Потом, еще не дождавшись, когда замрет эхо, повернулась к Гжегожу, обвивая его еще крепче:

Спасибо тебе! Спасибо!

И сама не заметила, как начала его целовать.

Опомнилась Эухения только тогда, когда попала ему в губы и Гжегож неожиданно ей ответил. Его язык скользнул по ее языку. Она задохнулась от изумления, от непривычных новых ощущений, а Гжегож отстранился, скривившись, и воскликнул:

Господи, ну и горечь!

Ошеломленная, Эухения опустилась на постель.

Гжегож призвал стакан с полки, сотворил Агуаменти и подал ей воду, на его лице сияла счастливая улыбка, в которой проскальзывали торжество и неверие одновременно.

Эухения взяла воду и, отвернувшись, выпила. От смеси ощущений сердце стучало так быстро и отчаянно, что ей казалось – она не выдержит сейчас этого темпа. Но стоило ее взгляду упасть на распахнутую дверь, как замешательство сменилось недоумением. В ее понимании на столь громкие крики должен был уже сбежаться весь дом, но ничего подобного не происходило. Ни на лестнице, ни в коридоре шагов слышно не было.

Что это? – спросила она, вставая, забывая разом, что еще каких-нибудь пять минут назад не ходила. – Где они? Никого нет.

Гжегож тоже нахмурился. От эйфории, которая только что окрашивала его бледное лицо, не осталось и следа.

Жди здесь! – приказал он. – Я спущусь вниз. – И тут же вышел.

Эухения дошла до дверного проема и сползла по стене. Все-таки ее ноги были еще слишком слабы. Беспомощность пугала. Мертвая тишина, вновь наступившая после того, как шаги Гжегожа замерли внизу, пугала еще больше. Первый час, все давно должны быть дома! На всякий случай Эухения призвала туфли, но ноги в них едва втискивались. Она нашла домашние тапки, но встать не получилось. Всунув в тапки руки, Эухения задрала голову вверх и, старательно игнорируя подползающий ужас, начала молиться. Наконец внизу хлопнула дверь, послышались торопливые шаги и вошел бледный Гжегож.

Ну что? – воскликнула она.

Вставай и пойдем. Ты там нужна, - сказал он.

Что случилось?!

Полине Инессе плохо. Я наброшу на тебя поддерживающее заклинание, этого хватит, чтобы спуститься вниз.

Но что случилось?! Что значит «плохо»?

Похоже, твоя сестренка влезла не в свое дело.

Гжегож достал палочку, и Эухения почувствовала прилив сил. Добраться с его помощью до библиотеки действительно хватило. Едва оказавшись там, Эухения испытала чувство мощнейшего дежа-вю. Полина Инесса в обмороке лежала на диване. Напротив нее в креслах сидели Соледад и Хуан Антонио. На коленях Соледад лежала книга. Нечто подобное Эухения уже видела в воспоминаниях Полины Инессы.

Увидев Эухению, Хуан Антонио вскочил, подошел к ней и, перехватив ее у Гжегожа, подвел к креслу.

Что случилось? – спросила она, не отрывая взгляда от сестры.

Рука Полины Инессы была закинута назад. Похоже, она пыталась применить нюхательную соль, но это не подействовало. Осколки флакона валялись тут же на полу.

Я усыпила ее, - сказала Соледад. – В таком положении, как сейчас, она вне опасности, но… я боюсь, что она с минуты на минуту придет в сознание. Усыпляющие чары подействуют еще десять раз, двадцать, но с каждым разом она все быстрее приходит в себя.

В голосе Соледад слышалась растерянность, которую она тщетно пыталась скрыть.

Лучше объясни ей, что происходит, - холодно бросил Гжегож.

Полина Инесса отдает магию и вместе с ней жизненную силу, - хмуро сказал Хуан Антонио. – Тот самый Вильярдо опять в опасности, и она не может отделить себя от него.

Или не хочет, - спокойно заметил Гжегож.

Что ты имеешь в виду?! – воскликнул Хуан Антонио. Между ним и Гжегожем явно была вражда.

Я имею в виду, что Полина Инесса убивает себя. Да, именно это, - решительно подтвердил он в ответ на все вопросительные взгляды. - Я бы даже рискнул предположить, почему она это делает, но всю эту романтику мы обсудим потом. Соледад, расскажите, зачем нужна Эухения.

