Потом о них пишет Кромер (издание второе, кн. 8, стр. 145): Jaziges vero sive Jazvingi, ejusdem cum Litvanis linguae, ut volunt nonnuli, eorundumquae morum et religionis fuere, etc. (Языги или Язвинги [говорили] с Литовцами на одном языке, в то время как мораль и религия у них были общие, и прочее).
Где жили ятвяги. Языги или язвинги, как утверждают некоторые историки, были одного языка с литовцами и тех же обычаев и языческой веры, а жили в литовских лесах, соседних с поляками. Откуда [пошло] название Подляшье. Ныне этот край из-за соседства с лесами зовется Полесье или Подляшье, или же русаки прозвали Подляшьем соседний с поляками край, [потому что тот] якобы под ляхами. Народ ятвягов был столь воинственным, что не заботились [они] ни о смерти, ни о гибели, поэтому и сгинули (wygineli) из-за желания воевать и воевать и чрезмерной охоты к битве.
Конрад, князь Мазовецкий, когда имел битвы с теми ятвягами, с литовцами и с древними пруссами, поразил их, а некий Готард, граф Лукашович, захватил пять ятвяжских князей и привел их связанными к князю Конраду Мазовецкому, которых потом выпустил за выкуп, когда каждый заплатил за себя 700 гривен настоящего весового чистого серебра 135. За этот подвиг (dzielnosc) граф Готард, предок Уханских 136, получил Служев (Sluzew) 137 или Слухов с окрестной волостью и всеми вольностями и оттуда пишутся графами из Служева.
Упорная битва ятвягов с поляками. Потом польский монарх Болеслав Пудыка или Стыдливый в 1264 году собрал большое войско против тех ятвягов. И когда 21 июня [он] вторгся в их землю, ятвяги со своим князем Коматом (Comatem) с варварской смелостью и упорством так охотно и с веселыми криками бились с поляками, что при неравном числе несколько раз давали им отпор. И хотя убили их князя Комата, они, как и прежде, отважно защищались, пока поляки не перебили их всех до единого при своей кровавой победе на том поле. С тех пор [ятвяги] действительно сгинули, как пишут Длугош, Кромер (кн. 9), Меховский (кн. 3, гл. 45, стр. 145), Ваповский и Бельский (стр. 252 во втором издании). Ita fortiter dimicantes ad intentionem usquae caesi sunt adeo ut ex eo tempore nomen quoquae Jasygum pene deletum sit, qouniam illa natio pedem referre, nec unquam pugnam etiam intiquam detrectare voluit. (В этом жестоком бою они были истреблены так, что с того времени имя языги почти стерлось, ибо для этого народа было невозможно выйти из боя и прекратить воевать). Меховский и Кромер. Вот так этот мужественный народ ятвягов, побратимов и единородцев литовских, храбро воюя против поляков, [был] так жестоко побит и поражен до [полного] уничтожения, что с того часу и самое имя ятвягов изгладилось [из памяти]. Ибо они не только не собирались бежать из боя, но и с места не сдвинулись и не прекращали битву, хотя и видели ее проигранной и [свое] поражение. И слепо шли на вражеские мечи и на кровопролитие, как на свадьбу, что означало, что они не выродились по сравнению с теми кимврами и готами, которые в Италии сражались (broili) с римлянами и от которых они произошли вместе с литовцами и половцами, что правдиво и достоверно. Ныне они еще частично остались около Новогрудка Литовского, также около Райгарда (Rajgrodu) и Инстербурга (Isterboka) в Пруссии, а также в Курляндии и Лифляндии. А еще их землица есть около Великого Новгорода Московского, [там] они зовутся ижорянами (Igowiany), чему я и сам свидетель. А что раньше их звали ятвягами и языгами, а ныне ижорянами 138, то это из-за изменяемости варварских слов за давностью лет, прошедших [со времен] языгов.
