«Нет».
«Может, молод слишком? - спросил сам у себя задумчиво и, лениво закинув ногу на ногу, поинтересовался: - Сколько тебе лет?»
«Двадцать один год».
«Женщина? - мертвец растерял всю свою величественную стать, вскочил сгорбленный и гнутый, и замер, нерешительно сжимая и разжимая костлявые кулаки. - Ты женщина?»
От движения с головы хозяина грота соскользнул капюшон, и я от ужаса подавилась ответом. Его лицо из туго натянутых жил и белой кожи смотрело глазами слепца, и губы кривились в застывшей гримасе боли. Один из Правителей Тардема, долгожитель, сам Иуерлит Наз Завай - высший некромант!
«Чего молчишь? Подтверди мою догадку!» - взмолился он, воздев руки к небу.
«Да, женщина».
Осклабился и медленно, боком, придерживаясь за выступающие кости, вниз сошел. Остановился в двух шагах от меня, вайевб наступив при этом одной ногой на человеческий череп, руки сжал в молитвенном жесте и спросил почти мирно:
«Раз так, то ты в платье, верно? Какое оно?»
«Черное...» - прошептала, потупившись, потому что смотреть на лицо изуродованное временем и проклятьем было выше моих сил.
«Ты в трауре?»
«Нет, это платье лекарки».
Леди Таис лично его выбирала на скудном рынке города Танири. Она жаловалась на качество ткани, мне же больше всего не нравился покрой, неудобный, некрасиво перекроивший фигуру. И сейчас мои прошлые мысли вспоминались с грустью. Если я здесь, выходит, умерла, так и не встретившись с бароном и не вернув ему два клинка и дневник некроманта. Как жаль… И как глупо было когда-то расстраиваться из-за платья, которое мне не шло и было не удобным.
«Ты лекарка, - голос мертвеца, звучащий сейчас по старчески надтреснутым, вырвал меня из размышлений о былом: - Ты та, что лечит, да? Или лекарка одолжила это платье тебе?»
«Я лекарем была…»
Не дослушал, произнес неуверенно с болью:
«Молодая женщина лекарка, милосердная чистая душа, которая воспользовалась реликвией волков для спасения себя и… - мягко, ненавящево спросил: - Кого еще? Ты же не одна там была?»
«Троих бесеков и девушек...»
«Еще и горной гнили жизнь спасла?!»
«Они не гниль».
«Кому как… - не стал он спорить, медленно осел на кости, подпер голову рукой и на меня уставился. - И как к тебе попал клинок черной стаи? Дневника моего ты в глаза не видела, иначе бы им воспользовалась. Уж я-то знаю… - некромант вновь заговорил сам с собой, с ехидцей и торопливо. - Я бы знал. Да-да, знал бы, от меня такого не утаишь. Да и кто удержится от мести? Месть сладка, она как патока вязкая и приторно сладкая. А тебе, - усмехнулся ехидно, - есть за что мстить. Уверен, хлебнула горя сполна и еще хлебнешь… Ты же лекарка излишне самоотверженная».
Я промолчала. Странный разговор получается, словно бы не мертва и все у меня еще только будет. Он же задумался, начал тарабанить пальцами по черепу, набивая заунывный мотив похоронной колыбели.
«А клинок сама собрала или рассказал кто? И как ты получила его? Отвечай».
«Сама. Из дневника освободила и…»
Мертвец заинтересованно подался вперед.
«Что-что?»
«Принцип сборки прост, если запомнить, уже не сложно будет. Гессбойро собирается так же. Я их с некоторых пор и с закрытыми глазами собрать могу. То есть могла…»
«Ты… - он схватил меня за подбородок, заставил запрокинуть голову, - ты…, ты та самая Ариша, о которой Саир говорил? Ты новый хранитель Проклятого короля!»
«Гаро не проклятый. И он еще принц».
«Будь я проклят! - всплеснул он руками, вскочил, заметался, разбрасывая кости, наступая в черную воду. - Будь я проклят!»
«Вы уже…»
Остановился, сглотнул как-то громко и зубами с досады клацнул.
Странный некромант, словно бы вспомнил о своем былом величии и нынешнем непотребном виде, о поведении глупца, устыдился, лысую голову склонил, сжал костлявые руки. А ведь ему Правителю Тардема должно быть все равно. Выпрямился как смог, мантию отряхнул и, вспомнив о капюшоне, надел его.
Обидела. Я это поняла сразу и поспешила извиниться.
