Отказываться было немыслимо - чтобы возражать Лорду, когда тот в таком состоянии, надо быть последним мудаком. И продолжать тоже было немыслимо. Северус понимал, что еще одной пытки Люциус может не пережить, неважно, телом или рассудком. Оттягивая всеми силами момент неизбежного, Северус подошел к Люциусу и наставил на него палочку. Он был бы счастлив, если бы крыша Малфой-мэнора сейчас обрушилась и погребла их всех, но этого отчего-то происходило. А еще Люциус смотрел на него с мольбой в прекрасных серых глазах, и Северус знал, что это не просьба не трогать его сейчас, это просьба позаботиться о Нарциссе и Драко. Люциус все понимал, и от этого становилось еще паршивей.

«Я убью его», - подумал Северус. Он закрыл глаза, пытаясь настроиться на проклятие. Какая ирония – ему надо было хотеть пытать, чтобы произнести пыточное в адрес человека, которого он хотел бы спасти от любых пыток.

- Ну же! – рявкнул Лорд за его спиной.

И Северус настроился, очень даже легко – представил вместо Люциуса Лорда, с воображением у него всегда было хорошо, и вложил в проклятие всю свою ярость. И ударил – в плечо, так, чтобы прошло по касательной. Но Люциусу и так хорошо досталось. Он подавился криком, а Северус опустил палочку, надеясь, что Лорд смягчится, но не тут-то было.

- Сильнее! – приказал тот.

Северус собрался еще раз. Он знал, что Лорд потребует продлить пытку, но все еще тянул, сознавая всю безнадежность своих манипуляций. Ударил снова в правое плечо, в руку, стараясь удерживать направление проклятия подальше от сердца – Люциуса отшвырнуло к камину, так, что он едва не приложился головой о решетку.

- Тебя что, никто не учил накладывать Круцио?! – взорвался Лорд.

- Вы хотите, чтобы я убил его, повелитель? – все же решился «уточнить» Северус, но, по счастью, его спокойные, негромкие слова потонули в воплях Нарциссы: та наконец-то очнулась и бросилась к ногам Лорда. К ней подключилась Беллатриса, в которой, пусть хоть и поздно, проснулись сестринские чувства. Северус всегда считал ее верхом неадеквата, но сейчас готов был расцеловать. В последнее время Лорд проезжался даже по ней, но Беллатриса скорее всех могла заставить его смилостивиться. Вот и на этот раз Лорд смягчился. Кажется, Малфои не исчерпали кредит благословения небес. Лорд с брезгливой гримасой пнул Нарциссу ногой, потом обернулся к Северусу – тот внутренне приготовился к худшему, ожидая, что игрушку, которую приходится отдавать, вероятно, заменят им самим, но Лорд лишь буркнул: «Поставь его на ноги» и ушел. Беллатриса было побежала за ним, но Нарцисса удержала ее.

Северус кинулся к Люциусу. Тот дышал и каким-то чудом был в сознании.

- Смотри на меня! – приказал Северус, приподнимая его голову.

Люциус ответил ему мутным, расфокусированным взглядом.

- Сколько Круциатусов? – спросил Северус, чувствуя, как под пальцами слабеет пульс.

- Восемь, - прошептала Нарцисса, опускаясь на колени рядом с мужем и дотрагиваясь до его лба. – До твоего прихода – восемь.

Ее затрясло. Похоже, она не надеялась, что Люциус сохранил рассудок. Но Люциусу вдруг удалось сфокусировать взгляд на ней, а потом он перевел его на Северуса.

- Родовая магия, - прошептал он, выплевывая с каждым словом по крошечному кровавому сгустку.

Эта единственная фраза стоила ему потери сознания, но сердце Северуса забилось от радости. Он все еще едва мог поверить в то, что кара была отменена, однако, похоже, магия родового особняка действительно ослабляла Круцио, посланные в его хозяина. Иначе Люциусу вряд ли бы удалось продержаться так долго.

Нарцисса вызвала эльфа и велела перенести господина в спальню на второй этаж. Северус помчался вслед за ним, на ходу перечисляя зелья, которые нужно было принести из кладовой.

