Отправившись в Италию, поразили Юния. И потом, когда французы, испанцы и кельтиберы выгнали их из своих земель, двинулись в Италию и там, когда не смогли выпросить у римлян места для поселения, поразили войско римского гетмана Юния Силана. А когда римляне в третий раз послали против них во Францию Марка Скавра, кимвры и гепиды, быстро собрав войска, побили и итальянцев, и французов 35. Разбили Скавра и французов. [После этого] на них гневно обрушился четвертый римский гетман, Кассий Лонгин, но немецкий народ Тигурины, товарищи отважных кимвров, наголову разгромили римские войска, поразили самого гетмана Кассия Лонгина и убили его товарища Луция Пизона 36. [Это было] между Италией и Францией, на границе Аллоброгов 37, земля которых в наше время называется герцогством Савойским. Allobroges cis Rodani ripa, quae hodie est pars ducatus Sabaudiae et Delphinatus. (Аллоброги с реки Родан 38, [восточный] берег которой ныне является частью герцогства Савойского и Дельфината 39).
Три римских гетмана на кимвров и гепидов. Еще и в пятый раз римляне отправили во Францию против кимвров трех гетманов: Квинта Цепиона, Кассия Манилия и Марка Аврелия. А так как все трое хотели командовать войском, то, когда во время похода во Францию Цепион присвоил себе первое место, как врученное ему Сенатом, во французской земле они разделили войско натрое, и каждый отдельно [командовал] своим. Несогласие и много гетманов в одном войске — скверное дело. Узнав об этом, кимвры и литовские гепиды (Gepidowie Litewscy) объединились с немцами, с тигуринами и с амбранами (Ambrany) или омбронами, которых Людвиг Деций, когда пишет о фамилии Ягеллы, помещает в те края, где ныне Люблин и Брест Литовский. Statum post Ombrones, id est, Lublinensem Palatinatum etc. (После омбронов это Люблинский палатинат и прочее). Ибо в то время еще не было ни Люблина, ни Бреста, и Птолемей о них не слыхивал, однако это должны быть те самые места, откуда вышли омброны. И тогда кимвры и гепиды сразу ударили на разрозненных (niezgodne) римских гетманов, которых с великим поражением победили и погромили так жестоко, что на плацу полегло восемьдесят тысяч римских рыцарей, а одних только возниц и поваров побили сорок тысяч и захватили два римских лагеря 40. Таким же манером турки однажды поразили христианские войска. Кимвры, пруссы, датчане, шведы, немцы, омброны, подляшане (Podlaszanie) и гепиды, предки литовцев, захватили также гетмана Марка Аврелия 41 и убили двух консульских (burmistrzowskich) сыновей. Поэтому жители Рима, которые давно были злы на Цепиона, судили его за это новое несчастье и признали виновным в этом жестоком и доселе неслыханном поражении Рима, ибо действовал [он] не как надлежало гетману, а худо и недостойно. Он также был посажен в темницу, где и умер в заключении. Его голый труп палач выволок на Гемонское поле, где вешали и казнили злодеев, а его имущество было взято на народные нужды. Ad scalas Gaemonias (На Гемонской лестнице) 42.
Причину этого жестокого поражения римских войск с Цепионом Помпей Трог и Юстин (кн. 32) видят в святотатстве, ибо Цепион когда-то достал из Толозского (Tolossanskiego) озера сто и десять тысяч фунтов золота, а серебра пять раз по десять сот тысяч (пятьсот тысяч) фунтов 43. Давным-давно это сокровище, собранное войнами и грабежами, словаки (Slawacy) Тектосаги 44 утопили в этом озере, чтобы порадовать своих богов, о чем читай у Юстина 45.
Второй раз наши победно шествуют через Францию в Испанию. После этой славной победы кимвры и гепиды, предки литовцев, второй раз двинулись через Францию в Испанию, а когда их оттуда выгнали кельтиберы, вернулись назад во Францию. А там, объединившись с немецким народом Тевтонами и с Амбронами, которые (если верить Децию) были из Подляшья, договорились между собой и постановили, что, перейдя высокие горы Альпы, добудут Рим и [после] этого счастливого успеха завладеют всей итальянской землей. Кимвры и гепиды снова двинулись в Италию. Итак, через два года после той славной победы над римлянами, тремя армиями порознь двинулись в Италию через Альпийские горы, которые итальянцам [служили] защитой. Узнав об этом, римский гетман Марий с войском с удивительной быстротой преградил им путь и первым делом завязал битву с немцами в поле, которое называется Секстиевы Аквы (Aquas Sextias), в самых предгорьях.
