Хотя Аскольд-то не станет взрывать дом с женщинами и детьми… я надеюсь. И к имуществу он относится трепетно, старается не портить без крайней нужды. Но люди меняются и очень редко – в лучшую сторону.

– А у меня дружка порешили – Кадия, – сообщил Аскольд вторую новость. – Повесили на чердаке брошенного дома, точно кота. – Он скрипнул зубами. – Ведь с самого начала вместе, столько пережили!.. И что его занесло туда?

Вот отчего главарь так взвинчен сегодня!.. Кадия я помнил – не семи пядей, зато преданный. И драчун из лучших в Семье. Аскольд приберегал его для особых дел, требующих умелости и скрытности. Эдакий особист… был.

– Может, как раз котов вешал? – выдвинул версию.

– Ты что?

– М-да, этим он, верно, увлекался в нежном возрасте… А может, он сам? В смысле, повесился.

Чуть не ляпнул: повысился.

– Кто, Кадий? Ты плохо его знал!

Ну, не так и плохо. Покойник был субъектом задиристым и скандальным, что непозволительно в нынешнее время, когда вокруг столько ранимых душ, оснащенных мускулами и оружием. К слову, и у меня не раз чесались на него кулаки – а ведь кто-то мог зайти дальше.

– А он, случаем, не к Грабарю подбирался?

Аскольд бросил на меня испытующий взгляд, добавляя пищи моим подозрениям. Может, война уже началась, а я все усердствую, строю из себя миротворца?

– Похоже, вас опять стравливают, – сказал я. – Скачете под чужую дуду, будто заводные. Даже напрягаться не надо: всё у вас предсказуемо.

Как ни странно, огрызаться главарь не стал, лишь спросил:

– И чья дуда, по-твоему?

– Тебя утешит, что вашей пляске аккомпанирует сам губернатор?

– У Алмазина ума не хватит нас разыграть!

– Зато он знает вас, как себя, – возразил я. – Потому что сам такой же.

– И спецов у него таких нет, чтобы наших обставить.

– То – раньше. Я ж говорю: всё поменялось.

– Так быстро?

– Это-то и пугает. Сейчас Клоп сталкивает вас лбами, поскольку не уверен в своем перевесе, – а вскоре придушит, точно котят. Или поимеет тебя лично, пристегнув вашу Семью к своему воинству.

– Ты чего мелешь, а? Что за чушь!..

– Вас лупят по болевым точкам – еще не понял? Притерпись к боли, Аскольд, полюби ее.

– И что тогда?

– Сделаешься мазохистом, – хмыкнул я. – Вот тогда тебя возьмут теплым, с дымящейся от сладострастия кровью. И нахлебаются ею от души.

– Тьфу на тебя!

Впрочем, моя провокация возымела действие: главарь задумался. Быть пешкой в чужой игре ему не хотелось.

– Не продешеви, родной, – еще уколол я. – Может, сейчас выгодней отдаться? Первый раз, что ли?

– Да, я не святой, – с вызовом признал Аскольд. – Но ведь и ты не ангел?

– Разница в том, что я узна ю ангела, когда встречу. А ты примешь его за мошенника или переодетого беса. Кстати, о «бесах»…

– Ну?

– Хочу показать кое-что, – объявил я. – Свой недавний трофей. Можешь позвать на демонстрацию Конрада. Очень, знаешь ли, расширяет кругозор, а мыслям дает новое направление.

С подозрением оглядев меня, главарь распорядился, и через минуту в кабинет вступил начальник Семейной гардии – кряжистый, налитой, отлично экипированный. Почтительно кивнул Аскольду, сдержанно поздоровался со мной, излучая если не симпатию, то одобрение. С ним-то мы ладили лучше, поскольку наши отношения не выходили за деловые рамки.

– Ну, пошли, – сказал я, поднимаясь.

Вывел их на крохотную лоджию с высокими, по грудь, перилами – точнее даже стеной, сложенной из силикатного кирпича. С этой стороны не маячило вышек, а Аскольд выбирался сюда редко, так что вряд ли его могли тут караулить.

– Ну, что здесь не на месте? – спросил я, облокотясь на перила. – Ничто вам не заслоняет обзор?

Крутари озадаченно промолчали. Но я уже присмотрел на крыше старого дома, возвышающегося над прочими покинутыми зданиями примерно в километре отсюда, кирпичную трубу добротной и прочной кладки. Запустив ладонь под мышку, извлек добытое в бою оружие, к коему приспособил вчера оптический прицел. Выглядела пушечка несерьезно, хотя в изящных обводах угадывалась угроза. Но чтобы шмалить из нее по крупным мишеням?..