Поляки и мазуры поселены в Подляшье на месте убитых ятвягов. Когда Болеслав Польский Пудыка (Pudicus) так сильно поразил мужественных и упорных ятвягов, то остаток их народа под страхом смерти мечом вынудил принять христианскую веру. А чтобы та их земля, где ныне Подляшье, пуста не лежала, поселил там поляков и мазуров. Из золотой буллы от римского папы Урбана Четвертого (а Меховский пишет, что от Александра) к архиепископу гнезненскому [известно, что] тот же Болеслав Пудыка получил указание, чтобы поставил в Дрогичине нового ятвяжского епископа. Копия этой папской буллы есть у Длугоша 139; но в то время до [какого-либо] результата так и не дошло. Кромер домысливал, что это могло быть Луцкое или Луцеориское (Luceoryskie) епископство, которое было потом основано венгерским и польским королем Людовиком. Остаток этих ятвягов польский монарх Лешко Черный так изничтожил, что вскоре после этого уже не могли [вспомнить], где он поразил их вместе с литовцами между Наревом и Неманом в 1282 году от Христа 140. Об этом Длугош, Меховский (кн. 3, стр. 175) и Кромер (кн. 10), где говорит: In eo praelio reliquarum Jasygum, qui pertinatius nostris resisterant, et a suscepta religione defecerant, penitus deletae sunt. В этой битве остатки языгов 141, которые упорно противостояли нашим и отступились от принятой христианской веры, были искоренены до основания. Об этом [сообщают] Меховский, Ваповский и Бельский во втором издании всемирной истории (historiae totius mundi), стр. 255. Обо всем этом в свое время опишем ниже в соответствии с порядком деяний литовских князей, сейчас же об этом достаточно. [Мы же], как и прежде (a pioro), обратимся к делам и киевских монархов и русских князей.
О ссорах между русскими князьями.
Меховский (кн. 3, гл. 15, стр. 84)
Владимир Мономах, великий князь киевский, подозревая владимирского князя Ярослава, [своего] племянника (synowca), [в намерении] выгнать его из киевского княжества, осадил его во Владимире 142 с киевским войском и с помощью других князей: Василька, Ростислава, Володаревича 143 и сынов Олеговых.
Наушники. Ярослав же, князь Владимирский, не чуя за собой никакой вины перед свом дядей, вышел из замка без охраны и покорными и мирными словами склонял на свою сторону (przejednal) и убеждал своего дядю Владимира Мономаха, князя Киевского, чтобы он не верил нашептываниям наушников (pochlebcy), которых полно бывает при княжьих и панских дворах. И Владимир, убежденный своим племянником Ярославом, снял осаду, распустил войско и отъехал к Киеву. Но потом, снова прослышав, что тот же владимирский князь Ярослав опять задумал согнать его с киевского стола либо смертью извести, Владимир сразу же прислал ему письмо, чтобы приезжал к нему в Киев. Однако рыцари Владимира 144 предупредили князя Ярослава об опасности, из-за чего он не захотел ехать в Киев, а, поручив Владимирский замок своему рыцарству, сам с женой, сыновьями и со всем скарбом и имуществом уехал в Польшу, где был прекрасно принят и достойно устроен своим шурином (od swagra) 145 Болеславом Кривоустым. А киевский князь Владимир захватил его столицу, замок Владимир, и завладел Владимирским княжеством.
Глава десятая
О разорении Польши Володарем и о его пленении
Меховский (кн. 3, гл. 13, стр. 76), Кромер (кн. 5), и прочее
В году от Господа Христа 1118 Володарь, русский князь перемышльский, собрав войско из русаков и половцев, многократно совершал набеги на Польшу. Польский монарх Болеслав Кривоустый отправил против него своих гетманов с войском, которые поразили Володаря, поймали его, убегающего, на высоком урочище (urociscu) и, связанного, привезли к князю Болеславу в Краков. Но его ослепленный брат Василько выкупил его двадцатью тысячами гривен серебра, а дав сразу 12 000 гривен серебра, в залог за остаток оставил русского княжича, сына Ярославова, а потом дал для княжеского стола пятьдесят серебряных сосудов (naczynia) греческой работы, и тем освободил брата Володаря 146. Cromerus decies mile pondo seu vities mile marcis argentise redemit. (Кромер: уплачены десять тысяч фунтов или двадцать тысяч марок серебра) 147.
