– Дальше – тишина, – предупредил Геральд. – Мне нужно слышать мотор.

И даже музыку убрал, чтобы не мешала. Штурманом у него выступал бортокомп, показывая на экране ближайший отрезок.

Машина скакнула вперед, разгоняясь на реактивной тяге, – даже в кресла вдавило не хуже, чем при взлете. Правда, для порханий требовалось другие крылья, и тут, пожалуй, главное отличие Горбунка от его сказочного тезки. А пригодилось бы сейчас, да? Пора, пора думать о модернизации!..

– Врешь, не возьмешь, – шептал Геральд, петляя по горной трассе. – Не по вашим клыкам дичь.

Раздувая ноздри, он все прибавлял газ, наконец дав волю себе и машине. Чувствовал себя Геральд превосходно, как и всегда во время гонок. Кровь бурлит, нервы как струны – такую жизнь он любил. Нет смысла коптить небо, лишь бы протянуть дольше. Но когда ходишь по краю слишком часто, рано или поздно сорвешься в пропасть. Вот если обрести нечеловечью живучесть… А пока рисковать следует с оглядкой – тем более, сейчас Геральд не один.

– Ничего «medium» – всё «high», – похвалился он, коротко глянув на притихшую Энни. – Высший стандарт!

В повороты он влетал нагло, но траекторию выверял до сантиметра, как и дозволенную скорость. И чего ждать от Горбунка на таком покрытии, представлял отлично – в отличие от загонщиков, поначалу явно растерявшихся. Впрочем, немного погодя они стали наверстывать отставание, благо им позволялось срезать углы.

– Хорошая машинка, славная, – бормотал Геральд, вполне уверенный, что это помогает ей. В партнерстве едва не главное – взаимная приязнь.

К счастью, Горбунок цепко держался за полотно рифлеными шинами, каждое из которых стоило с обычный автомобиль, и словно обтекал шоссе, притиснутый к нему потоком рассекаемого воздуха. На таких скоростях приходится использовать всю ширину шоссе, временами даже захватывая обочины, – так что для других места не остается. Но это не значит, что их не было. Водители встречаемых машин наверняка вздрагивали, когда впритирку к ним проносился Горбунок, будто пущенный из катапульты. А когда поверху проскальзывала вертушка, делалось совсем весело.

– Думаешь, выигрывает тот, кто шибче газует? – спросил Геральд. – Вот и нет – главное: уметь притормаживать.

И уж он умел это, как немногие. Да и Горбунок вел себя выше похвал. Но все равно, вертушка не отставала.

– Конечно, они быстрей, – признал Геральд нехотя. – Зато мы легче. Ты погляди, как их заносит!

Иногда в тщательно выверенные маневры приходилось вносить коррективы, потому как напуганные встречники принимались выделывать такое!.. Один раз он едва увернулся от нежданно вильнувшей машины, другую пришлось боднуть краем бронированного носа, чтобы освободила проход. Царапину, понятно, схлопотал, но сейчас не до принципов – ноги бы унести. Несколько раз Геральд позволил Горбунку оттолкнуться корпусом от попутного авто, чтоб вписаться в поворот на большей скорости, – трюк рискованный, но при должной умелости действенный. А однажды его машину таки вынесло с полотна – на обширную поляну, уставленную валунами.

– Спокойно! – процедил Геральд, напрягшись. – Как говорят западники, – продолжил он, стараясь меньше рулить на скользкой траве, – дорог у вас нет, – оскалясь, он вписался в проем между скалами, – но кое-где проехать можно.

В следующую секунду Горбунок вернулся на шоссе, вызвав у водителя и пассажирки облегченный вздох.

– Посмотрите налево, – предложил Геральд с ухмылкой. – Что вы там наблюдаете?

– Фигу, – отрезала женщина.

– Ничего подобного – и близко нет! Вы наблюдаете местную примечательность: двуступенчатый водопад. Конечно, не Ниагара, но тоже красиво. Я бы не отказался пожить тут… некоторое время. Представляешь: спальня с видом на водопад? Шумно, правда, но при должной-то изоляции…

А вскоре перед ними распахнулось ущелье, рассекавшее отвесную гору, минуты назад казавшуюся далекой. Теперь вертушка следовала за Горбунком неотступно, мотаясь позади, точно бумажный змей. И ущелье оказалось для нее не тесным – все ж недурна машинка!.. Жаль, что не наша.