Сварить Вороново крыло.

Эухения ахнула:

– Вороново крыло, но это же!..

Именно так. – Голос Гжегожа был островком спокойствия среди ужаса, наполнявшего комнату. – Зелье выпьет всю ее магию, опустошит ее. Несколько лет она не сможет наложить даже простейших чар.

Она умрет без магии, - сказала Эухения.

Или отдача магии убьет ее, - справедливо заметил Гжегож. – Выбора, в общем-то, нет. Твои мать и отец в театре, и когда вернутся, неизвестно, твой брат еще слишком юн для таких зелий, так что Вороново крыло здесь сможешь сварить только ты.

Разумеется, Эухении ничего не оставалось, как ответить «да».

Был четвертый час утра, когда Гжегож заглянул в лабораторию. К этому моменту Эухения почти доварила основу и чувствовала себя упарившейся. Она не замечала, что почти все это время провела на ногах, присаживаясь лишь изредка. Свободные руки ей бы не помешали - зелье было сложным, но она сама отказалась от помощи. Ей хотелось хоть немного побыть после всего одной. Соледад предлагала разбудить Эухенио, отсыпавшегося после двух дней работы, однако Эухения запретила. Как бы то ни было, она ожидала, что Гжегож все-таки придет. Случившееся между ними требовало разъяснений.

В крайнем случае позову, - сказала она перед тем, как он проводил ее в лабораторию.

Двух часов, однако, оказалось мало. Эухения понятия не имела, как себя с ним вести. И все же она обрадовалась, когда Гжегож наконец показался на пороге. За эти два часа ей не раз мерещилось здесь чье-то неприятное присутствие. Один раз обернувшись, она успела заметить растворившийся в воздухе клочок зеленого камзола, однако как ни звала, решив, что это Мор, никто не откликнулся. Когда Эухения забывалась за варкой, страх уходил, однако в те моменты, когда основа не требовала наблюдения, возвращался вновь.

Поэтому когда Гжегож замер в дверях, она сделала нетерпеливый приглашающий жест.

На его лице показалась слабая улыбка.

Как она? – спросила Эухения Виктория.

Соледад только что набросила чары в четырнадцатый раз. Мы надеялись, что он перестанет тянуть из нее силу, но, похоже, это не прекращается. Полина Инесса ничего не слушает, твердит, что ему сила нужнее и что она должна его спасти.

Что за бред?!

Если вдуматься, то это может оказаться и не бредом.

Что ты имеешь в виду?

Полина Инесса - видящая, Хен. - Она вздрогнула, услышав от него свое домашнее имя. - У нее есть дар, доступ к знанию, которого нет больше ни у кого из членов семьи. Возможно, она делает то, что советует ей это знание. Судя по тем сведениям, которые у нас есть об этом человеке, он действительно очень сильный маг.

И что с того?

Гжегож наклонился над столом, заинтересованно глядя на ее руки, крошившие иглы морского ежа.

Как там было сказано, в пророчестве? Все Вильярдо умрут, если самый сильный маг не оставит потомства?

Эухения присвистнула.

И ты думаешь, что Полина Инесса спасает этого Вильярдо, чтобы спасти наш род?

Почему бы и нет?

Боже. Это точно?

Похоже, у твоей сестры обостренное чувство ответственности за род. Она очень переживала то, что случилось с тобой, чувствовала себя виноватой оттого, что не обратила внимания на знаки.

И как долго ты сидел в ее голове?

Этот вывод я сделал из ее слов. Мы несколько раз разговаривали с ней, она приглашала меня в свою мастерскую. Возможно, ты удивишься, но твоя сестра очень одинока.

Но у нее же есть я! – действительно удивилась Эухения.

Ты собрала всех вокруг себя, - заметил Гжегож. – И оставила ее не у дел. Все братья общаются в первую очередь с тобой и между собой.

Но она сама все время уходила куда-то, в мастерскую, - беспомощно сказала Эухения. – И в конце концов она собирается замуж за Бернардо.

Это не мешает ей чувствовать себя покинутой. Насколько я понимаю, между ней и баронессой никогда не было особой любви.