«Пустое» - отмахнулся и вновь бочком подошел ко мне, руку протянул. Как не хотелось прикасаться к костлявым пальцам, все ж взялась. Он помог встать, отряхнул от песка подол платья и неожиданно опустился на колено предо мной.
Я дрогнула. А грот и каменный трон, возвышающийся на костях, растворились во мгле, будто не бывало. Чернь расцвела красками, заискрилась, как весенняя капель и создала новое пространство. Вокруг нас раскинулась рыжая степь, августовское пронзительно синее небо засияло над головами, а под ногами появился ковер, расшитый нитями из золота. Красиво, хоть и не чувствуется в этом души.
Сжав мою руку, чтобы привлечь внимание к себе, некромант прохрипел:
«Освободи...»
Предо мною был уже не живой мертвец, а красивый гордый мужчина шестидесяти с лишним лет одетый в серую отороченную мехом мантию и черный костюм охотника. Седой, с синими, как небо глазами, смуглой кожей и плотно сжатым ртом. Красивый разлет бровей, нос с горбинкой и массивный подбородок - сразу видно человеком он был упрямым и в то же время чересчур прямым. Такой не привык подчиняться, только командовать, повелевать, крушить. И вот теперь он, стоя предо мной на одном колене, просит?
«Простите?» - решила, что ослышалась.
Сглотнул, потупился, скрывая потемневший взгляд, и повторил:
«Я Иуерлит Наз Завай умоляю, освободи меня, Ариша!»
«Но…»
«Знаю, - он раздраженно повел плечом, - свыше пятидесяти лет назад я совершил ошибку. Всего один крошечный недочет и эксперимент, сулящий годы безмятежности, провалился. - Он до боли сжал мою руку и заговорил, выплевывая каждое слово: - Пожар в лаборатории разорвал магические цепи, ослабил защиту всей империи и каждого дома в столице… И поутихшее восстание вновь поднялось, - прорычал мертвец сквозь зубы. - А треклятые волки с ним не справились, потому что были скованы… из-за той самой ошибки!»
«Пустите…» - взмолилась, безуспешно стараясь высвободить свою руку.
Но он не слышал:
«Я знаю, что натворил, не отрекаюсь. Но свое наказание я испил до дна. Слышишь? До самой последней капли, Ариша… Посмотри на меня».
Голос его вновь приобрел старческие ноты, а лицо и руки стали изменяться, показывая, какая боль и страдания выпали на его долю. Сотни глубоких порезов, гнойные нарывы, вспоротая кожа, ожоги, все это проступало на его лице и руках сплошной чередой, не останавливаясь, не зарубцовываясь, не исчезая.
Закусив губу, я отвернулась.
«Сочувствуешь? - горькая усмешка прозвучала в старческом голосе: - Не стоит…»
«Не буду, - сглотнула ком ставший в горле и приказала сухо: - Отпустите мои руки и встаньте, наконец!»
Поднялся медленно, взглянул белесыми глазами слепца, прищурился сердито. Недоволен.
«Верните себе здоровый образ, и на давите на жалость…»
Некромант и это исполнил, чтобы угрюмо уставился, прожигая синим взглядом. Осклабился, будто бы шутя, а в глазах неприязнь:
«Поговорим как равные люди?» - предложил он.
Ясное дело, старается увести меня от темы. А не дамся!
«Вот уж вряд ли, - горько усмехнулась: - Вы никогда не считали простых людей равными себе».
«Еще и умная. Хорошее сочетание качеств… для лекарки. - Иронично заметил мужчина и надменно прищурился. - Тогда ты должна понять, где был я, - слова сопроводил изящным взмахом руки, - и где были они, - показательно надавил ногой на череп, и тот с треском рассыпался на мелкие куски. Некромант глянул вниз с наигранным прискорбием и ухмыльнулся шире. - Такие различия сложно сравнять, не находишь?»
«Нет. Положение не делает вас выше, вы были рождены человеком».
«У меня был дар. Благодаря нему я избавился от человеческой немощи… - брезгливо скривился он и указал на меня».
«Именно! Был… и вы его сделали проклятым, - не осталась я в долгу. Кто бы еще указывал на мою хрупкость, уж точно не мертвец долгожитель. - А ведь ваш дар мог быть святым, целительным. Вы не захотели. И даже сейчас, пройдя сквозь испытания и моля о свободе… упомянули лишь об одной ошибке прошлых лет. А ведь все ваше правление в Тардеме - это нескончаемый парад жестоких опытов и экспериментов, над людьми, над сынами ночи, над демонами…»