– Ч-черт, – пробормотал Геральд, извлекая из багажничка пистолет. – Экий ты, брат, настырный – прямо репей!

Приоткрыв окно, он сунул левую руку наружу, не глядя нацелил ствол в вертолет.

– Нет! – испуганно вскрикнула Энни, но выстрел уж грянул. За ним еще два.

– Это ж не «стингер», – успокоил Геральд, пряча оружие. – Так, легкое щекотание нервов!.. Должен же я заявить о недопустимости подобных манер?

Впереди, внизу массивной скалы, показался вход в тоннель, больше похожий на темную норищу, логово динозавра. Или на чудовищную пасть, готовую заглотнуть любого, кто в ней уместится. Влетев в тоннель, Геральд домчал до ближайшего изгиба и сразу за ним развернулся, круто затормозив.

– На том конце наверняка устроена встреча, – ответил на удивленный взгляд Энни. – Не зря же нас гнали сюда? Старый охотничий прием – даже обидно, что применили ко мне. – Ухмыльнувшись, он добавил: – А вот с этой стороны подготовиться не успеют.

И рванул машину с места, за секунды разгоняя до опасной скорости. Вертушка уже приземлялась поперек шоссе, готовясь закупорить ловушку, когда Горбунок выскочил из темноты и, лихо саданув бампером по краю ее посадочной лыжи, протиснулся в открывшуюся щель.

– Ты, рожа! – заорал Геральд в восторге. – Схлопотал?

Затем понесся по дороге в обратном направлении. Легкими касаниями подправляя бег машины, он злорадно наблюдал в зеркальце, как накренившийся вертолет наплывает на стену, в щепы размалывая винты, – пока сладостная картинка не скрылась за поворотом.

А Горбунок уже сбрасывал скорость, заодно возвращаясь к прежнему облику – невзрачному, уязвимому. Как и хозяин, он любил преподносить сюрпризы.

– Придется воспользоваться объездом, – сказал Геральд расслабленно, оставляя за спиной этот эпизод. – Конечно, если и там не устроили пакость.

Женщина промолчала, будто ее это совершенно не касалось.

– Кажется, я позволял себе крепкие словеса? Извини, в такие моменты трудно сдерживаться.

– Это ты развлекаешься так? – откликнулась Энни, глядя в окно. – По-моему, тебе понравилось.

– Я так живу, – ответил он. – А иначе зачем?

– Знаешь, как это зовется?

– Я авантюрист, да, – с готовностью признал Геральд. – И что?

– Конечно, у нас всякий труд почетен, но длинная жизнь предполагает размеренность. А хочешь щекотать нервы – разве мало безопасных способов?

– Нет, так неинтересно, – покачал он головой. – Что за игра без риска? Должен быть некий минимум – иначе не тот азарт.

– Ведь ты планируешь себя надолго…

– Я не боюсь смерти, – возразил Геральд. – То есть не больше, чем все. Зато как я люблю жизнь!.. Хочу черпать ее полными горстями.

Достигнув развилки, он свернул на едва приметную грунтовку, с обоих боков зажатую высокими кустами. Об этой тропе знали немногие, а кто знал, обычно избегал пользоваться, хотя она много короче. От стада боязно отойти, если нечем возразить хищникам. Но когда устраивают гон на виду у всех… Уж лучше хищники, чем такие охотники.

– Голубушка, у меня тоже есть мечта, – заговорил Геральд снова. – I have a dream, как говаривал один симпатяга. Моя жизнь распланирована на сотни лет – так много хочется перепробовать, столько повидать…

– Ты еще не накопил под такие расходы, – заметила женщина. – Стоит ли тратить порох?

Он хмыкнул:

– А это у нас национальный вид спорта: дележка неубитого зверя. Уж в этом мы преуспели больше других. Столько веков практики!..

– Ты всегда такой говорливый? – спросила Энни. – Или это разновидность «медвежьей болезни»?

Геральд хохотнул, жмурясь от удовольствия.

– Ну, в какой-то степени, – признал он. – То есть и то, и другое. После таких встрясок аппетит возрастает намного. И к общению, знаешь ли, тянет.

– Наверно, и меня подобрал, чтоб было кому слушать, – предположила женщина, – И реагировать, да? Надо вписать в перечень моих обязанностей. Ничего, что я тебе возражаю? А как ты относишься к скандалам?