Быстро прицелясь, я выстрелил, даже не ощутив отдачи. Сейчас, при ярком свете, разряд мало походил на молнию – лишь прошелестела по воздуху призрачная полоса, за один миг достигнув трубы. А в следующий та разлетелась на сотни кусков, забросав осколками крышу. Секунды спустя до нас донесся взрыв.

– Думали, на вас управы нет? – спросил я. – Кажется, с объяснением пожара мы поспешили. И ваш кораблик могло потопить вовсе не чудище. Во всяком случае, версии теперь две.

– Откуда это у тебя? – угрюмо спросил Аскольд.

– Да одарил один гостюшка, – ответил я, ухмыляясь. – После того, как ему разнесли череп. И уж этого умельца заслали не с набережной.

– Подержаться-то дашь?

– Не-а. Зачем искушать ближних? По себе знаю, как трудно возвращать хорошую вещь.

– А может, ты подстроил все? Загодя заложил мину, а сейчас лишь включил взрыватель.

– Не финти – это ж легко проверить. Хочешь, потоплю любой из твоих кораблей?

– Лучше бы из чужих, – отказался главарь, глядя на пушечку с вождением. – И что, бьет на любую дистанцию?

– Ну, по спутникам я еще не пулял…

– Но принцип работы рассек?

– Вот с этим – полная лажа. Есть тут батарейка, довольно хилая. – Я продемонстрировал ее, вытряхнув из рукояти. – И если соотнести с мощностью самого разряда… ну, вы видели. Любую броню прошивает на раз.

Действительно, это больше напоминало тумблер, открывающий путь энергетическому потоку. Но откуда он поступает… Хотя важен-то результат, верно? А уж его тут в избытке.

Конрад озабоченно хмурился, прикидывая, какие коррективы придется вносить в оборону. Да уж, ему прибавится хлопот!.. А Аскольду – страхов.

– А больше здесь разбирать нечего, можно лишь разломать. И будет ли от сего толк?.. – Я пожал плечами, вставил батарею на место, оружие сунул обратно в кобуру. – Всё, представление закончено!

Вернувшись в кабинет, мы с Аскольдом расселись по прежним местам. А Конрад сразу убрался, торопясь заняться делами, – действительно, ценный кадр. Уж этого у главаря не отнять: умеет подбирать людей.

– Ну, как тебе демонстрация? – спросил я.

– Впечатляет, – признал Аскольд. – Молодец, умеешь подать товар. И сколько за него хочешь?

– Ты опять не понял, – со вздохом сказал я. – Я не для торга сюда пришел. И подряжаться на новую работу не собираюсь. Ни к тебе, ни к кому другому. Сейчас не до накоплений – успеть бы потратить, что уже есть.

– Что, Шатун, и ты заделался прорицателем? Нынче их развелось столько!.. Причем часто угадывают, как ни странно.

– Это и плохо.

– Почему?

– Потому что люди сделались предсказуемыми. Над нами опять тяготеет Рок, как это, говорят, было в древности.

– А ты, стало быть, предсказатель…

– Бери выше – пророк. Хотя и в своем отечестве. Или больше не веришь в мою интуицию?

– Ну… предрекай.

– Думаешь, с гибелью Калиды кончились и проблемы? Боюсь, это было разминкой. А вот теперь за нас примутся всерьез.

– Кто? – спросил Аскольд. – Те парни – с набережной?

Откинувшись в кресле, он упирался взглядом в мою переносицу, демонстрируя положенную главарю твердость, – хотя пальцы отстукивали на столешнице дробь. Да я и без того чувствовал его беспокойство.

– Там нет угрозы, – уверенно сказал я. – Пока будешь вести себя по-людски, оттуда не наедут.

– А где есть?

– Если б я знал!..

Точнее, если бы я мог обосновать свои подозрения. Ведь здешние твердолобы принимают без доказательств лишь то, что видят сами.

– Бояться следует тех, кто имеет Власть, – все же сказал я. – Кто могут приказать тебе, и ты пойдешь за ними, как на привязи.

– Ну, Род!.. Опять впадаешь?

– Я-то – ладно. А вот когда впадешь ты, будет поздно.

– Это еще почему?

– Потому что тебе не совладать со своим Зверем.