– Рассказывайте! Можно еще соврать, будто на диете. И которые уже сутки, хотелось бы знать? – Геральд ухмыльнулся: – Надо, надо себя заставить!..

Впрочем, долго ломаться она не стала – то ли поняла, как неубедительно это выглядит, то ли в самом деле очень хотела есть. И когда половой выставил перед ней дымящуюся солянку, тотчас принялась за дело, стараясь только не слишком спешить.

– Вы ведь не местная? – спросил Геральд, размешивая сметану в своей порции. Он не любил горячее и вообще редко потреблял супы – от случая к случаю, чаще за компанию.

Энни кивнула, не прерывая процесса. Действительно, сперва следует человека накормить, а уж затем приступать к расспросам. Но Геральд был любопытен – особенно, когда дело касалось женщин, пригожих и одиноких.

– А как с жильем: устроилось уже?

– Более или менее, – ответила она, все же прервавшись на секунду.

– Скорее менее, да?

Недолго подумав, Энни опять кивнула. По крайней мере, не пытается врать – хороший признак. Не столько честности, сколько ума. Темнить в подобных вещах и в такой момент!.. Возможно ведь, ей действительно повезло. Впрочем, время покажет.

– Я снял недурной номер в здешнем отеле, – произнес Геральд. – Со всеми наворотами, трехкомнатный. Одну могу предложить вам.

Он наконец хлебнул солянки и повел бровями: хм, недурно. Лучше, чем можно было ожидать в этой дыре.

– Я не предлагаю сожительство, – добавил Геральд, перехватив ее настороженный взгляд. – Хотя не исключаю и такой вариант. Но я не насильник и не торговец людьми. А покупать женщину за миску супа и мягкую койку – это, знаете ли, пошло.

– Тогда на что я вам? – спросила Энни, со вздохом откладывая ложку. Как ни сдерживала она себя, солянка закончилась быстрее, чем можно было желать. А добавлять не стоит: опасно.

– Немножко для представительства, – сказал Геральд. – Немножко для маскировки. Вам не претит небольшой обман? Наверно, придется выдавать себя за супружескую пару.

– Разве это не предполагает общую постель?

– Вовсе нет. – Он усмехнулся. – У вас устарелые представления на сей счет. Нынешняя элита давно перешла на раздельные спальни, а на Западе это и вовсе вошло в обычай. Никакого принуждения, заверяю вас! Разве только пожелаете сами.

– А что еще будет входить в мои обязанности?

– По ситуации. Надо разобраться, на что вы годны.

– Нечто вроде выездной секретарши? – спросила Энни. – Я умею работать с компьютером, знаю четыре языка, разбираюсь в юриспруденции, живописи. Вдобавок музицирую на двух инструментах, немножко пою.

– Надо же, – улыбнулся Геральд. – Прямо находка! Может, вы еще и актриса? При моих занятиях это не помешает.

– Был и такой грех, – кивнула она. – Хотя широкого признания не добилась.

– И слава богу. В смысле, лишняя шумиха мне ни к чему. Я вообще скромный человек, чураюсь больших компаний. Зато люблю путешествовать. Как у вас с этим?

Энни пожала тонкими плечами.

– Приходится, – сказала она. – Пока выбирать не из чего.

– Бомжуем помаленьку, да? – улыбнулся Геральд. – Вас тоже сорвал с места ветер перемен? А был бы собственный дом… Кстати, не такая уж химера – если повезет чуть-чуть. Хотя связано с известным риском.

– С «известным»? – вскинула Энни брови. – И насколько большим?

– Не слишком значительным, если уметь себя вести. Не чрезмерным. Рассиживаясь тут в одиночестве, рискуете не меньше. Похоже, вы не знаете здешних правил и не готовы еще платить полную цену… а сунулись на чужую территорию. Глупой вы не кажетесь – значит, дошли до ручки?

– Гарри! – раздалось вдруг за его спиной. – Это ты, што ль?

Ему потребовалась секунда, чтобы опознать голос и выбрать линию поведения. Проклятье, все ж нарвался на знакомца!

– Ради бога, только не заговаривайте с ним, – успел он прошептать. – Это как чума.

В следующий момент по его плечу стукнула трость, требуя внимания. А ведь дуралею уже грозили набить лицо за такие выходки!.. Как-нибудь в другой раз, ладно? Сейчас не до тебя.

