27. В описываемое время (начало второй четверти XIII века) у руководителей Тевтонского и других рыцарских орденов еще и в мыслях не было выводить свои войска из Палестины, где орденским братьям жилось пока что неплохо. Изгнание орденов из Святой Земли произошло лишь в самом конце столетия.

28. Есть немало доводов в пользу того, что сам Конрад Мазовецкий передачу Тевтонскому ордену Хелминской земли первоначально рассматривал именно как временное пожалование и отнюдь не собирался отдавать ее насовсем.

29. В дальнейшем и в своей нумерации великих магистров Тевтонского ордена Стрыйковский продолжает считать Германа фон Зальца номером первым. Однако чуть выше наш автор сам же цитирует текст хроники Дусбурга, который пишет, что Герману предшествовали три великих магистра, а сам он был четвертым.

30. Эти рассуждения Стрыйковского совершенно справедливы и вполне соответствуют оценке ситуации с пожалованиями Конрада, даваемой современными историками.

31. Предводителем первых братьев Тевтонского ордена, прибывших в Пруссию, был не Конрад Тюрингенский, а Герман Балк, который стал первым прусским магистром (1229-1239). Конрад, будущий великий магистр ордена (1239-1240), никогда не бывал в Пруссии, как, впрочем, и сам Герман фон Зальца.

32. Дусбург производит название Фогельшанг от пения певчих птиц. Егоров по этому поводу делает такое замечание: «В названии Vogelsang видят лишь эстетический момент — любование пением пернатых. На самом деле сравнения с другими соединениями на -sang показывают, что перед нами не singen, а sengen – выжигание, т. е. выживание птиц. Перевод самого Дусбурга (cantus avium) не должен никого смущать. Cantus, как видно далее из текста, нужен был ему для красивого оборота, к тому же он мог ошибаться и по существу». См.: Егоров Д. Н. Славяно-германские отношения в Средние века. Колонизация Мекленбурга в XIII в. М., 1915.

33. Этот малоприятный рассказ нуждается в комментарии, так как и в литературе на сей счет существует некоторая путаница. Во-первых, сама процедура — это не чья-то садистская выходка, а древнейший языческий обряд жертвоприношения, известный и в других странах и у других племен. Во-вторых, у Дусбурга этот обряд и совершают язычники пруссы над пленным рыцарем ордена (а не наоборот) после боя при Круке (1249) во времена первого прусского восстания. А Пипина, по Дусбургу, крестоносцы просто повесили. Изложенная Стрыйковским перевернутая с ног на голову версия впервые появилась в Оливской хронике и была подхвачена позднейшими хронистами, как правило, крайне враждебно настроенными по отношению к ордену. Наш автор пользовался именно таким источником, и это отлично характеризует его непростые отношения с подлинным текстом хроники Дусбурга. См.: Петр из Дусбурга «Хроника земли Прусской» М., 1997, стр. 54 и 82.

34. Официальное объединение Тевтонского ордена с орденом меченосцев состоялось 12 мая 1237 года. А в 1234 г. руководство Тевтонского ордена добилось у папы разрешения подчинить себе орден Добжиньских братьев, причем против их воли. Но по протесту Конрада Мазовецкого папа приказал вернуть Добжиньским братьям их независимость и форму (1235). И только после объединения с меченосцами (1237) Тевтонский орден окончательно поглотил и жалкие остатки Добжиньских братьев и все их земельные владения.

35. Здесь Дусбург делает важное уточнение, которого нет у Стрыйковского. Такой ответ дали куршам именно пришлые крестоносцы, в то время как братья Тевтонского ордена считали, что требования куршей справедливы, и их следует удовлетворить. Но они оказались в меньшинстве и были вынуждены уступить. См.: Петр из Дусбурга «Хроника земли Прусской» М.,1997, стр. 89.

36. Битва при Дурбе считается самым тяжким поражением Тевтонского ордена в Прибалтике не только в XIII веке, но и в следующем столетии. Таких потерь среди своих братьев в одном сражении орден никогда не знавал ранее и не имел позже — вплоть до битвы при Грюнвальде (1410).