Битва с немцами при Секстиевых Аквах (ad Aquas Sextias). Как пишет Флор, когда немецкое войско соседствовало с рекой и с другими [источниками] воды, римские полки жаловались гетману Марию на недостаток воды, а Марий им отвечал: «Если вы мужи, а вода у ваших врагов, идите и возьмите ее». Viri, inquit, estis, en illic aquas habetis. Сразу же с большой охотой, с запальчивостью и с криками итальянцы наскочили на немцев, а немцы тевтоны на итальянцев и сшиблись так, что, когда итальянцы одолели немцев, после победы должны были пить из реки воду, смешанную с кровью, и крови они выпили больше, чем воды. Eaque caedes hostium fuit, ut viсtor Romanus de cruento flumine non plus aquae biberit quam sanguinis Barbarorum. Florus. (И устроили врагам такую бойню, что победители римляне выпили из кровавого потока воды не больше, чем крови варваров. Флор.) Число побежденных немцев. По Велею [Патеркулу] (wedlug Wellejusa), на поле боя в первый и во второй день полегло 150 000 кимвров и гепидов 46. А Орозий свидетельствует, что 200 000 их убито, 50 000 захвачено [в плен], а убежало едва 3 000. Прыткость короля Тевтобада. Их король Тевтобад (Tewtobochus), который был настолько прыток, что обычно менял четырех, а иногда и шесть коней, с одного перескакивая на другого, на сей раз, когда убегал, не успел вскочить ни на одного, ибо был пойман при первом скоке. А так как он был [человеком] большой красоты и высокого роста, то считался особой диковиной, ибо, когда его везли среди других победных трофеев, возвышался над всеми, видный отовюду.
Кимвры с гепидами движутся в Италию. Наши кимвры с гепидами и амбронами (Ambronowie), двигавшиеся в Италию отдельным войском, услышав о поражении своих товарищей немцев, которых итальянцы в те времена звали тевтонами, а ныне тудесками, нимало не разочаровались в своей силе и победе и огромными силами двинулись прямо к Норику, а потом перебрались через горы и высокие скалы, на которые надеялись итальянцы, ведь в то время уже была зима. Кимвры и гепиды, вопреки надеждам итальянцев, зимой перебрались через Альпы. Римский историк Флор очень этому удивлялся и говорил: кто бы мог поверить, что они (то есть кимвры) зимой через Альпийские горы, которые от снега кажутся еще выше, с вершин Тридентских гор вторгнутся в Италию, как лавина, все круша и паля. Изнеженные итальянцы изумлялись, что кимвры неурочной зимой отважились двинуться к ним через высокие скалы, ибо эти горы, как я [уже и сам] знаю, обычно покрываются великими без меры снегами. Альпийские горы страшны большими снегами. Мы с великими трудностями и опасностями переходили [через] них в Болгарии в 1575 году, едучи от турок. Альпы в Болгарии турки зовут Балканами, а московиты земным поясом. Наши кони каждую милю издыхали (zdychaly), и все мы, сколько нас было, шли пешком, [стараясь] не потерять друг друга (niebrakujac osobami). Временами приходилось брести по пояс в снегу, в другой раз [я] провалился по шею, так что еле смогли вытащить. Горные снега лежат грудами и кучами (brylami i kupami). А когда сверху со снежистой скалы сошла кучка снега [величиной] с кулак (piesc), то, когда долетела до низа, была уже как самый большой дом, ибо она тотчас собирала на себя снег так, как у нас дети лепят снежки. И когда эти комья [снега] летят с горы, то ломают кусты и деревья, а временами убивают простых людей. Гельветы побили французское войско в заснеженных горах. Так гельветы или швейцарцы 47 из страны императора Карла Пятого однажды разгромили большое войско французского короля в итальянских горах, всего лишь сваливая на них снег с вершин скал, когда те уже вошли [в ущелье] и вот так снежным оружием поразили их до основания. А нас Господь Бог [через горы] перевел в целости, здоровыми и живыми, не считая коней. И это нам еще повезло, что дело было перед Пасхой, когда там уже бывает лето и у нас теплее, но в самих горах зима и снега были [такими] жестокими, как будто зимой. Десять дней мы путешествовали из Фракии через болгарские Балканы до мултанского (Multanskiego) Дуная, который течет там в милю шириной [между] городами Рущуком (Urusciukiem) и Джурджу (Dziurdziowem) 48. Этот пример я привел потому, что лучше всего человек учится [на собственном] опыте (experientia), non tamen poenitebit aliquando meminisse malorum (тем не менее, я иногда жалею, что плохо помню) опасные приключения, из которых дал Бог вывернуться (sie wywichlac), [и хотя при] этих воспоминаниях жалостно [сжимается] сердце, их надо поведать для примера другим. Но обратим перо к предшествующему рассказу.
