– Прекрати!

– Похоже, угадал, – кивнул Геральд удовлетворенно. – Знаешь, у меня был знакомец, который со спины, по одной походке умел распознавать статус женщины… А интересно, где малыш сейчас? Не в детдоме?

– Гарри!..

– «Гори, гори, моя звезда», – пропел он задумчиво. – Чтобы не погасло, да?

– Ладно, у меня есть ребенок, – признала Энни. – И что это доказывает?

– Что ты любишь его. И не хочешь искушать судьбу враньем о ранней кончине… Хотя такое объяснение пришлось бы к месту.

– Типун тебе…

– А раз любишь, но скрываешь – стало быть, неспроста.

– Например, опасалась спугнуть нечаянную удачу, – предположила она. – Вдруг ты – детоненавистник?

– Ну, Энни, не надо!.. Уж настолько ты людей понимаешь.

Прислонясь спиной к косяку, женщина сложила руки на груди, даже слегка заслонилась коленом, словно опасалась нападения.

– Во всяком случае тут нет криминала, – сказала она. – Я не обязана докладывать обо всем.

– Разумеется, – согласился барон. – Значит, ребенок у тебя есть. Но ты не замужем – тут не солгала.

– А это ты определил по глазам?

– И по глазам. А еще по повадкам – на такое хватает даже моей прозорливости.

– Хорошо, я одинока, – признала Энни. – Ты доволен? Теперь могу быть свободна?

– Э-а, – качнул он головой. – Есть еще неясность. Помнишь тех погонщиков на вертолете?

– И что?

– Они пытались меня захватить, – пояснил Геральд. – Хотя проще было бы взорвать машину. По-твоему, их смутило наличие пассажира?

– Да мне откуда знать?

– Я пробовал разные объяснения. Но подошло одно: погонщики не желали рисковать тобой. Выходит, вы заодно.

– Гарри, – прошептала она. – Это безумие. Ты же сам говорил – помнишь? Ну оглянись на себя!

А что, недурной ход – можно сказать, актерская находка. Или все-таки режиссерская? И кто тут режиссер?

– Да уж извертелся весь, – сказал Геральд. – Я бы и сам охотно списал это на паранойю. Так ведь как назло: одно к одному. И каратели за меня принялись после твоего звонка. И умеешь ты слишком много для случайной спутницы, и хороша до безумия, и привязать к себе умеешь, как никто… Чтобы такой алмаз да подобрать на обочине? При всем желании не могу поверить!

– Гарри, послушай…

– Энни, не надо усложнять, – попросил он. – Я ведь не добиваюсь признания – оно не требуется. Я только хочу понять: почему?

Ее выражение изменилось, хотя не настолько, как можно было ожидать. Глаза сузились, зрачки сдвинулись, нацелясь на Eagles, по-прежнему лежащие рядом с бароном. Затем опять сосредоточились на его лице. Кажется, Энни действительно решила не усложнять.

– Поверь, Гарри, – произнесла она уже другим голосом, ровным и более низким, – это не имеет никакого отношения к моим чувствам к тебе.

– «Таково предписание», да? – с кривой ухмылкой сказал он. – Право, иногда делается горько, что я сделался докой в этих делах! Или причина в том, что часто обжигался? Понимаете, сударыня, недоверчивость прямо-таки впиталось в кровь – ничего не могу с собой поделать.

– Что, – негромко спросила Энни, – мы опять на «вы»? Это в каком же контексте, позвольте узнать?

– Увы, не в том, очарование которого мы смаковали в наш первый вечер. Таким способом я отстраняюсь, моя милая. Ей-богу, было бы легче, если б вы изменили мне как-то иначе!..

– Потому что вас подвело ваше прославленное знание людей? Или оттого, что всего вашего обаяния не хватило меня перевербовать?

– А разве я вас вербовал?

– Ну да, вы просто предложили службу! Немножко секретарь, немножко любовница…

– Не передергивайте, Энни. Второй пункт в нашем контракте даже не подразумевался. Это – ваша инициатива.

– Анна Аркадьевна, пожалуйста, – поправила она. – Раз уж вы решили отстраниться.

– Это я-то решил? – изумился Гарри. – Ну, знаете!..

– Только не говорите, что любили меня.

– Да полно вам, Энни. Любил, не любил… Разве дело в словах?

– Конечно, кругом виновата я. И что бы вы ни сотворили со мной, вас это оправдает.

