Тимур пару раз пытался уговорить нас вызвать мастера, и пока тот бы чинил полку, мы бы пили чай. Но Степанида Васильевна была непреклонна. Эту работу сделает любой дурак! Нужно просто постараться. А мне просто нравилось наблюдать, как Тимур наконец-то столкнулся с жизнью.

Когда полка была повешена, у меня болел от смеха живот, у Тимура было прибито пару пальцев, Степанида Васильевна охрипла от криков на непонятливого ученика. Тимур сел на пол, рядом со мной и склонил голову на пол, едва коснувшись моего плеча. Не знаю почему я не скинула ее, но не скинула и это факт.

— Я затрахался. — шепнул он.

— Добро пожаловать в нормальный мир. — отвечаю я.

— А теперь чистить слив, — бойко заявляет женщина.

Вообще-то мне кажется, что ей не хватало совсем не помощи. А обычного общения. Полку она повесила практически сама, так как Тимур не смог даже отличить шуруп от гвоздя. Слив она тоже с легкостью прочистила без нас. Зато разговорами она нас просто вымучила. Мы знали о ее жизни, если не все, то очень многое. В принципе, время я провела весело, если так будет и дальше, думаю, я смогу смириться с этим.

Тимур

За эти два часа, что мы провели с этим седым Гитлером, я устал так, как за всю жизнь не уставал. Пока я прибивал эту сранную полочку, у меня затекли руки, голова, нога! Все! Никакого зала не нужно с этой Степанидой! С меня столько пота в зале не льется, сколько я оставил в этом логове дьявола. Если так выглядят бабушки, которым требуется социальная помощь, хотел бы я посмотреть на тех, кто обходится без нее. Они, наверно, машины буксируют зимой на своих плечах.

Но вместе с усталостью появилось какое-то новое чувство, которое я не ощущал уже давно. Мне нравилось, что я оказался полезным. Не как обычно «опозорил мое имя», «запятнал честь семьи», а просто помог человеку, который этого просил. Понятно, что никакого великого дела я не сделал, но надо же начинать с чего-то малого. Может из меня еще и будет толк.

— Ну, что? Куда идем ужинать? — спрашиваю я у Маши, выходя из квартиры Степаниды.

Она удивленно окидывает меня взглядом.

— Я же сказала, что подумаю. Я не давала свое согласие. — возмущенно восклицает она.

— Твое согласие дело времени. Так куда идем?

Она останавливается и внимательно смотрит через стекла своих очков. Ее глаза кристально-голубые. Все же видели небо летом? Так вот, ее глаза еще чище. Даже злость в них приобретает какой-то другой оттенок. Надо сказать, это впервые в жизни, когда меня привлекли глаза больше, чем грудь. Хотя грудь у Аксеновой тоже была что надо.

— Ты думаешь, твоя наглость производит на меня впечатление? — наконец-то вымолвила она.

— Я на это надеюсь. — честно признался я.

— Ни капли. Но ладно, сходим куда-нибудь. Только для того, чтоб рассчитаться за мою спасенную голову. — я уже хотел предложить варианты ресторанов, но она опять подняла руку, заставляя меня заткнуться. — Только куда и когда выбираю я. И никакого секса. — она ткнула в меня пальцем и сузила глаза.

— Даже не надейся. Я храню свою невинность для единственной. — я поднял руки, мол сдаюсь.

Она закатила глаза и пошла в том же направлении, откуда пришла. Я хотел было пойти за ней, но в кармане у меня завибрировал телефон.

«Ринат»

«Сегодня в 21.00. Встречаемся где обычно.»

Я постоял еще с минуту, посмотрел, как хрупкая фигура Маши скрылась за поворотом, а затем сам сел в машину. Сегодня тебе повезло Аксенова, но не думай, что ты так просто отделаешься от меня. Теперь добиться твоей симпатии — дело принципа. Не было еще такой вершины, которую бы не смог покорить Дэнкель Тимур.

На сегодня уже телки и клуб отменяется. Набираю Кирилла.

— Сегодня в девять. Ты будешь? — не зачем лишние слова. Он все понимал итак.

— Да, я сам подъеду. Отец вернул мне тачку. — хвастливо произнес он.

— Хорошо вылизал задницу папиному другу? — засмеялся я.

— Ну тебя в жопу! — он скинул.

