» в Грин-Три, в соседнем городе, фото, где они шли рука об руку по городскому парку, снимки, на которых через открытое окно моей спальни видно, что они занимались сексом.
Дата на фотографии со спальней вчерашняя...
Барри забрал фотографию из моих рук.
— Я сам был в том Хилтоне... Я следовал за ними в такси. Я подождал минут тридцать, прежде чем зайти внутрь и притвориться ее братом, который заблудился по дороге. Я подошел к стойке администратора и сказал: «Моя сестра всегда хвасталась, какое это хорошее место и что она часто использует его для отдыха. Вы должны были видеть ее много раз, да?». Ты хочешь знать, что этот клерк сказал мне?
— Нет. — Слезы текли по моему лицу.
Он сделал еще один глоток своего вина.
— Я все равно расскажу. Он сказал самым раздражающим, продажным и взволнованным голосом: «Ах да... Она останавливается здесь больше года. Она дает чаевые каждый раз, когда приезжает, и просто обожает наше обслуживание номеров». Более года, прямо под моим проклятым носом...
