Я запомню, - говорю я, тщетно силясь улыбнуться, - если ты делаешь что-то такое, то не со зла.

Когда я вхожу в клуб, Ричард уже оказывается порядком пьян. Не припомню, когда я его видел в таком состоянии. По счастливой случайности у меня с собой оказывается протрезвляющее, Не заботясь о том, какое впечатление мы производим на окружающих, я за плечо волоку Ричарда в туалет, и там, над раковиной, насильно вливаю в него зелье.

Сволочь. Снейп, ты сволочь, - бормочет он, когда я отвожу колечки волос от его лица, и жду, пока он исторгнет алкогольное содержимое ужина.

Какого тролля?! – спрашиваю я, когда он, тяжело опираясь на край раковины, приводит себя в порядок и опускает голову под кран, чтобы влить в себя немного холодной воды.

Я не знаю, Снейп, - бормочет он, потирая пальцами виски и прислоняясь к стене. – Просто опостылело все.

Я открываю флакон с обезболивающим. Очищая организм от того, что не успело усвоиться, протрезвляющее ускоряет процесс усвоения остального, но не избавляет от последствий интоксикации.

Не надо, - Ричард отводит мою руку. И отмахивается. – Не сейчас. Пусть.

Что за чушь?!

Я не помню, когда я в последний раз отдыхал, Снейп, - говорит он. – Не помню, когда я последний раз трахался. Ты знаешь, что у меня не стоит? Просто от усталости не стоит.

Ричард устало прикрывает глаза. Я смотрю на его воспаленные, покрасневшие веки, посеревшую кожу на лице и слушаю, как течет вода. Я молчу, стараясь не думать, когда сам последний раз спал столько, сколько хотел. О полноценном же отдыхе у меня вообще очень смутное представление. Но Ричард, несмотря на свою профессию, мне всегда казался в этом отношении… другим. Тем самым, у которого все в порядке. По крайней мере, он никогда не жаловался. А я… никогда не думал про него. Принимал как должное.

А… ерунда, Снейп, - он протягивает руку за флаконом и выпивает одним глотком. Улыбается. – Помнится, твои похмельные были лучше, чем в аптеке Хогсмида. Выгорело у тебя то, зачем ты к Фелиппе ходил?

Я подхватываю его тон:

Выгорело. И это облегчило нам задачу. Не нужно доставать мое досье. Просто уничтожим его.

На этом моменте. Ричард запрокидывает голову и начинает хохотать. На его глазах выступают слезы:

– Ох, Снейп. Ты так говоришь, как будто действительно есть разница между тем, чтобы выкрасть досье и уничтожить его.

Уничтожить не предполагает проблем выхода из хранилища с досье.

Так и так накладывать Империус, - говорит он. – Так и так давать конкретное задание… И если этого человека поймают…

Можно приказать ему забыть.

Если он Империус не сбросит.

Ты когда-нибудь видел кого-нибудь, кто бы сбрасывал Империус?

Он задумывается.

– Нет, по ходу, не видел. Но это все равно огромный риск. Если они разоблачат его до того, как он в хранилище войдет? У тебя большой опыт в наложении Империуса?

Я медленно качаю головой. Весь мой опыт – это тренировки заклятия с Люциусом или Эйвери, наложение его на парочку магглов и еще в тот достопамятный день моего рождения полтора месяца назад – на Минерву. Ричард совершенно прав. Риск просто невероятен. У него самого опыта больше, чем у меня, но тут разговор о долгосрочном стойком Империусе. И достаточно сильном маге, на которого мы его будем накладывать. Потому что он, в свою очередь, должен наложить Империус на охрану отдела секретных документов.

Кроме того, досье наверняка защищено от заклинаний уничтожения, Снейп. Это не мусор, Эванеско его не возьмет. Опять же, мы собирались выкрасть несколько досье, чтобы не возникло подозрений, и уничтожать надо несколько. Если в хранилище устроить пожар, у них наверняка сработает сигнализация.

Можно отсроченный взрыв, - предлагаю я. - Есть такие зелья, которые взрываются через день-другой.

– В зельях тоже магия, - возражает Ричард.

Во взрывающихся - очень слабая.

Нет, Снейп, детектор ее обязательно засечет.

А Империус, ты говорил, он не засекает? – ехидно интересуюсь я.

Империус - нет, потому что детектор настроен только на светлую магию, - хмыкает Ричард. – Его же светлый волшебник создавал.