– Успокойтесь, – бросил он. – Вам совершенно ничего не грозит. «Что бы ни сотворил», надо же!.. Помимо прочего, в этом нет никакого смысла.

– Может, и нет, – сказала женщина. – Для вас.

– А для кого есть? – насторожился Геральд. – Кстати, кто папенька нашего ангелка? – спросил он, следя за ее лицом. – Не сам ли Ульян? И теперь не пожалел для друга самого дорогого!..

– Вам претит быть вторым, да?

– Не по очередности, – покачал он головой. – По значимости. Уж если мне предпочитают Богомола…

– Думаете, у меня был выбор? Когда локоть вывернут к самым плечам, и козла полюбишь.

– Любовь к своему насильнику, видимо, наше национальное завоевание, – сказал барон. – Экий психовыверт, а?

– Если насилия нельзя избежать, лучше притвориться, что по согласию.

– Вот тут мне трудно судить – опыта маловато.

Чуть поерзав, Энни, как и ночью, села у двери, обхватив колени руками.

– И что теперь? – спросила она. – Развод и девичья фамилия? – Затем, поскольку Геральд молчал, прибавила: – Очень сердиты на меня, да?

Осталось спросить: а не желаете ли, барон, отшлепать меня по попке? Конечно, заманчиво…

– Я вовсе не сержусь, – пожал он плечами. – Собственно, за что? Слегка саднит – это есть. К счастью, мы не успели притереться, иначе болело б намного сильней. Хотя я имел на вас виды, даже долгосрочные.

– «Парень девушку целует, хочет познакомиться»? – насмешливо спросила Энни, забрасывая руки за спину и прогибаясь в пояснице настолько, что груди задорно выпятились. – Видите, и миледи из меня не вышло. Не удается ввергать мужчин в безумства!..

Ишь ты, выходит, и у нее те же параллели?

– Ну, не переживайте, – сказал Геральд. – Просто я тертый калач… местами даже протерся насквозь. С другими может повезти больше.

– Не такой уж и тертый, – возразила женщина, вырывая из-за косяка руку и направляя на него пистолет. – Сидеть!

Проделано это было быстро, а главное, вовремя – как раз в момент, когда клиент размяк. Барон даже не дернулся.

– Что же ты, Гарри? – спросила она укоризненно. – А еще профи, хотя и бывший… Или все же стареешь?

Целила Энни в нужную точку, рассчитывая отключить сразу. Впрочем, она еще не видела Геральда в настоящем деле.

– Не бей по больному, – проворчал он, разбрасывая руки подальше от Eagles. – И на молодуху бывает проруха.

– Прости. Но теперь, если не против, поспрашиваю я.

– Выдвигаю контрпредложение: спрашиваем по очереди.

Помедлив, Энни кивнула:

– С другим бы я еще поспорила…

– И не могла бы ты чуть развести ступни? Спасибо.

– Так хорошо, да? Ну, Гарри, ты молодец – я восхищаюсь, ей-богу!..

– Не спеши, – вздохнул он. – Не такой уж я герой. Но этот ракурс мне всегда нравился.

– Стало быть, начинаем беседу? – Чтобы не уставать, женщина оперлась запястьем о колено. – Точнее говоря, продолжаем.

– Но я-то не держал тебя на мушке, – напомнил Геральд.

– Как будто это не подразумевалось!..

– Лишь тобой. А я и в мыслях не держал .

– Ладно, Гарри, к делу!

– А кто против? Хотя…

– Что?

– Собственно, куда спешить? Компания мне нравится. Вид… – Он наклонил голову, вглядываясь. – Вид открывается замечательный.

– Ну хватит паясничать, Гарри!

– А твое заключительное слово всему положит конец. Ну скажи, что со мной тебе было славно и что ты станешь жалеть о потере. Ведь это послужит утешением. И где сыщешь второго такого жеребца – чтобы борозду не портил, а выносливостью не уступал молодым… Или меж нами было еще что-то?

– Вообще, я должна была поставить точку еще ночью, – призналась Энни. – Но ты был на таком подъеме вчера…

– … что тебе захотелось добавки?

– В общем, да. Вдобавок, я настолько вымоталась – в самом деле, как отрубилась.

– В чем же дело? – спросил он. – Можно меня приковать, и – пользуйся!

– Ты не дашь мне такого шанса, – сказала женщина с сожалением. – Я в безопасности, пока держу тебя на мушке. А стоит подойти… И потом, твои руки, Гарри, – как же без них?