Он просидел у постели Люциуса до темноты. Ему не терпелось уйти в школу, он не мог надолго оставлять Хогвартс, пока там находились Кэрроу, но и Люциуса сейчас был не в состоянии бросить. Раны оказались неглубокими, ничего такого, что не могло бы быть залечено в течение одного-двух дней. Но Северус знал по собственному опыту, что после такого количества Круциатусов, пусть даже ослабленных, Люциуса еще какое-то время будет мучить постоянная режущая боль во всем теле. Кроме того, сейчас мышцы все еще то и дело сводило судорогами, да и сломанная грудная клетка срасталась после изрядной порции костероста. Люциус лежал, утонув в подушках, бледный после кровопотери, и закусывал губы и коротко, а иногда испуганно, стонал, когда его настигал очередной приступ. Боль была такой сильной, что он едва ли осознавал, что происходит, а также присутствие Северуса в комнате. Наконец, к исходу четвертого часа Люциус забылся. Северус решился уйти, надеясь, что отдохнувшая к этому времени Нарцисса сменит его. Он наклонился над Люциусом, еще раз оценивая его состояние, потом не выдержал и погладил его по мокрым, спутанным волосам. Вздохнул и поцеловал в лоб. Отстранился и замер – глаза Люциуса были открыты, и тот смотрел прямо на него.

Северус ожидал насмешки или возмущения, но их не последовало. Люциус смотрел с сильным удивлением, как смотрят на человека, о котором узнали что-то такое, что показало его с совершенно новой стороны, но молчал.

- Давай в следующий раз ты не будешь лезть на рожон, - буркнул Северус, стараясь скрыть растерянность.

Люциус не ответил. Северус подумал, что, может быть, еще не поздно сделать вид, что ничего не произошло, а, может, Люциус вообще не в себе, молча кивнул и направился к двери.

- Сам-то выживи, - совершенно четко сказал Люциус ему вслед. Но когда Северус, повинуясь порыву, вернулся к постели, тот уже спал.

Северус так и не узнал, понял ли Люциус, что произошло, или решил, что ему приснилось. До самой битвы они не виделись. Но фраза эта потом звучала у него в ушах, когда он из последних сил пытался аппарировать из горящей Хижины и из-за ужасной слабости проваливал попытку за попыткой. И все-таки очередную не провалил…

Из воспоминаний Северуса вырвал звук шагов, раздавшийся в соседней комнате.

- Что новенького? – спросил Поттер, распахивая дверь в кладовую. Несмотря на плохо залеченный синяк под глазом, от него, как всегда, веяло жизнерадостностью и квиддичным потом, а в руках он держал разваливающийся бумажный пакет с черешней и кипу газет.

Северус потыкал пальцем в гигрометр.

- О! – сказал Поттер. – Сейчас исправим. – Он запихнул черешню в рот, вытащил палочку и принялся накладывать снижающие влажность чары.

Северус миновал коридор, который соединял кладовую с лабораторией и вышел в большую светлую гостиную. Когда-то она была крошечной светлой гостиной, но Поттер, активно перестраивавший дом на Гриммо, ко времени переезда Северуса в Париж уже успел поднатореть в расширяющих чарах. Поэтому вместо двух комнат квартира теперь включала пять – гостиную, лабораторию, спальню, кабинет и еще одну спальню, гостевую. Поначалу Северус делал попытки протестовать, но Поттер смел его своим напором, а теперь уже Северус и представить себе не мог, чтоб было по-другому. Ему нравилось здесь.

Нравилась удобная мебель в английских цветочных чехлах, очень странная для парижской мансарды, и садовые цветы в вазе на столе, которые Гарри регулярно притаскивал от Уизли, и цветы в горшках на подоконнике, которые мало-помалу появились здесь благодаря Грейнджер. Северус иногда сам высмеивал свое новоявленное мещанство, но ничего не менял. Главное, чтобы лабораторию не трогали. И книги бы оставались на своих местах.

Выходя в гостиную, Северус слышал, как Поттер шуршал в кладовой, и знал, что это затянется на некоторое время. В последние пару месяцев Поттер помогал ему с зельем для возвращения магии, и сейчас ему еще нужно было отобрать ингредиенты. Северус не хотел в этом участвовать. После стольких лет дрессировки он вполне доверял Поттеру, а после сегодняшнего утра, когда он рискнул-таки пройтись в очередной раз по блошиным рынкам, Северус почти не чувствовал ног. Он рухнул в кресло у окна, проклиная себя за глупость. Все утро он пытался отыскать книжку, которой, может быть, и не существовало никогда.