37. Дусбург действительно так пишет, но скорее от горечи и стыда. Есть основания считать, что отступление профессиональных воинов не было столь уж паническим. Например, шведским рыцарям не только удалось вынести из боя тело своего павшего предводителя Карла Ульфсона, но и доставить его к жене Карла, которой тот и был похоронен по обряду. См.: Хроника Эрика. М.,1999. Стр. 19-21.

38. Смотри примечание 53 к книге 11.

39. Согласно хронике Дусбурга, эта удивительная история произошла не во время битвы при Дурбе (1260), а примерно через год, во время осады пруссами Кенигсберга. Но у Дусбурга имя саксонца Гевехард, а не Генерард. Там же и тогда же был случай и с заряженным самострелом, о чем рассказывается ниже. См.: Петр из Дусбурга «Хроника земли Прусской» М.,1997, стр. 97-98.

40. Велау — ныне поселок Знаменск в 50 км к востоку от Калининграда (Кенигсберга).

41. Здесь рассказывается о битве у Любавы (1263), в которой восставшие пруссы во главе с Генрихом Монте (Геркусом Мантасом) в открытом поле разбили орденских рыцарей и убили прусского магистра и прусского (а не великого) маршала. Стрыйковский же подменяет пруссов литовцами. При пересказе Дусбурга наш автор то и дело стремится выдвинуть литовцев вперед, приписывая им главную роль даже в тех событиях, к которым литовцы не имели ни малейшего отношения. При этом военные предприятия пруссов и литовцев описываются им как единый процесс. На деле участие литовцев в Великом прусском восстании (1260-1274) сводилось лишь к отдельным набегам на орденские земли, которые они даже и не пытались как-то согласовать с пруссами. В восьмой книге своей «Хроники» Стрыйковский еще два раза вспоминает о битве у Любавы, о чем смотри примечание 23 к книге восьмой.

42. Это был так называемый «второй прусский поход» Отакара II Пржемысла, который в итоге был сорван по причине, указанной Стрыйковским.

43. Здесь мы опять сталкиваемся с неточным (и в итоге неверным) переводом текста Дусбурга.

В оригинале сказано: «за девять лет до прихода братьев Тевтонского ордена в Пруссию». Ни о какой шестидесятилетней осаде здесь, разумеется, и речи нет, говорится просто о длительной осаде. Зато в конце абзаца слова Дусбурга перевены точно и почти дословно, поэтому и взяты нами в кавычки как прямая цитата. См.: Петр из Дусбурга «Хроника земли Прусской» М.,1997, стр. 124.

44. В данном случае Стрыйковский или его источник искажает смысл текста Дусбурга. У того перечисленные вожди скалвов не переселились в Литву, а просто сложили оружие и вместе со своими людьми выразили покорность ордену, оставив наследие предков. См.: Петр из Дусбурга «Хроника земли Прусской» М.,1997, стр. 126-127.

45. В Погезании тогда не было ни жмудинов, ни литовцев, о чем смотри выше примечание 41. Примечательно, что прусс (а не литовец) Повиде отпустил Хельвига фон Гольдбаха, который был одним из убийц самого Генриха Монте. Эти и последующие события 1277 года Дусбург именует третьим прусским восстанием. См.: Петр из Дусбурга «Хроника земли Прусской» М.,1997, стр. 127.

46. Как видно из этой фразы, Стрыйковский имел весьма приблизительное представление о географии доорденской Пруссии. Погезания, главным городом которой во времена ордена стал Эльбинг (Эльблонг), находится довольно далеко от Жмуди (Жемайтии) и никогда не имела с ней общих границ. Напрашивается вывод, что Стрыйковский путает погезан с каким-то другим прусским племенем, которое обитало рядом с надрувами, скалвами и судувами неподалеку от Жемайтии. И хотя мы напрасно будем искать такое племя у Дусбурга, почти нет сомнений, что наш автор смешал погезан с полешанами. Так древние польские хроники называли ятвягов, то есть тех же судувов. Ниже Стрыйковский и сам это подтверждает. См.: «Великая хроника» о Польше, Руси и их соседях. XI-XIII вв. М., 1987. Стр. 126-127.