Я безрадостно фыркаю. Вот так во всем. И они еще борются с теми, кто изучает темное волшебство! Неграмотные идиоты. Поворачиваюсь к Ричарду, и вижу, что он буквально расцветает. В темных глазах появляется лихорадочный блеск, тонкие губы приоткрываются, изо рта вырывается хриплый смешок. Это значит только одно – Брэндона осенила гениальная идея.

Зелья-то он точно обнаружит, - ухмыляется Ричард и, заговорщически подмигнув, наклоняется ближе ко мне, - а что ты скажешь о маггловских бомбах, Снейп? Обыкновенных маггловских бомбах с часовым механизмом?

По возвращении в Хогвартс меня ждет приятный сюрприз. Домовые эльфы оттирают ведущую в подземелья лестницу от густых розовых соплей. Кровавый Барон, встретив меня у ее основания и проследовав со мной в мои комнаты, торопливо пересказывает последние события.

Отправив его на ночную охоту, я переодеваюсь в халат и разогреваю себе какао, готовясь провести несколько часов над варкой зелий. Часть их пойдет в больничное крыло, часть - в аптеку Формана, а часть - мне самому: похоже, что история с ловушкой в доме Горбина еще долго будет давать о себе знать, и мне, как ни унизительно сознавать это, требуется новый, усиленный комплекс сердечных.

Задерживая в ладонях теплую чашку, я обдумываю то, что услышал от Кровавого Барона. Близнецы Уизли в больничном крыле. Хорошая это новость или плохая?

Пламя в камине окрашивается зеленым, и в нем появляется голова Минервы.

Северус, это было жестоко! – упрекает она меня.

Неужели? – спрашиваю я. Отодвигаю кресло, чтобы лучше видеть голову собеседницы, но войти ее не приглашаю. – Лестница была зачарована на проникновение Уизли на территорию Слизерина после отбоя. Точнее, на произнесение ими любых заклинаний на территории Слизерина после отбоя.

Подвешивать детей над лестницей! – восклицает Минерва, едва не переходя на визг. – Можно подумать, что ты упиваешься собственным садизмом, Северус Снейп!

Если бы декан факультета, на котором учатся эти дети, обеспечила все меры по нахождению этих детей на территории исключительно собственного факультета после отбоя, им бы не пришлось висеть над лестницей, - обстоятельно отвечаю я и салютую ей чашкой какао.

Лицо Минервы искажается яростью.

На этот раз ты просто так не отделаешься, Северус Снейп! Я немедленно сообщу об этом Альбусу, и завтра инициирую обсуждение твоего поведения на педагогическом совете!

Голова Минервы исчезает. Пожимая плечами, я ставлю чашку на стол. Какао остыло, и пить мне уже расхотелось. Она так орала, как будто я сотворил с несчастными мальчиками невесть что! Можно подумать, что они не простуду легкую подхватили, провисев под сырым потолком всего лишь какие-нибудь полчаса, а их уже завтра хоронить собираются.

Что ж, и в таком случае это была бы небольшая потеря… одним Уизли больше, одним Уизли меньше, - бормочу я, усаживаясь в кресло напротив камина. На самом деле, ужасно хочется спать. И тролль бы побрал Минерву! – если варку зелий я еще готов потеснить на раннее утро, то она-то непременно сейчас вернется и начнет давить на психику, вынуждая вернуть Гриффиндору баллы, не назначать отработок и так далее в том же духе. Противнее всего, если Альбус действительно встанет на ее сторону, защищая свой ненаглядный факультет. Но скорее всего, так и будет…

Пламя в камине вновь окрашивается зеленым и лицо Минервы, обрамленное растрепанными седыми волосами, опять появляется в нем.

Северус, я была у Альбуса. Нам надо поговорить! – заявляет она непререкаемым тоном. Бросаю взгляд на часы: уже почти полночь. Кажется, ни зелий, ни сна… – Я жду тебя у себя, - продолжает Минерва, и мне ничего не остается, как только кивнуть. Не понимаю, чем ее не устраивает моя собственная гостиная, но что поделать? – видимо, это причуды дамы в возрасте. Наскоро натягиваю брюки и рубашку, и призываю из гардероба приличную мантию. Напоследок окидываю взглядом гостиную, улыбаюсь при виде стоящей на столе коробки с чашей думоотвода, шагаю в камин и переношусь к Минерве.