Иногда мне кажется, что у меня не лучший друг, а подруга. Наблюдаю в зеркало заднего вида, как за мной едет черная машина от самого подъезда Степаниды. Папочка решил натравить на меня своих псов. Я ухмыляюсь. Нет, он не успокоится, пока не узнает все. Я придавливаю ногой на газ, заставляя свою машину взреветь. Псы не отстают ни на каплю. Мимо мелькают яркие вывески. О! Идея! Останавливаюсь у одной из вывесок. Выхожу из машины, надеваю солнечные очки и театрально оглядываюсь по сторонам. Затем уверенным шагом иду к двери, вывеска над которой гласит «Курсы вышивки крючком для начинающих». Беру телефон и набираю смс отцу:

«Какой у тебя размер ноги? Хочу связать тебе милые носочки к рождеству».

Мария

Сама не знаю, зачем согласилась на этот ужин. Одна половина меня кричит «иди, у тебя ведь не было никогда даже свидания, хоть узнаешь какого это!», а вторая, которая разумная — «Маша, очнись! У этого человека вместо сердца скомканная стодолларовая купюра». Но, в конце концов, мне нужно как-то отблагодарить его за то, что я сейчас спокойно иду на работу, а не лежу в приемном покое с проломанной головой. Да и к тому же одно свидание ни чем не обязывает меня. И его.

Черт, эта бабушка живет на другом конце города от моей работы. Дорога к ней составляет час! А если мой час перевести в деньги, а затем прибавить еще два, потерянные в квартире, то получается очень приличная сумма для меня. Как же все не вовремя. Когда до мечты осталось рукой подать, появляются обстоятельства, которые легким движением откидывают твою мечту далеко за пределы твоего поля зрения. Что за дерьмо?

Но если признаться, то часы проведенные в квартире Степаниды Васильевны можно считать не рабочими, а отдыха. Конечно, нам приходилось делать не самую приятную работу с Тимуром, но наблюдать, как маленький олигаршонок прочищает слив старенькой бабушке, это прям лучше передач по телеку.

Я даже удивлена, что он старался. Действительно старался. Я шла навстречу своей ленивой безалаберной судьбе, а меня встретило упорство. Даже немного изменила отношение к нему. Может, все-таки он не такой, каким кажется? Да ну не, бред. Этот человек на первой же встрече облапал тебя с головы до ног, нахамил и унизил твою рубашку. Как можно думать о нем что-то хорошее? Вот о его глазах можно. Они действительно красивые. Карие, с прожилками золота. Я ухмыльнулась. Золотые глаза у золотого парня. Как иронично.

Работать сегодня было особенно легко. Если пьяные посетители забегаловки пытались испортить мне настроение, я вспоминала Тимура с вантузом и ершиком, и улыбка сама появлялась на лице. Работу я закончила в час. Завтра встать к первой паре, значит спать осталось около пяти часов. Не так уж и мало. Могу даже выспаться. Забегаловка находилась недалеко от моего дома, поэтому мне потребовалось меньше пяти минут, чтоб стоять у своей двери и слушать пьяные крики раздающиеся оттуда.

Мне нужно просто пробраться в свою комнату. Незаметно, тихо и быстро. Я выдыхаю и тихо открываю дверь. Та предательски скрипит, но крики не замолкают. Видимо не услышали. Я тихо продвигаюсь по коридору, как у меня на пути появляется отчим.

— Опа, это что за мышки тут скребутся? — едкий запах перегара доносится до меня, и меня начинает воротить.

— Отойди, я хочу спать. — мой голос суров. Хотя внутри меня страшно колотит. Я знаю, что когда он пьяный, он может натворить много фигни. К тому же он почти в два раза больше меня.

— А с папой поговорить не хочешь?

Я громко хмыкаю, а его рот кривится от злости.

— Ты мне не отец. Ты пьянь. — я выплевываю эти слова ему в лицо. В его глазах сверкнула молния. Черт. Разбудила зверя.

Он замахивается своей огромной ладонью и бьет меня по лицу. Я отлетаю в стену, но все еще стою на ногах. Чувствую боль в губе и ощущаю металлический вкус крови. Вытираю пальцем кровь и выбегаю на улицу.

Слезы уже заполнили мои глаза, а эмоции желают выйти наружу. Я падаю на ближайшую скамейку, обхватываю свои ноги руками и позволяю выплакать себе всю боль и обиду, что кипит внутри. У меня уже просто не хватает сил терпеть все это. Держусь только ради мамы. Но иногда, когда она говорит такие вещи, как «лучше бы я не рожала тебя», «лучше бы ты сдохла» мои руки опускаются. Вот только слабость мигом проходит, ведь я понимаю, что она просто больна. Ей нужно помочь.