– Чтё-о? – раздраженно каркнул Геральд, оборачиваясь. – Мне не есть знать вас!.. Ви кто?

За один миг в нем изменилось всё: осанка, голос, мимика, даже черты. Он достаточно владел телом и учился перевоплощению не один год. Если это не искусство, то вполне пристойный уровень профессионализма.

Некоторое время нахал изумленно вглядывался в него. Затем извиняюще пробормотал что-то и ретировался, пока разгневанный иноземец не затеял скандал. Невнятно выругавшись, Геральд вновь повернулся к Энни и вкрадчиво улыбнулся, возвращаясь к прежнему облику. Кажется, его внезапная маска ошеломила женщину. Ну-ну, милая, привыкай!

А тут и вторая смена подоспела – вполне под стать солянке, судя по запаху. Все-таки здешнюю кухню стоит взять на заметку. Вот только нежелательные эти встречи… Н-да. Будем пока считать это случайностью.

– Вас что, разыскивают? – осторожно спросила Энни.

В смысле: не в розыске ли он?

– Я убил десять человек, – сипло поведал Геральд и даже показал на пальцах: – Десять! – Поглядев на ее вытянувшееся лицо, рассмеялся: – Шучу. – Затем подумал и добавил: – А может, и убил. Я ведь воевал, сударыня, а там, знаете ли… Кто считал, сколько из выпущенных мною пуль нашли цель?

– Ну, это другое.

– Думаете? Поначалу и я…

– А что затем? – живо поинтересовалась она.

– А затем, невесть с чего, во мне проснулась совесть. – Геральд снова улыбнулся, на сей раз без веселости, одной половиной лица. – Очень, знаете ли, мерзкое ощущение – словно бы вспоминаешь свои давние проигрыши, обиды, унижения… когда еще позволял себя унижать. И вот тогда я задумался: как искупить? Раскаянием, добрыми делами? Так мне вроде не по профилю. И смирением не отличаюсь – с младых ногтей обуревает гордыня. Но ближним теперь стараюсь не пакостить… если сами не нарываются. Некоторых даже полезно время от времени колотить.

– Женщин тоже?

– Обижаете, милая. Это – табу. Если что не по мне, отхожу в сторону.

– В таком случае, мы с вами сработаемся, – заявила Энни серьезно.

Геральд вновь засмеялся, потом взялся за вилку, жестом предлагая возобновить трапезу. С готовностью она последовала его примеру, и вскоре от обоих бифштексов осталось воспоминание – впрочем, приятное. Короткое время спустя парочка покинула заведение, причем Энни взяла работодателя под руку, сразу начав играть порученную роль. Если за ними кто-то наблюдал, решил бы, что они знакомы не первый день.

При виде его боевого коня на лице Энни мелькнуло разочарование. Именно мелькнуло – не в ее положении привередничать.

– Не доверяйте первому впечатлению, – предупредил Геральд. – Он как и я: неярок, но содержателен. Знаете, как его зовут? Горбунок.

– Прикажете и вас так величать? – легонько фыркнула Энни, опускаясь в любезно распахнутую дверь. – Этакая супружеская фамильярность… Кстати, мы и дальше будем на «вы»? – спросила она, когда Геральд сел за руль. – Как-то не очень вписывается в роль, вам не кажется?

Внутри оказалось просторней, чем казалось снаружи, – на удивление. Конечно, сам Геральд давно перестал этому дивиться. В свое время он тщательно выбирал модель, а затем переиначил тут почти все, от мотора до подвесок. Пришлось, правда, пожертвовать обтекаемостью форм ради маскировки, но и тут проигрыш небольшой – к тому ж, с лихвой перекрывается отборной начинкой.

– В этом имеется особый шик, – ответил он, плавно трогая машину с места. – Когда по утру, после всех ночных безумств и полной распахнутости, супруги общаются с пиететом. Всегда умилялся старым аристократам – в смысле, прежним, дореволюционным еще.

– Но сейчас-то иные времена.

– Вы правы, нынче нас в этом не поймут. Придется соответствовать.

– Впрочем, в постели, если дойдет дело, можете обращаться со мной, как дворянин. Такой стиль мне тоже по нутру.

Геральд покосился на нее, но не понял, говорилось это серьезно или в шутку. Если последнее, то у дамочки своеобразное чувство юмора, а свои остроты она умеет подать. И это хорошо.